Игорь Волознев - Когда боги рыдают (СИ)
Не бойся, - Габай забрал у него микрофон, - всё будет хоккей.
Леонид Аркадьевич скрылся в кабинете.
Габай, уставившись на мозг, поднёс к губам микрофон:
Денис, это я, Габай. Пришёл тебя проведать.
Габай, - сказал Михалёв после нескольких секунд молчания. - Это ты?
Я, Денис, я. Как услышал, что ты в аварию попал, первым в больницу помчался, ночь не спал, сидел у твоей кровати. И братва тоже волнуется, спрашивает, как там дела у Дениски.
Врач сказал, что у меня что-то с глазами. У меня повязка на лице.
Ничего, всё будет нормалёк. Скоро выздоровеешь.
Габай, скажи Качку, зря он заставлял меня трусы его стирать. Мне это было очень неприятно, потому что он всегда дрочил под одеялом, а сперму потом вытирал этими трусами.
Бандиты засмеялись, а Качок побагровел от ярости.
Врёт, сука! - зашипел он. - Не дрочил я под одеялом никогда! Врёт! Будь он, падла, здоровый, урыл бы его тут же, задушил собственными руками...
Ладно, уймись, - отмахнулся главарь. - Щас не до тебя. Денис, - снова заговорил он в микрофон, - не принимай это близко к сердцу. Качку я сделаю внушение и он извинится перед тобой... А ты мне лучше скажи, помнишь, как вы с Папаней и Сёмой в тот день ехали в Москву?
Помню. Давно это было, но помню.
Как это - давно? Три дня всего прошло! Вы возвращались из деревни в Москву и попали в аварию.
Ну да, мы ещё пили армянский коньяк. Сёма платил за всех. Это было в ресторане. Там ещё Людка была.
Какой ресторан, какая Людка, Денис, что ты гонишь? - Габай начал терять терпение. - Вы жили в деревне у Папани, а потом я позвонил ему и велел припрятать камни!
Да, в деревне у Папани, - согласился Михалёв. - Это точно. А когда же был ресторан? Я ведь помню, как мы там сидели.
Ты хоть помнишь, как мы взяли камни?
Конечно. Мы их взяли в той квартире, у нотариуса. Там ещё собака была. Толубей с Ваней сняли железную дверь, а она выскочила и вцепилась в Толубея.
Габай засопел.
Денис, нотариуса мы выставили до этого, а камни взяли в церкви. Вспомни! Пошевели извилинами! Ночью мы залезли в церковь...
В церковь, - бесстрастно повторил динамик.
Ну. И что дальше?
Я всё хорошо помню. Собаку прирезали, взяли шубы, аппаратуру, рыжьё, а потом мне всего триста баксов выдали. Очень мне было обидно. Я же тоже в деле участвовал, а дали всего триста баксов.
Денис, когда ты поправишься, я выдам тебе десять тысяч баксов! - пообещал Габай, подмигивая браткам.
Те понимающе закивали.
Ты пацан конкретный, бабки эти заслужил, - говорил главарь, нависнув с микрофоном над аквариумом. - Малость поправишься и получишь их прямо налом. Отправим тебя в Грецию долечиваться. А с этим раздолбаем Качком я самолично разберусь.
И с Чуркой разберись. А то он когда занимается боксом, использует меня как грушу. Однажды так изфиздил, что я целый день встать не мог.
Чурку урою прямо сегодня, - пообещал бандит.
Двинь ему за меня. Сделай апперкот правой в челюсть.
И в нижнюю, и в верхнюю, и нос ему разобью, падле, чтоб знал, как Дениса обижать. Ты, главное, не беспокойся ни о чём, лежи, отдыхай. Я всё устрою, найму любых врачей, любые бабки заплачу, только чтоб ты встал на ноги...
Спасибо, Ильяс, - размеренно рокотал динамик. - Я всегда знал, что ты относишься ко мне хорошо. А что избил тогда, после ресторана, так это за дело. Я не в обиде.
Денис, ну что насчёт камней? - Габай попытался повернуть разговор в нужное русло. - Их Папаня в тот день должен был спрятать!
Папаня всегда прячет. Он у меня коробку дисков увёл и спрятал. А шубы, которые в той квартире взяли, он не прятал. Мы их сразу к скупщику отвезли.
Я тебя не про квартиру спрашиваю, а про церковь! - Взбешённый Габай едва удержался, чтоб не ударить по аквариуму. - Церковь в Подмосковье! Там только иконы были!
Иконы, - автоматически повторил Михалёв.
А камни помнишь? Красненькие, зелёненькие... Куда их Папаня заныкал?
Камни помню, а куда заныкал - нет.
Главарь в сердцах заматерился. Пискарь потянул у него из рук микрофон.
Дай я с ним побазарю, - прошептал он. - Тут надо аккуратно действовать, наводящими вопросами... В самом деле, откуда он может знать, куда Папаня заныкал камни? Надо просто расспросить его про то утро, выяснить, где находился Папаня, куда ходил, где останавливался по дороге...
Ну, давай, - Габай отдал ему микрофон и вытер своё вспотевшее лицо. - Расследуй, прокурор...
Завладев микрофоном, Пискарь заговорил вкрадчиво, как совсем недавно доктор:
Денис, это я, Пискарь.
И ты, Пискарёк, здесь?
Да, Дениска... Не мог не приехать, когда узнал, что с тобой такое стряслось. Ведь мы всегда были друзья, да?
Да, Пискарь, ты ко мне хорошо относился, не то что эта крыса Гугнивый. Он, гнида, на той неделе, когда я спал, у меня из куртки сто пятьдесят баков вынул. Кроме него некому больше. А когда я сказал ему, развопился, сука, в драку полез.
Не крал я у него ничего! - рявкнул разозлённый Гугнивый. - Опять путает, придурок! У него после аварии совсем крыша съехала!
За тобой это водится, - заметил Качок.
Глохни! - огрызнулся Гугнивый.
Динамик на горле Михалёва продолжал вещать слегка надтреснутым, лишённым эмоций голосом:
Но я его прощаю. Пискарь, передай ему, что я его прощаю, хотя он был не прав.
Передам, Денис, обязательно передам, - сказал Пискарь. - Но ты всё-таки помнишь, как мы церковь брали? Иконы те помнишь в окладах?
Помню. Офигенные были иконы. Зря их не взяли. Можно было большие бабки за них срубить.
С иконами связываться стрёмно. Мы только камни из окладов вынули. Помнишь камешки? - Пискарь говорил медленно, внятно выговаривая каждое слово. - Папаня их должен был спрятать... Ты был тогда с ним... Он тебе, конечно, не сказал, куда он их спрятал...
Нет.
Наверно, он правильно сделал, что не сказал. Ведь это такое дело, которое нельзя доверить никому... Где вы были в то утро? У него в доме?
Да, - ответил Михалёв после паузы.
А потом поехали в Москву?
Да.
Папаня взял камни с собой или он пустой сел в машину?
Он что-то держал в руках.
Что?
Снова пауза.
Сумку полиэтиленовую.
И вы поехали в Москву?
Да.
Вы где-нибудь останавливались по дороге?
Вечером тормознули на Кутузовском у бара, там биксы тусуются. Уже ночь была, а Гугнивый сказал, что знает, как снять биксу и не заплатить.
Это было месяц назад, если не больше! - встрепенулся Гугнивый. - Пискарь, скажи ему, что это было месяц назад!
Пискарь, даже не обернувшись в его сторону, продолжал прежним убаюкивающим тоном:
Какие биксы, Денис, вспомни... Там не было бикс... Вы с Папаней и Сёмой поехали в Москву утром. Вы нигде не останавливались по дороге?
Останавливались.
Где?
Там был дом с флюгером, - после продолжительной паузы произнёс Михалёв.
Щербинка! - рявкнул Габай. - Я так и знал! Это им как раз по дороге!
Пискарь жестом призвал его к тишине.
Дом с флюгером? - переспросил он. - Двухэтажный дом, в котором никто не живёт? Вы там останавливались?
Да. Там на крыше стрелка.
И что же? Папаня с сумкой входил в дом?
Ему зачем-то захотелось починить эту стрелку. Он полез к ней по крыше.
Братки недоуменно переглянулись.
К флюгеру, что ль, полез? - пробормотал Качок. - На хрена?
Денис, значит, Папаня полез по крыше к флюгеру? - продолжал спрашивать Пискарь.
Да... Он лез и скатывался вниз, а потом всё-таки долез до флюгера и сидел там минут двадцать.
Пискарь, зажав микрофон ладонью, обернулся к напарникам.
Тайник на крыше, под флюгером! А то на хрена Папане туда лазить? - И снова поднёс микрофон к губам: - А в руках у Папани ничего не было?
Не помню. Он сказал, что чинил флюгер.
В гробу он видел этот флюгер! - прогудел Качок.
Конечно, он лазил туда не флюгер чинить, - согласился Пискарь, снова прикрыв микрофон рукой.
Папаня любил делать тайники на крышах, - припомнил Гугнивый.
У Габая загорелись глаза.
Выходит, камни в том доме, - он оглядел подручных. - Ну и хмырь же этот Папаня! Какое место выбрал!
Братки оживились.
Надо ехать прямо сейчас! - хрипнул Качок.
Да, поканали, быстро!
Гугнивый подёргал дверь кабинета. Она оказалась не заперта. Браток раскрыл её и заглянул внутрь.
Парочка, сидевшая за столом, вздрогнула и обернулась. Это были доктор Леонид Аркадьевич и молодая женщина лет двадцати, тоже в бледно-зелёном медицинском халате. На её пышные рыжие волосы были нахлобучены наушники. Когда в кабинет заглянул Гугнивый, она торопливо сняла их с себя..
Доктор, явно смущенный этим неожиданным вторжением, встал навстречу Гугнивому.
Э-э, - пробормотал он, - разрешите представить мою ассистентку Оленьку. Оказывает неоценимую помощь по уходу за вашим другом, дежурит у него в моё отсутствие...
