Михаил Нестеров - Таймер для обреченных
— Давай! Потихоньку! Внатяг!
Почти шестидесятитонный танк натянул застонавшие тросы, и «Брэдли», уступающий ему в весе ровно в три раза, гигантской черепахой начал выползать из болота. Едва он оказался на суше, механик удивленно вытаращил глаза: обе гусеницы были на месте.
Когда «Абрамс» остановился в центре поляны, плененный лейтенант внезапно успокоился. Джеб перерезал ремни на его руках и ногах. Николай налил полный стакан водки и поднес командиру танка:
— До дна! За ваш упокой и наше здравие! До дна, бля! — поторопил он его. — А там, как говорит наш босс, поглядим.
Условно ликвидированный и едва владеющий языком лейтенант взялся за рацию, как только российские диверсанты покинули поляну. Он выходил на связь с противодиверсионным подразделением. Его командир получил точные координаты российской группы, и вскоре машины с десантом окружили район и взяли диверсантов в кольцо.
— Вы получили наводку от мертвого танкиста! — не мог успокоиться попавший в плен Джеб.
— Ты еще скажи, что так нечестно, — отвечал лейтенант-спецназовец, ровесник Джеба.
— Экипаж танка был уничтожен моей группой. Ваши бойцы были пьяные в стельку.
— Они были трезвые и находились со мной.
— Когда?
— В то время, которое ты укажешь в отчете. Мой тебе совет, братишка: не пиши о БМП, которую ты утопил в болоте. Мои бойцы выскоблят ее и приведут в порядок. Сколько ты служишь? — спросил лейтенант.
Джеб ответил не сразу, словно незначительный срок унижал его достоинство.
— Шесть месяцев.
— Может, еще через полгода-год ты чему-нибудь научишься, а к концу службы станешь настоящим профессионалом. Но при одном условии: не доверяй никому, парень, даже мертвым. — Украинский офицер искренне улыбнулся русскому спецназовцу и дружески похлопал его по плечу.
* * *Российско-украинские учения носили название «Фарватер мира — 2001». Они в основном проходили на морском десантном полигоне в районе горы Опук на Керченском полуострове и на базе оперативно-тактического тренажера «Диалома» российского Черноморского флота в районе Сак. Российский штаб планировал выполнить около ста боевых упражнений с участием боевых кораблей, морских пехотинцев с их высадкой на необорудованное побережье, авиационной ударной группировки, ракетно-артиллерийских подразделений.
В конце сентября 2001 года капитан Абрамов принимал участие в подготовке осеннего сбор-похода. А это всегда состязания флотских экипажей на приз главнокомандующего ВМФ. Абрамову достался другой «приз». Тогда никто не предполагал, что учения войск ПВО Украины обернутся кошмарной катастрофой...
Капитан был рядом со своими будущими агентами, но ни он, ни Блинков и Кокарев пока еще не знали друг друга. Впервые они встретятся летом 2004 года.
Глава 3
Тени прошлого
1
Москва, февраль 2006 года, пять лет спустя Репортер российского телеканала Илья Чаплыгин справедливо посчитал: его работа на государственную телерадиокомпанию завершилась мощным проходом по центру, и он головой влетел в чужие ворота. Он смотрел вслед чернопиджачной свите министра иностранных дел Иванова, в центре которой возвышался сам министр, известный своей вспыльчивостью. Репортер предчувствовал, что интервью закончится срывом министра, только что вернувшегося из рабочей поездки в США. Иванов еще не усел вылететь из Вашингтона, а мировая пресса поспешила объявить об очередном провале российского дипкорпуса и безоговорочной победе американского госдепа. То было написано на вечно хмуром лице высокопоставленного дипломата, которого в правительственном аэропорту осаждали толпы российских и иностранных журналистов. Репортеры с микрофонами виделись профессиональными подрывниками; операторы в массивных наушниках походили на пулеметчиков, выбравших боевую, классно иллюминированную точку для серии убийственных выстрелов. Именно это увидел министр в зоне аэровокзала, оборудованной для прессы.
Все вопросы, адресованные главе внешнеполитического ведомства России, касались одной темы. 9 февраля, в четверг, выступая на пресс-конференции по итогам состоявшихся в Мадриде российско-испанских переговоров, президент Путин заявил: «Надо уважать выбор палестинского народа. Мы, сохраняя наши контакты с организацией „Хамас“, намерены в ближайшее время пригласить руководство этой организации в Москву». В Израиле это заявление вызвало однозначное недовольство. «Террор не будет узаконен», — говорилось в официальном заявлении канцелярии премьера.
Глава МИДа России, накануне поездки в США потерпевший неудачу и в переговорах с Ираном, плохо владел собой в окружении журналистов. Он ожег взглядом израильского спецкора, вытянувшего руку до небес, и резким кивком дал ему слово.
— Министр иностранных дел Израиля Голда Саар не получала официального приглашения в Москву больше двух лет. Не кажется ли вам, господин Иванов, что более логично в этой ситуации сесть за стол переговоров вначале с госпожой Саар, нежели с лидером «Хамаса» Машалем.
— По техническим причинам мы не можем пригласить в Москву министра иностранных дел Израиля до того, как примем делегацию «Хамаса», — последовал ответ министра.
И вот тут черт дернул Илью за язык.
— А когда же? — выкрикнул он. И сам себе показался школьником.
— Через час после прилета делегации! — отрубил главный дипломат, глядя на микрофон с логотипом телекомпании, словно запоминал его, хотя знал Илью в лицо. — Можете меня процитировать и считать это официальным приглашением. Еще есть вопросы?! Спасибо!!
Спецкор с самой распространенной в Израиле фамилией Коэн многозначительно присвистнул и панибратски похлопал Илью по плечу.
— Неплохо ты его стимулировал. Отличная провокация. Главным героем моего репортажа будешь ты. Я назову его «Скользкий путь катетера».
Илье было не до смеха. Он не мог предположить, во что выльется его неосторожный выкрик, который и вопросом-то не назовешь. В начале девятого вечера ему из израильского посольства в Москве позвонил Шауль Коэн и поделился последними новостями.
— По инициативе Голды Саар состоялся телефонный разговор с главой вашего МИДа. Саар была коротка: «Считаю ваше заявление прессе официальным приглашением». Поздравляю, Илья! Это обоюдная вилка. Теперь ни та, ни другая сторона не могут отказаться от своих инициатив. Готовься вслед за вашим Машалем взять интервью у нашей Голды, — дважды акцентировал он. — Будь уверен, наша министр свое слово сдержит. Тут дело принципа.
— Порыв, — начал было защищаться Илья. — Саар отреагировала моментально, да? Это ничего не значит.
— Зря ты так думаешь. Она же не из телефонной будки звонила. Обмен острыми уколами между министрами и готовый пресс-релиз уже в электронных СМИ. Полистай странички...
Еще через полчаса Илью вызвали на ковер. На столе главного редактора стояла миниатюрная гильотина, подаренная ему коллегами из «Либерасьон».
— Присаживайся, клади свой язык на плаху, — начал начальник. — Не скажу, что пресс-служба МИДа оборвала мой телефон, но один звонок состоялся. Ты уже в курсе заявления Голды Саар?
Илья боднул головой:
— В курсе.
— О чем ты думал, когда сорвался на министра?
— Я сорвался?! — обалдел Илья. — Не я сорвался! Если ты внимательно смотрел запись, то мог заметить, что не я задал провокационный вопрос, а ненормальный Коэн! Я лишь уточнил: «Когда?» Это Коэн стряхнул золотую пыль с головы министра.
— Да, это было просто и красиво.
Илью потянуло на нравоучения.
— Наши министры должны быть умные, сдержанные, сильные и красивые.
— А Путин один...
Редактор с минуту молчал.
— Ты готовишься к интервью с Машалем?
— Готовлюсь, разумеется.
И тут Илью осенило. Он понял, что кроется за вопросом шефа. На волне министерской невоздержанности интервью с лидером «Хамаса» получится каким угодно, но только не постным. Репортаж вызовет у зрителей интерес к новой «скандальной» фигуре от журналистики. Даже поверхностный взгляд на эту проблему указывал на Илью как на «сводника». По сути, это он организовал встречу двух министров. И какую встречу! Пусть пройдет не час, а два, три, но на летное поле Внуковского аэропорта сядет самолет Голды Саар. Он повторит незамысловатый маршрут лайнера с лидерами «Хамаса» на борту по рулежной дорожке к терминалу. Что-то в этом роде Илья прочел на лице редактора. Журналист был так счастлив, что не смог бы сразу посчитать звезды в Северном полушарии.
2
Дамаск, Сирия
Илья Чаплыгин перевернул страницу в блокноте и в очередной раз пробежал глазами выдержки из текста с громким заголовком: «Досье на лидера „Хамаса“ Халеда Машаля».
«Халед Машаль родился в 1956 году под Рамаллахом... В 1976 году с семьей бежал от военных действий в Кувейт... Окончил факультет физики Кувейтского университета... В 1990 году переехал в Иорданию, где присоединился к „Хамасу“... В 1997 году израильская разведка „Моссад“ попыталась его отравить... Из Иордании Машаль переехал в Катар, оттуда в Сирию. В Дамаске он возглавил местное бюро, а потом и политическое бюро „Хамаса“».
