Андрей Негривода - Джунгли убивают нежно
Следующий посетитель кабинета озадачил:
– Нодар Гуния. – И все, и больше ни слова!
– В конце фразы легионерам положено говорить «месье сержант». – Андрей улыбался мысленно, потому что уже знал ответ, и не ошибся.
– Я еще не легионер.
– Но хотите им стать?
– Иначе меня бы здесь не было. – Мужчина исподлобья смотрел на своего собеседника.
– Месье сержант, – произнес Кондор настойчиво.
– Месье сержант, – отозвался эхом Гуния.
– Где служили?
– В Советской армии!
– Воинское звание и должность?
– Старший прапорщик, комвзвода разведки.
– Из вашего личного дела следует, что вы почти всю службу воевали, Нодар?
Мужчина впервые поднял умные глаза на Андрея и встретился с ним взглядом:
– Шесть лет за Речкой... Тоже там был?
– Был... – кивнул Андрей. – Где служили?
– Кандагар. С 82-го и до вывода...
– Мы могли там встретиться осенью 88-го.
– Как тебя зовут? – загорелись глаза горца.
– Нас обеспечивали ребята из бригады Артиста.
– Майора Буша? Кто обеспечивал?!
– Задира.
– Нет. Не знаю...
– Неважно... Что дальше?
– Советником у черномазых послужил год. В Анголе.
– Потом?
– Потом был Цхинвали...
– Как награждали?
– Неважно!
– Вам задали вопрос, солдат!
– За Афган – «Красное Знамя», «Красная Звезда», две «Отваги», за Анголу – вторая «Красная Звезда», за Цхинвал – еще одна «Отвага» и «За боевые заслуги».
– Итого?
– Три ордена, четыре медали и так, мелочовка.
– Так чего же тебе, «кусок», не сидится дома на пенсии? У тебя ж выслуги до жопы, да боевые, да наградные!
– Я из Цхинвали родом, – произнес угрюмо Нодар. – Дома больше нет, семьи нет, ничего нет! Была армия, теперь и ее нет! Ни в Осетии, ни в Грузии мне делать нечего – все прахом пошло из-за войны!.. Помыкался по чужим углам до пенсии несколько лет!.. Хватит!
– Ясно. Со мной пойдешь?
– Да!
– Куда, не спрашиваешь?
– Все равно – главное, с братишкой!
– Иди, Нодар.
– Есть!..
... – Все, лейтенант!
– А болгарин и этот латинос?
– Нет, не надо. Я беру братьев, осетина и серба – этих действительно ничему новому здесь не научишь. Все, Скорпион! На Корсику!
– Добже... – Лейтенант взглянул на свои часы. – 20.20. Вылет в 4.00.
– Мне еще нужно проверить снаряжение группы.
– Об этом Гот уже позаботился.
– И парашюты?
Франтишек хитро взглянул на Андрея:
– Хочешь прибыть в Аяччо эффектно, прямо с неба?
– Хочу проверить, как мои волонтеры себя чувствуют под куполом. – И улыбнулся в ответ лейтенанту: – Да и самого себя проверить... Я же последний раз прыгал почти полгода назад, Франтишек, еще когда ты был моим инструктором, а я курсантом...
– Помню... Ну, я не против.
– Вот и ладушки, месье лейтенант!
– Ийдь, вже, вуйко! – Скорпион со смехом отмахнулся от Кондора...
* * *Мерный гул двигателей «Геркулеса», этого десантно-транспортного трудяги, убаюкивал, и четверо новобранцев Кондора мирно кивали носами в предутренней дреме, восполняя прерванный сон. В огромном чреве самолета не спали только двое, не считая членов экипажа, – Андрей и Мартин. Это было, конечно же, против правил, но капрал-инструктор за пару часов сумел уговорить Скорпиона вернуться в родной взвод вместе с командиром, а тот испросил разрешения у Жерарди. И генерал, старый вояка, знающий, как важно иметь за своей спиной проверенных бойцов, дал свое добро...
– Ну что, сын Аттилы, волнуешься?
– Конечно! – Гот нервно теребил пальцами ремешок часов. – Ты, Кондор, мог и ошибиться в выборе – за день человека не узнаешь, а я с ними уже два месяца! Чему я их научил, то они и покажут!
– Наверное... Только ты не волнуйся, Мартин, – эти мальчики и до тебя много умели. Смотри вон, спят себе мирно – значит не волнуются, не тратят времени на переживания, уверены в себе...
– Это так... Только...
– Они твои самые первые ученики?
Мартин кивнул головой.
«И правильно, что волнуешься, большой немец! Кому же еще, как не учителю, волноваться больше всех? Только... Эти парнишки еще и тебя самого кое-чему научат, если случится...»
Андрей смотрел в крохотный иллюминатор, наблюдая за тем, как над морем рождался новый день. Уже не было сплошной вязкой темноты, и горизонт прочертил свою четкую линию, разделяя бледно-розовое небо и темно-синие воды Средиземки.
– Слушай, Мартин, а что с нашими помощниками случилось?
– С Задирой и Водяным?
– С ними.
– А Паук тебе ничего не рассказал?
– Ни Паук, ни Скорпион. А что? Есть что рассказать?
– Кх-м... – прокашлялся Гот. – Все в порядке с ними...
– Мартин! Не надо партизанить! Это мои друзья, товарищи по оружию еще из прошлой жизни!
– Нет, правда все в порядке! – Гот немного смутился. – Служат они...
– Служат? – Андрей требовательно уставился на капрала.
– Ну да, служат. В Нджамене, на нашей тамошней базе...
– Давай-ка, капрал, со всеми подробностями!
– Ладно...
То, что услышал Андрей дальше, было бы неправдоподобным, если бы он не знал, кто командует «Дикими Гусями». А так... Эта история была в духе Жерарди. Абсолютно!..
– ...Тогда всех гражданских, тебя, Вайпера и еще нескольких тяжелых сразу же отправили в Джибути. Мы вас тогда только и успели перегрузить вот в такой же «Геркулес», – Мартин кивнул головой неопределенно. – А из Сомали вас вывезли на Корсику...
– Я этого не помню...
– Немудрено... А мы еще неделю сидели в Чаде. Кого-то подлечили немного, а в основном так, отдых... Водяного прооперировали там же, а Задиру закрыли на местной гауптвахте. Проверяли, наверное, who is who.
– Да уж...
– Потом нас вывезли тем же путем, что и тебя, – Джибути, Корсика, Абажель...
– А они?
– Где-то недели через две после возвращения Скорпион под большим секретом и только нам четверым – Стару, Гранду, Джампу и мне – сообщил, что наши «новобранцы» по личному приказу Паука стали новыми «Гусями».
– Не может быть!
– А мы уж потом и Вайперу рассказали... Они там, на базе в Нджамене, так и остались. Оба капралы-инструктора. Задира учит воевать в джунглях, а Водяной – минно-взрывной подготовке.
– Дела-а! – протянул Андрей. – Во дает генерал!
– А кто ему что скажет?..
– Может, и встретимся когда-нибудь...
– Наверняка!
– Ты мне не все рассказал, Мартин? – вскинулся Андрей.
– Я слышал под большим секретом, что их уже дважды выдергивали на спецоперации – в Анголу и в Конго. Так что...
– М-да... Такие спецы всегда нужны...
– Так что, все может быть, сержант, все может быть...
...6.15
Солнце над морским горизонтом уже почти полностью сменило свою утреннюю розовую «пижаму» на ярко-желтое дневное одеяние, когда в «трюм» из пилотской кабины вышел бортовой техник с погонами лейтенанта:
– Мы на подлете, сержант. Пять минут.
– Отлично! Запросите базу на десантирование группы.
– О’кей.
Лейтенант вернулся в кабину, не закрывая двери, и почти сразу до слуха Кондора донеслись слова радиста:
– Чарли Браво полсотни семь вызывает Поляну! Запрашиваю разрешение на десантирование группы и разрешение на посадку! – И спустя минуту: – Принял, Поляна! Выполняем!
– Что? – спросил Андрей у возникшего в дверях техника.
– Есть разрешение. Готовьтесь.
– Отлично! – Кондор встал с узкой жесткой лавки. – Группа, внимание! Приготовиться к десантированию! Готовность три минуты!
«Новобранцы» зашевелились и встали, натягивая на головы кожаные шлемы и маски.
– Гот! Проверить снаряжение!
Мартин прошелся вдоль короткого строя, проверяя надежность креплений на каждом из новичков, и вернулся к Андрею с докладом:
– Норма!
– Прыгаешь первым, Гот. Дальше согласно номерам расчета. – Немец кивнул, понимая приказ. – Я выпускающий. Раскрываетесь на пяти сотнях[11] . Установить высотомеры! Вопросы?
– Нет, месье сержант! – С этого момента для Гота начиналась служба.
– Тогда... Приготовились!
Резким, пронзительным звуком закрякала сирена, и замигала желтая лампочка. Кондор посмотрел на лейтенанта-техника, который уже успел нажать на большую, похожую на мухомор, красную кнопку, и занял место у небольшого барьерчика.
Медленно, словно нехотя, начала открываться задняя аппарель. Мощный поток сырого морского воздуха ворвался в большое чрево самолета, надул парусом масксети, которые были закреплены на его стенках, и упруго толкнул в грудь людей, уже готовых к прыжку. Ах, сколько же раз в жизни доводилось Филину испытывать это ни с чем не сравнимое ощущение! Сколько раз, стоя вот так, у самой кромки, он испытывал волнение перед шагом в голубую бездну! И не важно, что на его счету прыжков тех было за три сотни, и не важно, что он давным-давно знал, что будет дальше! Страх перед высотой давно ушел, но тот мальчишеский восторг перед первым прыжком всегда возвращался!
