Михаил Серегин - Кукла для утех
– Вы это по посуде прочитали?
– Видный мужчина, сразу ясно, что состоятельный – видите этот огромный перстень, – и одежда не с «толчка», – он снова посмотрел на труп. – Вряд ли он стал бы лишь пить виски, в то время как вы заказали отменный ужин. Это неестественно. Он подсел к вам, стал задавать всякие вопросики, пытаясь завязать разговор. Что было дальше?
Дарье было приятно, что она встретила человека, который хочет помочь ей выпутаться из этого дерьма.
– Он заказал себе виски. После того, как попросил закусить моим салатом, я встала и пошла. Обернулась на шум, а он уже лежит с открытыми глазами и смотрит мне вслед. Умер мгновенно. Я подошла, пощупала пульс.
Напарник капитана посмотрел на Дарью с долей интереса.
– Он не хрипел, не закатывал глаза, не хватался за горло? Не махал руками? Судороги были?
– Я бы сказала, что его просто отключили.
– Но несколько секунд вы его все же не видели, – уточнил капитан.
– Не более пяти, – согласилась Дарья. – Все, что он успел, – выпил рюмку виски.
Лиховцев согласно кивнул головой.
– Ваши документы.
Дарья отдала ему права. В это время подошел директор ресторана, следом за ним жидковолосый официант.
– Вы из милиции? – поинтересовался самый главный распорядитель в пункте общественного питания.
– Сергей Петрович Лиховцев, – представился кожаный плащ.
– Я директор: Андюшков Герман Владимирович. А вот официант, который обслуживал этот столик.
– Спасибо, вы предусмотрительны, – поблагодарил капитан. – Юноша, что вы можете нам рассказать?
Конский хвостик заправил выбившуюся прядь за ушко:
– Эта дама сидела одна. Потом вот он, – парень неловко кивнул на труп, – подсел к ней, заказал виски. Только не подумайте ничего такого. Это действительно виски. Я уже не одну бутылку открыл. С посетителями все было нормально.
– Не надо волноваться, – успокоил Лиховцев. – Покойный, как только вошел в ресторан, сразу подсел к даме?
Дарья смотрела на этого плотного, смахивающего на Глеба Жеглова следователя и считывала с его лица упрямство – нижняя челюсть чуть вперед, хорошо развитые надбровные дуги; волю – крупные черты лица; великолепную память – высокий лоб, острый взгляд черных глаз; нестабильные нервы – седина, а ему, может, чуть больше сорока, постоянно шевелит губами.
– Этого я сказать не могу. Я мог его не увидеть.
– Вы отпускали кого-нибудь домой? – вопрос адресовался директору.
– Нет. Что вы, – заегозил Андюшков. – Никто никуда не уходил.
– Я хотел бы поговорить с официантами. Прямо сейчас, – он отошел от тела на некоторое расстояние и сел за столик. – Приглашайте по одному ко мне. С этим молодым человеком, будем считать, я уже переговорил.
Дарья смотрела на то, как работает капитан, и понимала, что задача номер один у него – найти преступника по горячим следам. Только это не погоня и не бытовуха. Она сама про себя знала, что ни при чем, а вот капитан об этом не знает и должен будет убедить сам себя в том, что она девочка чистая и непорочная.
Следователь беседовал с людьми уже минут тридцать. Дарья была вынуждена отойти в сторону, чтобы не мешать следственной бригаде фотографировать и снимать отпечатки с посуды.
По личному распоряжению Лиховцева ее никто не трогал, но и не отпускали. Пришлось сесть на стул и просто заткнуться на неопределенное время. Минуты текли медленно. Она не раз задавалась одним и тем же вопросом: когда же ее наконец отпустят. Но никто не спешил.
Со стороны улицы раздались женские крики и стенания.
В ресторан ворвалась пожилая женщина в красивом плаще из белой кожи. Разбросала в стороны попытавшихся остановить ее сержантов. Подбежав к телу, она рухнула около него на колени и принялась рыдать.
– Витенька! Витенька, мальчик мой! Что же ты наделал, Витенька! – она целовала его лоб, щеки, губы.
Мужики застыли, не зная, что им делать с этой пожилой обезумевшей женщиной. Первым опомнился коллега Лиховцева, с которым они вместе приехали на место происшествия. Он взял ее за плечи и потихоньку поднял.
Подошла Дарья и жестом показала ему, чтобы он оставил мать покойного. Рыдания не прекращались, но как только убитая горем седовласая женщина попала в объятия Дарьи, все как бы встало на свои места: женщины, они там в углу поплачут, и все будет нормально.
Дарья отвела ее в укромный уголок. Подбежал волосатик-официантик со стаканом воды и валерьянкой.
Сквозь слезы мать Виктора Иванова посмотрела на девушку, сидящую перед ней.
– Как, как это случилось? – она снова принялась плакать.
Дарья обхватила ее руки своими.
– Я не знаю. Выпейте воды, – Дарья влила в стакан капель сорок настойки валерьянки, полагая, что сейчас для бедняжки это не доза.
– Вы из милиции?
– Нет, я случайно здесь.
– Но вашу фотографию показывали по телевизору, я запомнила. Это вы, кажется, стреляли в какой-то джип, за рулем которого сидел убийца нескольких человек.
– Да. Но я не работаю в органах.
– Помогите, пожалуйста, помогите найти того, кто его убил.
– Почему вы думаете, что его убили?
Женщина очень быстро приходила если не в себя, то в некое более-менее спокойное состояние, в котором она понимала, о чем ее спрашивают, и была способна что-то отвечать.
– Он постоянно общался с этими бритоголовыми на иномарках. Он и одеваться стал, как они. Я говорила ему: «Витенька, зачем ты так одеваешься?» А он мне: «Мама, я должен быть, как они». Как они… Господи, за что?
Она рванулась с места к сыну. Следователи не могли нормально работать, никто не мог предположить, что на месте происшествия будет кто-то из родственников покойного, а чтобы мать сюда приехала… это вообще из ряда вон.
Мужчины не могли ничего поделать.
Дарья снова подошла к матери и подняла ее с колен.
– Почему, почему, – причитала мать. – Почему он?
Женщины вернулись к столику. Мать села за стол и, схватившись за голову, снова стала плакать. Потом схватилась за стакан и допила остатки.
Подошел Лиховцев, представился. Попросил Дарью оставить их наедине. Данилова встала, отошла в сторону. С отсутствующим видом принялась рассматривать картины, висящие на стенах заведения. Пейзажи. Неизвестный художник неплохо владел кистью. Пшеничное поле уходит за горизонт, слева – небольшой кусочек дубовой рощи, справа вдалеке – старая мельница. Чувствовалась перспектива. А какая перспектива у нее?
Ее кто-то изучал. Дарья обернулась на убитую горем мать. Заплаканная женщина смотрела на нее и, казалось, совсем не слушала капитана, который о чем-то рассказывал ей.
Наконец их приватная беседа была закончена. Лиховцев зажег очередную сигарету и тоже пошел любоваться пейзажем.
– Я не могу отпустить вас, – сообщил он Дарье ровным голосом. – Если в организме покойного найдут быстродействующий яд, то вы – подозреваемый номер один. Лидия Яковлевна рассказала мне, что вы как-то попали на телевидение, когда задерживали преступника, и даже стреляли.
– Это правда. Но ранена не была, поэтому ордена не дали. Немного обидно, но я переживу. Вы бы лучше поинтересовались, кто ей сообщил о смерти сына.
– Спросил. Человек не представился.
– Но был на сто процентов уверен, что Виктор умер. Похоже, в ресторан он приходил не один.
– Это не подтверждается опросом официантов.
– Вам не кажется, что яд в пищу или в выпивку могла подсыпать не только я?
– Вы обменялись резкими фразами друг с другом, потом встали и направились к выходу. Через несколько секунд Виктор умер. Не слишком хорошие обстоятельства. Вы задержаны на двадцать четыре часа. Если причина смерти не сильнодействующий яд, то будете отпущены под подписку о невыезде.
Дарья покраснела от негодования. Новость ее взбесила. Ее в камеру!
– Капитан, а вы не можете приставить ко мне охранника на сутки? Мне не очень-то хочется в застенок. Я заплачу.
– Простите, я не понял, на какой слог в последнем слове надо ставить ударение?
– Сколько вы хотите, товарищ капитан? Представляете, я не виновна, а вы меня в Бастилию.
Лиховцев вынул изо рта сигарету и выпустил дым в потолок.
– Хорошо. Обойдемся подпиской о невыезде.
Дарья полезла в сумочку и достала из нее сто долларов.
– Я вам весьма признательна.
– Вы не дослушали до конца. Все следующие сутки будете рядом со мной. Я разведен. Поэтому проблем не будет.
Она смотрела на него с чувством глубокого отвращения.
– Таким, как вы, опасно доверять власть над людьми.
– Питаться будем раздельно, во всяком случае до того, как будут известны результаты вскрытия.
– Шутки у вас плоские.
– Они жизненные, это более важно. Сидите, скоро поедем в отделение.
Капитан оставил ее в покое. Зато подошла Лидия Яковлевна.
– Следователь сказал, что Витя хотел познакомиться с вами. Вы красивая женщина.
Дарья продолжала пялиться на картину, несмотря на то что та ей уже надоела.
