Максим Шахов - Железные нервы снайпера
– Сволочь!.. Сволочь!.. Сволочь!.. – в отчаянии, словно бесполезное заклинание, повторяла Лайма.
– Ну, хвала Аллаху, наконец-то до тебя дошло… – сказал довольный Лечи. – Теперь давай по существу. Я тебя сдавать властям не собираюсь, но ты сама делаешь все, чтобы оказаться за решеткой. Поэтому подъезжай на машине к этому гребаному кафе. И в темпе!
– Зачем?
– Затем, твою мать, что надо куда-то спрятать труп Дауда! Нет, это, конечно, хорошо, что у тебя чешутся руки, но у меня для тебя такая работа, что настреляешься ты по самое не хочу! Только вот здесь трупы разбрасывать ни к чему! Ни тебе, ни мне от этого пользы никакой! Так что двигай быстрее! И заодно думай, где его можно закопать, чтобы точно не нашли!
30
Третий секретарь российского посольства Корнюхин припарковал машину у ратуши. Отняв руки от руля, он чертыхнулся: на черной поверхности, там, где Корнюхин касался руля ладонями, остались влажные следы. Третий секретарь украдкой оглянулся и поспешно стер их: с такой органолептикой в шпионском ремесле далеко не уедешь, первый же полицейский сцапает…
Чтобы успокоиться, Корнюхин откинулся на подголовник, закрыл глаза и сделал несколько дыхательных упражнений. Должность третьего секретаря была всего лишь ширмой, на самом деле старший лейтенант Корнюхин был шпионом, самым настоящим. До Джеймса Бонда ему, правда, было еще очень далеко. Он всего месяц как был прикомандирован к прибалтийской резидентуре на должность стажера.
Три недели из этого месяца за Корнюхиным буквально по пятам неотступно таскались местные контрразведчики. Ничего особенного в этом не было, так прибалты привечали всех новых сотрудников посольства – от заместителя посла до садовника. Чтобы, значит, выяснить, не шпиона ли, часом, в их прибалтийское прекрасное далеко заслали вчерашние оккупанты. И хотя Корнюхина к подобным ситуациям готовили в академии опытные преподаватели, выдержать моральный прессинг оказалось нелегко. Нервы вон стали ни к черту…
Пять дней назад слежка вдруг прекратилась. Корнюхин вздохнул с облегчением, но старшие товарищи в лице замначальника резидентуры майора Горовца посоветовали не слишком радоваться:
– Ты, ковбой, раньше времени гриву не отпускай! Прибалты народ коварный… Про «лесных братьев» слыхал?
– В академии учили. Это вроде местных бандеровцев?
– Не вроде, а самых настоящих. Попили они тут кровушки после войны… А «топтыгины», которые за тобой ходили, прямые потомки этих самых «лесных», в силовые структуры только таких и брали. Так что вполне может быть, что оставили они тебя специально. Чисто из тактических соображений. Чтобы ты расслабился. А сами выжидают. А потом раз – и… все!
– Что все?
– Да что угодно! Фрекен какую-нибудь фактурную на копытах пустят, и, пока ты на нее таращиться будешь, они тебе в карман дискетку с секретными файлами подкинут! Или труп в багажник сунут…
– Т-труп?
– А что? Милое дело! С дискеткой-то еще поморочиться надо, чтобы доказать, что ты ее как-то получил! А труп, он и в Африке труп! Найдут – сразу «нон грату» в морду и ариведерчи-аскаманьяна на историческую родину! А там тебя, «засвеченного» и неопытного, куда девать? У нас в управе боевых офицеров как собак нерезаных… Так что дадут тебе пинка под зад, и в лучшем случае, если сильно повезет, приземлишься ты, старлей, в каком-нибудь кабаке, будешь путанам валютным двери открывать и кланяться…
– Не хочу…
– Так и я не хочу, чтоб ты скурвился! Поэтому и говорю: одну пару глаз пришей на спину, второй спи по очереди. Тогда все будет в порядке, ковбой!
Майор Горовец, конечно, малость переигрывал. Просто при посольстве он числился завхозом, поэтому и образ себе такой создал – туповатого снабженца. И со временем, как истинный разведчик, так в этот образ вжился, что уже и говорить по-другому не мог, даже при своих. Однако же для старлея Корнюхина такая шоковая терапия оказалась очень даже полезной. Бдительности он после этого разговора не терял ни на секунду: кому охота перед проститутками двери в «Национале» открывать…
31
Подышав по системе, старший лейтенант Корнюхин открыл глаза и посмотрел на часы. Секундная стрелка мчалась по циферблату хронометра «Сейко», словно бы говоря «Пора!». И Корнюхин, глубоко вздохнув, выбрался из посольской машины. Несмотря на все потуги, сердце в его груди колотилось как бешеное. Ведь это было первое и, судя по всему, стратегической важности задание. Майор Горовец утром так и сказал старлею:
– У тебя правительственные награды имеются? Нет?.. Теперь будут! Если посмертно, то «Мужество» дадут, а выкарабкаешься, «За заслуги». А теперь без шуток, старлей… – посерьезнел майор и понизил голос, несмотря на то, что разговор происходил в специальной комнате совещаний посольства, прослушка в которой была практически исключена.
Так Корнюхин и получил пока самое важное в своей жизни задание. Оказалось, что за самим Горовцом ведется непрерывное наблюдение, да и в отношении других сотрудников резидентуры «топтыгины» активизировались. Горовец объяснял это тем, что либо где-то произошла микроскопическая утечка, либо прибалты просто сопоставили объемы шифрованных сообщений и сообразили, что местная резидентура должна провести важную операцию.
– А операция действительно важная, ковбой! В детали, извини, посвящать не имею права… Да и тебе же лучше: вывезут в лес, чтобы пытать, умрешь как настоящий герой, не выдав тайны врагу! Но лучше до этого, конечно, не доводить, что ты в ихнем лесу не видел: умеренных флоры и фауны средней полосы? Верно?..
– Верно! – ответил Корнюхин.
Что-что, а привести коллегу в тонус и вселить оптимизм майор Горовец умел, этого у него было не отнять. Настроил он Корнюхина будь здоров, как опытный тренер боксера перед титульным двенадцатираундовым поединком. Только чем ближе было до часа «Х», тем больше мандражировал Корнюхин.
Выбираясь из машины, он в буквальном смысле чувствовал, как у него трясутся поджилки. А еще старлею казалось, что за ним из подворотни следят настоящие «лесные братья» – бородатые, в обмотках и со «шмайсерами» в заскорузлых руках. Глупость, конечно, но на всякий случай старлей все же оглянулся на подворотню.
И не зря. Никаких «лесных братьев» он там не увидел, зато приметил только-только припарковавшуюся «Вольво», которую старлей уже видел неподалеку от посольства. За лобовым стеклом машины Корнюхин разглядел две лошадиные физиономии – в черных очках и с методично двигающимися нижними челюстями. Были они настолько характерными, что спутать их обладателей с кем-то другим было просто невозможно.
Как ни странно, но, обнаружив наблюдение, старлей почти мгновенно избавился от своего мандража. То есть, конечно, ничего особо странного в этом не было. Просто мандражировать стало некогда, надо было думать. И стараться не ошибиться, поскольку цена ошибки была слишком высока…
32
Несмотря на современный дизайн и всякие европрибамбасы, дверь в благоустроенной прибалтийской камере отпиралась с тем же характерным грохотом, что и в допотопной российской тюрьме. Логинов открыл глаза, зевнул и посмотрел на возникшего на пороге тюремщика-конвоира.
– Собирайтесь! Вас ждут! – сообщил тот по-русски, хоть и с заметным акцентом.
Логинов быстро обулся, пружинисто поднялся и направился на выход. В большом кабинете на втором этаже министерства Логинова дожидалось четыре человека: заметно напуганный случившимся Владлен, заместитель посла в стильных очках без оправы и двое незнакомых прибалтов.
Заместитель посла быстро поздоровался с Виктором за руку и негромко спросил:
– Ну как вы? Жалобы на обращение есть?
– Нет!
– Вы ничего не… подписывали?
– Само собой.
– Ну слава богу! Тогда…
– Присаживайтесь, э-э… господин Логинов! – кивнул один из прибалтов, слегка поморщившись. – Я являюсь помощником министра внутренних дел…
Второй прибалт оказался ответственным сотрудником МИДа. Оба чиновника были настроены по-деловому, настолько, что даже не пытались ломать «языковую» комедию. Представитель МИДа сообщил:
– Мы обсудили создавшееся положение и пришли к соглашению, что огласка инцидента не в интересах наших стран, поскольку…
Логинов едва заметно ухмыльнулся и отвернулся к окну. Все верно, задержание полковника ФСБ из-за пустяка явно не в интересах прибалтов. Это раньше Россия глотала обиды, сейчас, слава богу, времена другие. В Думе, как пить дать, назначат обсуждение, последуют обязательные экономические санкции. В результате выльется содержание Логинова под стражей в «одиночке» молодой прибалтийской демократии примерно во столько же, во сколько выливается Великобритании содержание принца Чарльза со всеми его резиденциями, конюшнями, собачьими сворами и любовницами. А прибалтам это надо? Особенно если учесть, что в морду начальнику департамента Логинов так и не дал и даже костюмчик его модный не порвал (за этим Виктор следил особенно)…
