Сергей Зверев - Наследство хуже пули
– С чем я только не шнырял, – перебил Мартынов. – А сейчас сделаем так. Вези меня на ночлег на какую-нибудь хату под Шарап. Поутру осмотрюсь… А к тому времени ты мне и деньги подгонишь…
– Девку хочешь с собой прихватить?
– Эту, что ли? – покосился на подиум Мартынов. – У нее голоса нет.
– А ты что, петь с ней собираешься? Вика в городе славится не голосом.
– Я уже понял, что ей здесь не место. Человек должен что-то одно хорошо делать. Поет она не ахти. Значит, в чем-то другом мастерица.
– Ей просто не везет, – с готовностью подтвердил Холод. – Она еще недавно пела в ресторане в центре и ходила в герлфрендах у одного из молодняковых наших, Ромы Гулько. Парень, в общем, был правильный, но слишком уж креативный… в смысле, реактивный… Вику выкинули из ресторана, а Рому вчера пришили где-то в области. Молодежь нынче трудный период переживает… Деваха развязная, но простая. Вот, смотри, что я говорил – к нам идет, – Холод покачал головой и со скукой посмотрел на Мартынова. – А ведь раз только и… Считает, что мы уже родные, – внезапно повеселев, он проговорил подошедшей к столу певице: – Как живешь, милая?
Чмокнув смущенного Холода в щеку, она зависла над столом, в упор разглядывая Мартынова. Вблизи она оказалась гораздо лучше, чем на сцене.
– Плохая примета, – сказала она, обращаясь явно к Холоду.
– Что такое, нежность моя, на Красном проспекте бабу с пустыми ведрами встретила?
Вика продолжала разглядывать Мартынова.
– Не узнаете меня без грима? – справился Мартынов.
– Очень даже хорошо узнаю. – Певица положила руку на плечо седого Холода и доверительно посоветовала: – Поберег бы ты свою головушку, Сема. Где этот красавчик появляется, там обычно потом дерьмом пахнет так, что глаза режет.
Холод посмотрел на Мартынова, Мартынов посмотрел на Холода.
Вика между тем налила себе в стакан Холода виски и азартно опрокинула. Закусывать она, как понял Мартынов, не привыкла.
– Я тебя, крошка, что-то не припомню. Если ты не Джуди Гарланд, в чем я на сто процентов уверен, то впервые вижу.
– Он меня впервые видит, – саркастически объяснила девушка молчаливому Холоду. – Память потерял? Ну, давай вместе вспоминать. Азербайджанцы, карты, стрельба, пять трупов, менты, Метлицкий, опять стрельба. И кругом – кровь, кровь, кровь… А в центре – вот этот красавчик, и если бы я на сто процентов не была уверена в том, что это не перекрашенный Кларк Гейбл, то я, наверное, так бы и решила.
Холод обратил взгляд к Мартынову:
– Расскажи мне немного о себе…
– Конечно, расскажет он, – отозвалась певица. – Сейчас, наверное, толпа мусоров за дверями ждет, пока вы наговоритесь.
Мартынов был из тех людей, которые соображают быстро.
– Сема, ты помнишь все мои просьбы. Я, пожалуй, поеду, а ты заплати лабухам по полной программе в качестве компенсации за то, что сегодня эта рок-группа остается без вокалистки.
– Как это без вокалистки? – не поняла Вика. – Так это я – вокалистка.
– Вот без этой вокалистки и останется, – объяснил Холод, вставая и бросая на стол салфетку. – Барабанщик будет петь без ансамбля, сам, бля, один, бля.
Уложив на стол бумажник и многозначительно постучав по нему пальцем, Холод махнул троим телохранителям, и громилы встали из-за стола.
– Мы будем заниматься интимными танцами? – уточнила Вика, выходя из гримерки уже в джинсах и короткой джинсовой курточке. – Ты точно не из компании Метлицкого? Я вчера едва не простудилась. Думала – не выйду сегодня. А тебе сколько лет? Покажешь, где мелирование делал?
Остаток ночи пролетел для Мартынова как одно мгновение. Он сжал рассказанные эпизоды в формулы, которые, достань из головы и распиши их на бумаге, выглядели бы следующим образом: неделю назад ее друг Рома Гулько сидел в ресторане и ждал на разборку азербайджанскую (Вика сказала – «мафию») группировку. Вместо мафии сначала пришел он, Мартынов, и с ним еще двое знакомых Вике парней. Парней зовут Гаврош и Клязьма. Мартынов с Ромой о чем-то поговорили, но договорить, видимо, не успели, потому что пришел азербайджанец Халва с братвой. Разговор продолжился, после того как Халва и вся его братва были убиты, но и тут поговорить ему, Мартынову, не дали, потому что пришел Метлицкий с братвой. Братва уложила всех на пол и увезла в кутузку. На вопрос «почему в кутузку», Вика ответила, что Метлицкий увозит для разговора только в кутузку. Когда же речь зашла о Метлицком, Вика объяснила, что Метлицкий – самая настоящая сука. Майор милиции. Но теперь точно получит подполковника, потому что это именно он, скорее всего, Рому вчера и прикончил. «Почему именно он?» – спросил Мартынов и получил ответ: «А больше некому».
Вика же из встречи почерпнула следующее: интим будет. Мартынова зовут Колей. Горло лучше всего лечить водкой с хреном. Относительно своих сомнений, что «нынче хорошего хрена не достать», она получила ответ, из которого следовало – нынче не достать хорошей водки. Мартынову тридцать пять.
А мелирование ему делал Харви Дональдсон, личный стилист Джонни Деппа. Пятьсот долларов.
«Не выдержал все-таки, – подумала Вика, – сорвался. Мог бы и не загибать про Деппа, он меня и так уже победил…»
А мелирование Мартынову делал действительно Харви Дональдсон, личный стилист Джонни Деппа. И именно за пятьсот долларов. А вот чем лечить горло сорокатрехлетний Андрей Мартынов, у которого и в мыслях не было оказаться с певичкой в постели, понятия не имел. Оно у него никогда не болело.
Спустя неделю после этой ночи, в такую же теплую июльскую ночь произойдут еще два события, которые так или иначе были связаны с прошлым Мартынова…
26 июля после полудня на посадочную полосу Шереметьева сядет «Боинг-747» авиакомпании «Эр Лайн». Среди прочих прибывших по трапу сойдут, молчаливо поглядывая по сторонам, трое мужчин, выделяющихся из толпы внушительными габаритами. Один из них окажется Вайсом – помощником Малькольма по делам «Хэммет Старс». С ним в Россию прилетят двое русских, эмигрировавших в США в начале девяностых. Команда Малькольма, оказавшись вне терминала аэропорта, тотчас отправится в билетную кассу и закажет три билета до Новосибирска. Четыре оставшихся до полета часа они проведут в зале для VIP-пассажиров.
Еще одно событие… В гостинице поселка Ордынское в трехместном номере расположатся трое людей возрастом от тридцати до сорока. Они внесут в номер несколько спортивных сумок и откажутся от посещения ресторана, что было бы для приезжих уместно и обоснованно, благо прибыли эти трое не из соседней деревни, а из Казахстана. Однако ужин их не интересовал, местные обольстительницы – тоже…
Где-то между пятью и шестью часами утра между ними случится такой разговор:
– Это худшее, что нас могло ждать. Ты точно понял курьера?
– Совершенно точно. Дорога до Кемерова и Томска нам заказана. Кто-то слил информацию о перемещении груза, и теперь менты нас будут встречать что там, что там. Точнее, даже не там, а на подъездах.
Старший раздраженно откинется на спинку кровати и двинет ногой по сумке.
– Черт побери… Нас ждут на вокзале в Кемерове, а через сутки – в Томске. Если мы сорвем встречу, люди подумают, что мы под контролем. Контакт не состоится. И что после этого делать с грузом? Я вас спрашиваю!.. Кажется, это ты, Мирза, говорил, что по всей трассе будет зеленый свет? Еще вчера это был просто автобусный тур, а сейчас выясняется, что мы под прицелом спецслужб трех регионов страны!
– Я знаю, как нам уйти отсюда, – вмешается третий. До этого момента он лежал и курил. – Только для этого нам нужно будет посетить сначала Томск, а уже после – Кемерово. Ничего страшного. Мы уведомим встречающих.
– Интересно, – заметит тот, которого именовали Мирзой, – как можно выехать из этого долбаного Ордынска, чтобы сначала оказаться в Томске?
– Мы из него не выедем, а выплывем. Впрочем, плавает, как говорят моряки, только дерьмо. Мы выйдем. Водой. Не может быть, чтобы здесь не было пристани. Мы зафрахтуем катер или теплоход, пройдем по Оби, потом по Томи и снова свернем на юг. Через три часа мы окажемся в Томске. Еще через сутки – в Кемерове. Кто нас будет искать на воде?
– А если мы не найдем катер? – спросит старший.
– А что, мы сейчас об этом будем думать? С утра Мирза займется едой, а мы отправимся на поиски, – усевшись на кровати, он вынул из сумки пакет, а из него – бутылку водки. – Вода – это единственный путь с грузом. Нам надо взойти на борт суденышка, даже если для этого придется выкинуть капитана за борт.
– Умный ход, – бросит старший. – А штурвал ты будешь вертеть?
– Я образно выразился.
– Нам сейчас не до метафор! – вскипит старший. – Умник, мать твою!.. У меня под задницей пятьдесят килограммов колумбийского «кокса»! Россия-мать не видела такого количества кокаина с момента образования! Сорок пять миллионов рублей!.. Почти два миллиона долларов!
