Александр Бушков - Крючок для пираньи
— Так… — сказал Кацуба. — Интересные премудрости. Каждый день узнаешь что-то новое… И что, раскопал ваш мастер что-нибудь интересное?
— Нет, — сказал Котельников с кривой ухмылкой. — Не успел. Он пробыл на дне, около «Комсомольца», около десяти минут, потом вдруг подал сигнал тревоги, и его принялись поднимать в аварийном темпе, без полагавшихся остановок. Когда подняли на борт, он был без сознания. Тут же поместили в декомпрессионную камеру, но он умер четверть часа спустя. Обширный инфаркт миокарда. Скафандр был цел, герметичность не нарушена…
— Это не скафандр, — машинально перебил Мазур, бегло просмотрев один из листков. — Стандартная водолазная эластичная рубаха — ВРЭ-три…
— Я же не специалист, — пожал плечами капитан. — Портовики назначили комиссию, там все написано… Нарушения подачи воздуха не было, телефонная связь работала исправно… В отсеки он не спускался.
— Еще бы, — проворчал Мазур. — Все-таки мастер. Исследовать затонувший корабль изнутри полагается двоим, второй страхует сигнальным концом… Впрочем, если бы он застрял в отсеках, его попросту не вытащили бы. — Увидев ободряющий взгляд Кацубы, он продолжал: — Если не секрет, каким макаром вы его уговаривали?
— Деньги, — сказал Котельников. — Водолазы, как и все портовики, который месяц без зарплаты… На другой день к «Комсомольцу» спустился аквалангист. У пограничников был один-единственный. Этот вообще не всплыл. Бот оставался там сутки, но тела так и не нашли… Не буду растолковывать, какой козырь получили «зеленые», сами, видимо, понимаете? Поиски вести невозможно — водолазы отказываются спускаться, хоть вы их озолотите.
Мазур открыл было рот, но встретил яростный, многозначительный взгляд Кацубы и заткнулся с ходу, довольно убедительно притворившись, будто попросту хотел кашлянуть.
— Вот и все, по-моему, — сказал Котельников. — По городу, конечно же, распространяются самые идиотские слухи — будто оба отравились на дне. Про аквалангиста ничего конкретного сказать нельзя, вообще ничего неизвестно, но что касается водолаза — любой нормальный человек вроде бы должен соображать, что в герметичном водолазном снаряжении никакая отрава не страшна…
— Ну, мы же уже уяснили, что с нормальными людьми дела иметь не придется, — сказал Кацуба. — И тогда вы, следовательно, стали бить во все колокола…
— Ну да, — кивнул Котельников. — Завтра должно прийти ваше обеспечивающее судно. Идет из Архангельска. Как нам сообщили — морской буксир типа «четыреста девяносто восемь». Уж и не знаю, что он собой представляет…
— Подходящая коробка, — сказал Мазур. — Водоизмещение — триста тонн, метров тридцать длиной, два двигателя, винтов тоже два. Вполне подходит.
— Судно не заемное — наше, — уточнил Котельников. — Экипаж, естественно, тоже. Словом, вам и карты в руки. Работать сможете совершенно автономно. С мэром я вас сведу сразу же по приезде или завтра с утра, а вот ни с военными, ни с пограничниками контактов поддерживать не следует — чтобы не давать повода «зеленым». Завопят, что вы — наймиты военщины, и все труды пойдут насмарку.
— Ну, меня примерно так и инструктировали… — небрежно сказал Кацуба, поднялся, кивнул Мазуру. — Тысячу извинений, господа, но необходимо провести совещание в узком кругу…
Он шагал первым, не оборачиваясь, поддевая носком ботинка дряблый мох. Остановился, когда машина оказалась метрах в пятидесяти. Негромко спросил:
— Итак, полковник, что именно у тебя вызвало ощущение шила в заднице?
— Понятно, почему ни один водолаз не соглашается идти под воду.
— Ну и пуркуа?
— Водолазное дело регламентируется строжайшими инструкциями, — сказал Мазур. — Из бумаг явствует, что кое-какие параграфы они соблюли — был руководитель спуска и работ, обеспечивающие лица, врач, как и положено, если глубина спуска более двенадцати метров. Но далее… Тебе опять подробно?
— А как же, — сказал Кацуба. — Подробнейше…
— Тогда приготовься слушать отборную канцелярщину. Перед обследованием затонувшего судна водолазы должны быть ознакомлены по чертежам и схемам с устройством судна, расположением надстроек и помещений, наличием груза, расположением люков и палубных устройств. В протоколе комиссии прямо написано, что ничего подобного не сделано. Далее. Первый спустившийся водолаз… пусть в нашем случае и единственный… обязан установить буйки. Для небольшого судна — два, по носу или корме, для судна типа «Комсомольца» еще и дополнительные — несколько пар по бортам, или, как минимум, один. Не сделано. Спусковой канат на палубе затонувшего судна закреплен не был. А аквалангист, кстати, пошел на погружение без страховочного конца. Ну, в данном случае он был военным и ему приказали, но будь я штатским портовым водолазом, тоже ни за что не пошел бы, узнав о столь смачном букете нарушений…
— Понятно… — задумчиво протянул Кацуба. — Ну, а отчего мог погибнуть водолаз? Я краем уха слышал что-то об отравлении дыхательной смесью….
— Сомнительно, — сказал Мазур, подумав. — Если бы оказалось повышенным парциальное давление азота и началось «глубинное опьянение», наверху моментально поняли бы — человек начинает бормотать, нести околесицу… Ничего подобного не было, судя по протоколу. Он мог упасть с палубы — но в том-то и соль, что на палубу не поднимался, стоял на грунте рядом с кораблем… У меня есть одна-единственная версия, но она — сумасшедшая…
— Что ж поделать, если — единственная… Излагай.
— Нападение боевого пловца, — нехотя сказал Мазур. — Неожиданное нападение. Есть старый, примитивнейший прием выведения водолаза из строя. Достаточно перевернуть его вверх ногами. И подержать секунд десять. Воздух перемещается в штанины, получается так называемый обжим. В сосуды мозга приливает кровь, начинается головокружение, кровотечение из носа, расстройство мозгового кровообращения. Сплошь и рядом водолаз теряет сознание, не в состоянии дышать. Если его в таком состоянии поднимать на поверхность с нарушением режима — а именно это и произошло — легочное давление повышается, сосуды рвутся, альвеолярный газ проникает в них, в левое предсердие, в большой круг кровообращения. Резкое понижение артериального давления, обширный инфаркт миокарда, остановка сердца. Никакая декомпрессионная камера уже не спасет. Учили нас таким фокусам… В общем, если только допустить, что его атаковал боевой пловец, — все, абсолютно все укладывается в гипотезу.
— Вот только не совмещаются боевые пловцы и горласто-дебильная интеллигенция…
— Я и не настаиваю, — сказал Мазур. — Я только выдвигаю версии.
— Одну-единственную версию…
— Других и нет. Примерно то же самое могло произойти, упади он неудачно с палубы, перевернись вниз головой. Но там черным по белому написано, что он стоял на грунте.
— Но чисто технически возможно допустить атаку?
— Еще бы, — сказал Мазур. — Чистая теория — вещь обширная… Многое вмещает.
— Скажем, судно на значительном отдалении, за горизонтом, застопорило и выпустило пловцов на каких-нибудь скоростных буксировщиках…
— Скоростные подводные буксировщики — это чистое кино, — сказал Мазур. — На самом-то деле буксировщик скоростным быть может, но никто его таким делать не станет. Если скорость выше трех, самое большее — четырех километров в час, будет такое сопротивление воды, что аквалангист моментально придет в нерабочее состояние, будто его долго и старательно лупили…
— Это детали. Я о буксировщиках. Подошло судно, выпустило пловцов, они добрались до места, затаились и атаковали…
— Ничего сложного, — сказал Мазур. — Даже без буксировщиков… Но откуда здесь взялись бы чужие пловцы? И, главное, зачем?
Кацуба протянул:
— Милейший контрразведчик Шишкодремов с маху заявил бы, что тут замешаны иностранные агенты, которые таким образом пытаются добиться переноса военной базы… Одна загвоздка: даже в нынешние времена всеобщего бардака не смогла бы оперировать у наших берегов подобная группа. Чужая группа. Мы, несмотря на скудные возможности, ее вычислили бы. Не в два счета, но довольно быстро. Необходимо судно обеспечения, техника, агентурная поддержка в городе…
— Насчет агентурной поддержки тебе виднее, — сказал Мазур. — А техника и в самом деле нужна серьезная. Особенно когда речь идет о нелегальном рейде. Я тут мог бы вспомнить кое-что прошлое, но, извини, не буду. Одно скажу: р а з о в а я акция возможна. Подобралась субмарина, выпустила пловцов, потом приняла на борт и растворилась в глубинах… Вот только такая акция была бы напрочь лишена смысла. Помешать исследованию затонувших кораблей невозможно — мы можем снова и снова пускать туда водолазов… не на грунте же поблизости эта субмарина лежит, самолет ее обязательно засек бы на здешнем мелководье…
