Елена Караваешникова - Офицеры
У Зеленого уже были сломаны ребра, треснула ключица, и левая рука почти бездействовала. Он плотно прижал ее к боку и работал только правой и ногами.
— Довольно! Остановите их, — потребовал возглавляющий комиссию полковник, нервы которого не выдержали свирепого зрелища.
Командор даже не посмотрел на него.
— Бой должен быть закончен, — бросил он.
— Это не бой, это убийство! Прекратите, я приказываю, прекратите!
— Полковник, здесь приказываю я. Не лезьте не в свое дело. Вы наблюдатель, вот и наблюдайте.
— Я не понимаю, что здесь происходит! Это не тренировки, а гладиаторские бои. Ваш сотрудник уже тяжело травмирован. Прекратите это! У вас нет права распоряжаться жизнью людей!
— Моих людей я сам крещу и сам отпускаю им последние грехи.
Требовалась исключительная выносливость, стойкость и терпимость к боли, чтобы вести бой с бездействующей рукой и переломанными ребрами. Но Зеленый не только не сдавался — он побеждал! Он придавил «куклу» к земле и зажал его шею согнутой в локте правой рукой. Полузадушенный «кукла» хрипел, силился освободиться, но кулак Зеленого упирался в его сломанную челюсть, и любое движение вызывало нестерпимую боль.
Это был конец.
«Кукла» до предела напрягся и оцепенел, ожидая страшного рывка вверх и резкого поворота, треска ломающихся позвонков, последней смертной боли.
Зеленый посмотрел на полковника. Командор ждал бесстрастно, как бог.
Зеленый не получил приказа, значит, должен был решить сам. После секундного колебания он выпустил шею «куклы». Бандит был уже не боец, не человек, а добивать падаль, по мнению Зеленого, было неинтересно и грязно.
Вот только «кукла» не хотел пощады, да и не было ее для него никогда — была везуха, да вся вышла. Его пристрелят и, чтобы не тратить лишних усилий, закопают на стрельбище в воронке из-под снаряда. Выходит, ему гнить, а гаду валяться на койке в медсанбате? Нет уж, раз судьба свела в смертный час, значит, подыхать вместе.
Бешеная злоба — последнее, что в нем осталось, — собрала обессиленные мускулы в тугие узлы. «Кукла» поднялся с земли, черный, весь в своей и чужой кровище, переломанный, как ореховая скорлупа в ладони гиганта. Из глотки вырвался нечеловеческий рык. «Кукла» прыгнул на спину врагу, обхватил его поперек груди и сдавил сломанные ребра. Крик Зеленого перешел в рычание и хрип. С ненавистью и наслаждением «кукла» почувствовал, как тот обмяк.
Одной рукой «кукла» прижимал к себе Зеленого, обхватив поперек сломанных ребер, ладонь другой он держал у его горла так, что в любой миг мог убить одним ударом. Но в его изворотливом мозгу вспыхнула неистребимая надежда на побег. Он тяжело ворочал головой, пытаясь решить, можно ли, прикрываясь телом Зеленого, добраться до какой-нибудь из машин.
Спецназовцы подняли автоматы и взяли его на прицел. Стрелять без приказа они не могли, очередь прошила бы обоих. Сквозь ужас и растерянность у полковника-инспектора промелькнула утешительная мысль, что не он здесь принимает решение.
Командор был напряжен и спокоен одновременно. Полковник-инспектор, полагавший, что ситуация вышла из-под контроля, сильно ошибался. Ни он, ни «кукла» даже не представляли, насколько мизерная доля секунды потребуется Командору, чтобы выхватить из кобуры пистолет и всадить пулю в голову бандита. Такие вещи в его биографии случались. Сейчас его интересовало только, будет ли Зеленый бороться или сломается.
Звериная интуиция подсказала «кукле», что самое слабое место в оцеплении — это трое инспекторов в новенькой, щегольской форме. Значит, двигаться надо на них, эти пропустят. «Кукла» начал медленно подниматься с колен, таща за собой тело Зеленого. Оно было расслабленным и тяжелым, как мешок. Поднять его на ноги у «куклы» уже не было сил.
«Все, гад, вырубился, надо мочить его, и делу конец», — решил бандит.
Но Зеленый не вырубился. Расслабив все мускулы, забыв про изнуряющую боль, он караулил каждое движение «куклы», старался предугадать его решения и ждал, когда сможет сделать то, что задумал. Почувствовав на своем затылке неровное, сильное дыхание врага, он мгновенно и точно ударил головой назад и попал туда, куда целил, — в сломанную челюсть. Оглушенный внезапной вспышкой боли, бандит разжал руки.
Противники упали.
Командор спокойно вытащил нож и бросил Зеленому.
Пальцы Зеленого обхватили рукоятку, и, не колеблясь ни секунды, он вогнал клинок в горло «куклы».
Не всякий человек способен выдержать зрелище убийства. Тяжело дыша и пошатываясь, полковник-инспектор пошел к «уазику». Обычно, когда приходилось выезжать в инспекторские поездки в различные спецподразделения, ему показывали отрепетированные рукопашные бои, продырявлива-ние кулаком фанеры, разбивание о собственную голову кирпичей и прочие аттракционы, но он никогда не сталкивался ни с чем подобным.
— Ты оставил недобитого врага, — жестко сказал Командор Зеленому, несмотря на тяжелые увечья, нашедшему в себе силы и мужество стоять перед полковником, держа спину так же прямо, как и он. — Это могло стоить тебе жизни, а в боевых условиях и кому-то еще. Подумай об этом. Мы об этом еще поговорим. Позже.
Командор повернулся и пошел к «уазику».
— Вы готовы следовать дальше, полковник? — спросил он.
— Да… да, конечно.
— В таком случае мы едем на контрольный пост тренировочного маршрута. Мои люди уже должны быть там.
Командор сел на свое место радом с водителем. «Уазик» тронулся, за ним покатился второй с остальными членами комиссии.
— Иван Георгиевич, — с усилием проговорил полковник, — я не уверен, что ваши методы законны. Я официально заявляю вам это как председатель комиссии.
— Давайте не будем морочить друг другу голову, полковник, — ответил Командор. — Когда вас направляли сюда, ведь предупредили, какие задачи решает мое подразделение? Мои люди должны быть готовы к необходимости убивать, чтобы не быть убитыми. Такие же методы применяются и при подготовке сотрудников в спецслужбах США, крупнейших европейских державах и Израиле…
— И Ирака, — неожиданно добавил проверяющий полковник. — У нас проходили материалы, как спецназ Саддама Хусейна тренируется на собаках и баранах. Они теряют человеческий облик. Живьем разрывают животных на куски голыми руками. Вырывают внутренности, жрут печенку, сердце.
— Да, такие способы усиления агрессивности применяются многими примитивными племенами, — спокойно подтвердил Командор. — Давайте вернемся к тому, что для нас сейчас более актуально. Я объясню, для чего необходимы такие бои. Когда человек тренируется со спарринг-партнером, то, как бы близко к реальности ни проводился бой, он все равно знает, что его не убьют. Он боится серьезно травмировать партнера и подсознательно страхует его. Если этот стереотип не сломать, то в первом настоящем бою человек будет или убит, или ранен, или психологически травмирован. В любом случае мы теряем профессионала. Поэтому мои люди должны быть готовы к тому, что им придется убивать, и их тоже будут пытаться убить. Я не знаю никакого другого способа научить убивать, кроме реального боя с возможным смертельным исходом.
— И все ваши сотрудники проходят через это?
— Нет. Это зависит от специализации, да и подходящий материал нечасто попадается. Обычно материал — дрянь. Наркоманы, туберкулезники, психопаты. Использовать такой материал — только портить ребят. Я готовлю профессионалов, а не маньяков-убийц.
«Уазик» свернул на грунтовую дорогу в лесу и въехал на небольшую поляну, на которой был оборудован контрольный пункт тренировочной трассы.
Командор сразу увидел Осоргина и Гайдамака.
Грязные, вымотанные, как сволочи, парни сидели на земле. Рядом валялись рюкзаки. Они пробежали, продрались, проползли по специально оборудованному маршруту, который будет возвращаться к ним в ночных кошмарах, напоминая о себе судорогами в болезненно затвердевших, перетруженных мускулах. Но оружие из рук не выпускали. Командор мысленно записал еще одно очко на их счет.
Когда Командор вылез из машины, Осоргин и Гайдамак демонстративно энергично поднялись и подошли к нему.
— Время? — спросил Командор.
— Контрольное минус тридцать, — с готовностью доложил дежуривший на пункте проверяющий.
Это означало, что курсанты появились на конечной точке дистанции за тридцать секунд до истечения контрольного времени.
— Нашли парашютиста? — спросил их Командор.
— Нашли.
— Давайте, что вы с него добыли.
Осоргин передал Командору полиэтиленовый пакет с вещами, которые они нашли в карманах «жмурика».
— Тут речка рядом, — сказал Гайдамак. — Нам бы помыться, прежде чем мы вернемся на базу. От нас несет падалью.
— Понятно, — усмехнулся Командор, изучая содержимое пакета, — испачкали лапки в свинячьих потрохах. А вы думали, вас будут обучать только иностранным языкам и хорошим манерам? Радуйтесь тому, что я не объявил вашего парашютиста Героем Советского Союза и не приказал вынести тело для торжественного захоронения.
