Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть
— Что ж, спокойной ночи! — усмехнулся Север и красивым правым свингом свалил блатного. Оглушенный боец, пару раз дернув ногами, застыл на полу.
Коридор упирался в лестницу. Проскочив его, Белов бросился вверх по ступенькам. Боже мой, еще одна дверь! И снова стальная, и снова с хитрым глазком! Что делать? Бежать обратно, расталкивать Хмурого, тащить его сюда? Или, надеясь на авось, орать: «Откройте!» И копировать при этом голос Чижа?!
А грудью заслонять смотровой окуляр, прикинувшись, что терпежу нет присоединиться к сексуальному пиршеству? Да, пожалуй, сойдет… Милка наверняка уже так завела двух бандитов, что те не станут долго разбираться, отопрут…
Но хитрости не понадобились. Север вдруг заметил, что тяжелая дверь не заперта. Видимо, придурок Чиж хотел побыстрее вернуться. Вот удача! Не мешкая больше, Белов ломанулся внутрь.
Помещение представляло собой точную копию городской однокомнатной квартиры — с прихожей, кухней, санузлом. Только окон нигде не было.
…Ритуал утоления специфической жажды Алой Розы раскручивался вовсю. Бандиты лапали ее стоя — грубо и жестко, один спереди, второй сзади. Откинув голову на плечо этому второму, Милка сладострастно стонала. Север успел заметить лишь знакомо помутневший от похоти, полубезумный взгляд жены, прежде чем прямо с порога комнаты метнул нож…
Клинок пробил шею одного из блатных, угодив точно в сонную артерию. Кровь брызнула фонтаном, обдав голую Милку горячей струей с головы до ног. Девушка приглушенно, затравленно вскрикнула и отскочила к стене: ошарашенный мгновенной смертью товарища, второй бандит рефлекторно отпустил Алую Розу. Тотчас на мафиозника прыгнул Север.
Схватка длилась недолго. Узкобедрый, тонкий, поджарый, но сильный и гибкий, как пантера, Север разом опрокинул врага, хотя тот был намного тяжелее его. Блатняк попытался стряхнуть с себя противника, однако беспощадный меткий кулачный удар вмиг перешиб бандиту переносицу. Парень взвыл и отчаянным рывком все же сбросил Белова. Оба вскочили одновременно, вот только Север, в отличие от уркагана, не захлебывался хлещущей из носа кровью. Поэтому врезал первый — правой, левой, опять правой, рассадив обе брови бойца, окончательно ослепив и оглушив его. Малый, уже ничего не соображая, закрыл лицо ладонями. Север, словно когтями, впился своими длинными мощными пальцами в кадык бандита, молниеносно сломав гортань. И точным шлепком ладони швырнул умирающего прямо на Милку.
Расчет Белова оказался верным: тело блатного в первый момент как бы накрыло Алую Розу и сползло по ней на пол, обильно извозив девчонку кровавой дрянью. Мила опять приглушенно вскрикнула, отступила вдоль стены подальше от трупа и в ужасе уставилась на убийцу. Она не голосила — достаточно была научена опытом своей пестрой криминальной жизни, чтобы не раздражать киллера. Похоть в глазах девушки временно погасла, пустой животный взгляд прояснился. Мила не жалела погибших — знала, сколько жизней, в том числе и совершенно невинных людей, было на совести этих парней.
Но и явившийся по ее душу мужик представлялся Миле не лучше его жертв. Тоже небось подонок…
Некоторое время мужчина и женщина будто изучали друг друга.
— Привет, супруга! — проронил наконец Север, оскалившись по-волчьи. — А я за тобой. Не ждала?
Мила напряглась, вглядываясь… и вдруг ее словно отпустило. В глазах мелькнуло узнавание.
— Север… — выдохнула она и робко, облегченно улыбнулась. — Ты… Боже мой, Господи, не сон, не глюки… Север…
По щеке великолепной Алой Розы неожиданно покатилась крупная слеза. Лицо осветилось радостью и нежностью.
Белов едва не дрогнул, едва не бросился к любимой, раскрыв объятия, готовым все простить ей и прощать всегда… Но усилием воли сдержался, тряхнул головой и вновь вошел в роль.
— Север, Север! — едко прошипел он. — Север пришел к тебе по трупам, по колено в грязи и крови, как обычно! И отныне заказывать музыку буду я!
— Север… — прошептала Мила ласково. И вдруг отчаяние исказило ее черты. — Ты зря, ты рано пришел, Север! — пылко и горько воскликнула девушка. — Я все еще больна, я все еще нимфоманка! Ты смертельно рискуешь!.. И главное, зря рискуешь! Уходи, беги, пока не поднялась тревога! Ты успеешь, тебя выпустят! Спасайся, родной мой! А мне ничего не сделают, не бойся! Я слишком дорогой товар, чтобы портить меня из-за нескольких трупов! Уходи!
— Нет! — отрубил Север.
— Но ведь ты убил часовых у входа на мою половину! Их могут в любой момент обнаружить! — настаивала Мила. — И тебя застрелят! Я не переживу этого, милый, не переживу!..
— Заткнись! — рявкнул Белов. Девушка замолчала, опешив. — Кстати, убит лишь один часовой, продолжал Север насмешливо. — Второго я просто оглушил. Второй может очухаться! — он нарочно преувеличивал опасность.
— Тем более! — ахнула Мила.
— Плевать! — Белов запредельно расхохотался, резко оборвал себя и гаркнул: — Я пришел за тем, что мне принадлежит! Мне, а не им! — он яростно кивнул на мертвецов. — И я возьму свое имущество! А мое имущество — ты! Ты моя собственность! — Жутко скалясь, он шагнул к ней.
Тут только Мила заметила, что ее муж стал совсем иным, не таким, как раньше. Причем не только внешне — о пластической операции, сделанной Белову, девушка догадалась сразу, — а внутренне. Он казался зверем. Тем самым отмороженным беспредельщиком, каким его рисовали бандитские легенды. Когда-то они совершенно не соответствовали реальному внутреннему облику Севера, Мила это прекрасно знала, но сейчас…
— Север! — простонала она. — Что с тобой, Север?!
— А то! — бешено выкрикнул он, хватая ее за волосы и выволакивая на середину комнаты. — Я слишком долго ждал своей очереди на тебя! И больше ждать не намерен! Придется тебе прямо сейчас раздвинуть ножки, сука!
— Север, как ты можешь? Здесь, над трупами?! — зарыдала Мила. — Ты ли это, Север? Ладно, я уйду с тобой, с радостью уйду, я так истосковалась по тебе! И у нас еще будет много ночей! Но только давай не будем… здесь! Я не могу при мертвых! К тому же в любой момент сюда может ворваться охрана.
— Молчи, паскуда! — Белов точно рассчитанной жестокой пощечиной швырнул жену на постель. Сам, мгновенно сбросив одежду, навалился сверху.
— Ну дай мне хоть эту гадость с себя смыть! — взмолилась Мила, размазывая по лицу чужую кровь. — Ведь мерзко же!
— Сказано, молчи, блядина! Лярва! Ты будешь делать то, что я захочу! И тогда, когда я захочу! — прорычал Север.
Мила отбивалась изо всех сил. Белов поймал ее кисть, резко выкрутил. От боли она охнула. Север коленом раздвинул ее бедра. И тут с мрачным удовлетворением заметил, что глаза Алой Розы опять затуманились дурной похотью — той самой болезненной нимфоманской похотью, которая всегда гнала Милу на панель, на дно, в грязь и которую никогда раньше не мог вызвать у нее любящий муж. Нет, он, конечно, и прежде вызывал у нее сильнейшее сексуальное желание, могучее любовное влечение, но другое, эмоционально иное, возвышенное…
…Север брал жену грубо, почти жестоко. Она ведьмой билась под ним и стонала навзрыд. Алая Роза наслаждалась — самозабвенно, до истерики.
А Белов настолько соскучился по ее душистому, обожаемому телу, что плевать хотел и на покрывавшую это тело чужую кровь, и на антураж изнасилования. Время для обоих супругов, казалось, исчезло — столь незаметно, столь стремительно оно летело вокруг них.
Когда Север наконец почувствовал Милу опустошенной, он отпустил ее, перекатился на спину, встал. Алая Роза лежала неподвижно, по ее губам блуждала полубезумная сладкая улыбка. «Получилось, — подумал Север угрюмо. — Нимфоманка в ней утолена. Но что скажет она сама, когда очнется?»
Он прошел в ванную. Быстро сполоснулся, вытерся. Вернулся, подобрал свою одежду, предусмотрительно брошенную им туда, где не было кровавых луж. Оделся. И окинул внимательным взглядом жену.
Мила медленно приходила в себя. Веки ее затрепетали, она открыла глаза, приподнялась на локте.
— Дай… сигарету, — попросила хрипло.
Север молча бросил ей на кровать пачку и зажигалку. Девушка закурила.
— Скотина ты, Белов! — всхлипнула она. — Такой же гад, как местная братва! А я-то тебя ждала!..
— Ждала! — взвился Север. — Ага, ждала! В компании вот этих! — он яростно ткнул пальцем в сторону трупов. — И вообще, что ты себе позволяешь, гадина? Кто скотина, я? — Белов вновь схватил жену за волосы, вытащил из кровати и с маху влепил ей затрещину. — Молчи впредь, подстилка сраная! Говорить будешь, когда тебя спросят… мадам Белова! Ясно?
Не отвечая, Мила заплакала. Север отвернулся.
— Хватит сопли распускать! — бросил он. — Иди, смой с себя кровищу этой дохлой мрази. И одевайся. Уходим.
Мила молча, покорно пошла в ванную. Вскоре вернулась, растирая полотенцем голову.
