Виктор Доценко - Ученик Бешеного
— Интересно, что бы в данном случае предпринял Савелий? — сказал он и тут же хлопнул себя по лбу.
»Если мелочи от тебя ускользают, бей по–круп- ному!» Именно так не раз говорил Бешеный! — Спасибо тебе, Савка! — воскликнул Константин и быстро набрал номер знакомого из МВД. — Послушай майор, не мог бы ты помочь опубликовать в нескольких самых популярных газетах фотографию Мордковича в рубрике: «Разыскивается»?
— Костик, честно признаюсь: для официального обращения нужно собрать столько бумажек, что захочется плюнуть на все. — Собеседник глубоко вздохнул
А если в частном порядке?
А в частном… — майор сделал длинную паузу, — придется выложить такие бабки, что легче будет похоронить живого. Заоблачные цены! Вряд ли его жена потянет…
И что ты можешь посоветовать?
В общем, имеется одна зацепка, не проработанная до конца следаками, занимавшимися его исчезновением… Я тут пообщался с одним из них и выяснил, что им удалось отыскать отель, в котором останавливался твой подопечный.
И? — напрягся Константин.
И ничего! Они хотели опросить дежурного администратора, работавшую в тот день, когда вселился Мордкович, но та находилась в больнице с тяжелым обострением язвенной болезни. Потом отвлекла текучка, позднее следствие «приморозили», а следаков перекинули на другое дело. Ты же знаешь, как это бывает, — подытожил собеседник.
К сожалению, знаю. Но какой все‑таки отель, товарищ майор? — нетерпеливо спросил Рокотов.
Удивительное совпадение, — оживился майор, — тот самый отель, в котором ты остановился, «Минск», а зовется дежурная — Вилена Никитична Гуртович…
Спасибо, товарищ Гуденко!
Не за что, обращайся, если нужно: другу Савелия завсегда готов помочь всем, чем могу.
Положив трубку, Константин спустился к администратору и как можно любезнее обратился к сидевшей за невысокой стойкой миловидной седовласой женщине:
Добрый день, вы не подскажете, где можно найти вашу сотрудницу Вилену Гуртович?
А для чего она вам понадобилась, молодой человек?
Константину показалось, что женщина насторожилась. К чему бы это? Разве только она не…
Вилена Никитична, — уверенно обратился к ней Рокотов, — мне нужно задать вам несколько вопросов.
Почему вы решили, что я и есть Вилена Гуртович? — удивилась женщина.
Такая у меня профессия! — весело воскликнул Константин. — Не пугайтесь, уважаемая Вилена Никитична, — заметив, как напряглась сотрудница отеля, с улыбкой проговорил он. — Я не из органов, я — частный детектив из Москвы. — Он показал удостоверение.
Неужели все по тому же пропавшему Мордковичу? — сразу догадалась женщина, быстро успокоившись.
Так точно, Вилена Никитична!
Но меня уже спрашивали о нем. — Она пожала плечами.
Кто? — на этот раз насторожился Рокотов. — Следователи из Москвы?
Да нет, наш участковый приходил: сказал, что по просьбе из Москвы. А что я могу сказать?
А вы расскажите, что помните, — по–доброму попросил Константин.
Столько времени прошло… — она взглянула на подошедшего мужчину, терпеливо ожидавшего, когда на него обратят внимание.
Судя по элегантному дорогому костюму, со вкусом подобранному галстуку и сорочке, он явно приехал из какой‑то европейской страны.
Простите, — извинилась перед Константином дежурная и повернулась к иностранцу… — Чем могу быть полезна? — спросила она на чистом английском.
О, как приятно встретить в Белоруссии женщину, свободно владеющую английским языком, — с пафосом произнес мужчина.
Благодарю за комплимент, — спокойно ответила дежурная и повторила: — Чем могу быть полезна?
На мое имя не поступала какая‑нибудь корреспонденция? Меня зовут Вальтер, Вальтер Гринберг, триста четырнадцатые апартаменты.
Минуту… — женщина обернулась и внимательно осмотрела стеллаж, на котором хранилась вся поступающая почта. — Нет, господин Гринберг, вам еще пишут, — попробовала пошутить дежурная, но тот явно не оценил ее попытку.
Простите?
На ваше имя корреспонденция не поступала. — Она стерла улыбку с лица.
А–а, — дошло наконец до иностранца, — «Вам еще пишут» означает, что еще не написали… Очень остроумная шутка, обязательно нужно запомнить, благодарю вас! Если вас не затруднит, сразу сообщите, когда уже напишут! — Он улыбнулся во все тридцать два зуба.
Обязательно, герр Гринберг! — Дежурная повернулась к Константину, потом крикнула: — Марина, посиди тут немного: мне нужно отойти.
На ее зов из служебной комнаты вышла молоденькая блондинка, быстрым, опытным взглядом оценила Рокотова, кокетливо улыбнулась и, не получив ожидаемой реакции с его стороны, тут же вернулась в «рабочую» позу и вяло отозвалась:
Хорошо, Вилена Никитична…
Когда они с Константином подошли к стойке бара, дежурная сказала:
Мне только кофе и, если можно, угостите даму сигареткой!
Рокотов не курил, но, как опытный сыскарь, всегда имел при себе пачку легкого «Мальборо», справедливо полагая, что в некоторых случаях сигареты могут способствовать более «задушевной» беседе. А легкие потому, что они вполне могут подойти и для мужчин, и для женщин. На этот раз попадание было в самую точку:
Надо же, мои любимые! — одобрила женщина, с удовольствием затянулась, медленно выдохнула и только после этого проговорила: — Я специально уединилась с вами, чтобы поговорить спокойно. Готова ответить на любые ваши вопросы!
Собственно говоря, вопросы у меня могут появиться после того, как вы мне расскажете все, что помните об этом Мордковиче, — произнес Рокотов.
А могут и не появиться?
Могут, — согласно кивнул Константин.
Значит, так… — женщина на мгновение задумалась, но вскоре продолжила: — Вселился он до обеда. Вещей было немного, если не ошибаюсь, один дорогой кожаный чемодан. Помню, подумала: «Баксов четыреста стоит…» А еще подумала, что приехал ненадолго, скорее всего в командировку…
Почему пришла такая мысль?
Во–первых, вещей мало, во–вторых, взгляд слишком задумчивый… деловой больно… — Она пожала плечами. — Словом, не такой, какой бывает у просто отдыхающих. — И вдруг добавила с теплотой в голосе: — Не жадный он был и очень семейный, заботливый. Поймав вопросительный взгляд гостя из Москвы, пояснила: — Попросил меня, если его не будет в номере, а позвонит жена, любезно узнать, что передать, записать, а также докладывать о сообщениях по Интернету на его имя, и, понимая, что такая услуга не входит в обязанность дежурного администратора, дал мне сто баксов, причем стыдливо так, как бы извиняясь.
За что? — удивился Константин.
Наверное, сомневался, что дал достаточно… Господи, если бы он знал! — Вилена Никитична мечтательно вздохнула и решительно добавила: —
Такому обаятельному, вежливому мужчине за подобные мелочи и платить не нужно!
И что же дальше?
Дальше? — Она собрала в кучку брови. — Пару дней я его не видела, но по телефону раза три общались: жена звонила…
Помните, что передавала?
А, — она взмахнула рукой, — разные милые пустяки. Скучает… Думает о нем… один раз хотела, чтобы он включил первую программу: его там показывали.
Вы его еще видели? — спросил Константин.
Я его видела еще дважды. Один раз здесь — у барной стойки пил коктейли с каким‑то незнакомым мужчиной.
Незнакомым вам?
И мне, и ему…
Ему? — недоверчиво переспросил Рокотов.
До меня донеслось несколько фраз… Точно не помню, но что‑то вроде — «Вы давно здесь? Надолго ли? Где остановились? Чем занимаетесь?» Знакомым такие вопросы не задают.
Вы правы. Отсюда они вместе ушли?
Нет, Мордкович поднялся к себе, а незнакомец еще побыл минут двадцать, причем несколько раз поглядывал на часы.
Может, ждал кого‑то?
Не кого‑то, а Мордковича: стоило тому появиться в холле, как он, дождавшись, когда Мордкович вышел на улицу, последовал за ним.
Это был последний раз, когда вы его видели?
Нет, последний раз я встретила его через день. Это было не в мою смену, — ответила женщина. — Шла я тогда из магазина, где‑то часов в семь вечера, и неожиданно сталкиваюсь с Мордковичем, нос к носу, представляете?
Где это было, у отеля?
Ну что вы, Константин Михайлович! Поближе к моему дому, на Гомельской улице. Это вроде ваших Черемушек. Помните, фильм такой был о новостройках Москвы?
Константин не смотрел этого фильма, но слышал песню: «Черемушки, в Черемушках черемуха цветет.,.», тем не менее уверенно ответил:
Конечно, слышал. И что?
Я, конечно же, очень обрадовалась этой неожиданной встрече: рот до ушей, глаза блестят, кинулась едва ли не с распростертыми объятиями. «Здравствуйте, говорю, дорогой Владимир Ефремович!..»
Она так живо изобразила свою реакцию, что Константин эту сцену увидел перед собой, словно сам при ней побывал. Но тут глаза женщины потухли, и она обиженно надула губы.
