Олекса Белобров - Волчье правило
– Нис! – возразил афганец, сквозь затяжки чарса. – Я таджик, жиль река Пяндж, напротив ваш Таджикистан, – сообщил он. – Деда моя биль басмач, воеваля с шурави, в тридцатой год Саветы вигналь его из Таджикистан в Афганистан. Многа брата моя живьет в Саюзе, я там биль два раз…
– Как это был?! – изумился Хантер, – А как же пограничники? – он был твердо уверен: «Пограничник наш не спит, мирный сон наш охраняет, родную землю бережет», и что наша граница всегда на замке.
– Зельйоный фуражка ваш не можеть ходит вес граница, – спокойно сообщил сорбоз. – Он ходит там, где ходит!
Это было для Петренко откровением…
– Кем же ты служишь? – уже успокоился он.
– Тарджамон, – находясь где-то в нирване, сообщил таджик. – Как нада перевести вам вот нас, илья нам к вам – тута я как здеся.
– Чего против нас не воюешь? Дед же воевал? – подколол переводчика старший лейтенант.
– А дед гаварит, – было очевидным, что в таком состоянии тарджамон не мог врать. – Гаварит, рано пака…
– Что, он и до сих пор жив? – не поверил Хантер. – Сколько же ему лет?
– Девяносто будет, – начал проявлять признаки какой-то радости или чего-то подобного сорбоз. – Аднака на глава не балееть!
Часть шестая
Спецоперация «Иголка»
Рукопаха
– Нахз! – на дари подвел черту Александр. – Скажи, тарджамон, почему вы так беспечно себя ведете? И чего нам ждать по пути к плато Магураль?
– Будиш? – неожиданно предложил таджик и осторожно протянул Хантеру огромную самокрутку с чарсом.
Длинный кончик «козьей ножки», более чем на половину состоявший из пепла, держался неповрежденным. Петренко знал – для «наркомов» это является самым желанным угощением. Таким образом таджик демонстрировал опыт и мастерство в обращении с наркотой, а с другой стороны, Хантер догадался – сорбоз выказывает ему знаки большого уважения.
– Ташакур, бача, – поблагодарил он таджика. – Но я не употребляю наркотиков.
– А водка йок, – загрустил переводчик. – Извени…
– И не нужно, – перебил его десантник. – Ты не ответил на мой вопрос. Почему вы так себя ведете? – он вновь обвел рукой вокруг. – Что нам ожидать на пути к плато Магураль?
– Наш туран иметь братка там, – таджик выдохнул кайфовым дымком в сторону Пакистана. – И он в этот ноч там. А мы никому ни нюжний. А у нас у рота не все спат-лижат, – на всякий случай сообщил он. – Адин-два-три сорбоз взяля керосинка-лямпа и пашоль, на дорога мина ставит на вас. А ваабче, киляметр атсуда – на Магураль ехат, засеб горка будет патйом, атам на вас ждат ихвани. Туда не ехай, там – Израел! Ты, туран, мене в ХАД не атдаш? Хуб? – то ли спрашивал, то ли утверждал таджик.
– Хуб! – ответил старший лейтенант, встал, пожимая руку внуку басмача.
Времени не было, поэтому Петренко, не прячась, напрямик направился к своей машине. Кролика поставил замыкающим.
– Почему я?! – забеспокоился выдающийся представитель отряда грызунов, вытирая вспотевшее лицо.
– Потому как ты – тяжелобронированный, тебя даже из ДШК не пробьют! – бросил Хантер на ходу.
Шли быстро, Прогнимаку было жарко, он все время отставал и просился, чтобы десантники не спешили. Наконец добрались до техники. На подходе их перехватил Шаман с автоматом наизготовку – боевое охранение службу несло исправно. Михалкин нервничал – он метался тигром в клетке вдоль бээмпэшки, бесконечно куря свои сигареты.
– Чего так долго, б…, Петренко?! – набросился подполковник. – Почему по радио не отвечал? Раненым харап наступает – среди твоих один уже без сознания, у ремонтников двое едва живы!
Не вступая в полемику, Александр рассказал – что видел в разбитом кишлаке, и о том, что слышал от таджика. Михалкин сразу же принял решение.
– Куда сорбозы направились минировать, туда? – Он махнул рукой в направлении СТО. – Или сюда? – Взмах рукой в направлении ПКП. – Мы не знаем, поэтому выдвигаемся на ПКП! Фары не включаем, не имея сведений о местонахождении противника, его вооружении и численности. На опасных участках впереди себя пускаем пешую разведку! Подъемчик, о котором предупреждал тарджамон – лично проверю! – Начпо и в самом деле оказался воином. – По машинам! Вперед!
Заревели двигатели. Колона поползла сквозь разбитый кишлак. Миновали молчаливые БТР, своими силуэтами напоминавшие фильмы про Вторую мировую. Со стороны обкуренного афганского подразделения снова не наблюдалось никаких признаков активности. Проехали проселком не больше километра – слава Богу, луна помогала. Вглядываясь в ночной бинокль, Петренко искал следы постановки мин. За одним из поворотов он заметил обманчивые мигания.
– Чалдон, стой! – скомандовал старлей, БМП мгновенно клюнула носом и остановилась. – Глуши!
– Что случилось? – возле брони возник начальник политотдела в сопровождении потешного Кролика.
– Вижу огоньки на дороге, – сообщил Александр. – Предполагаю – либо сорбозы минируют дорогу, либо «духи», однако это ничего не меняет. От перемены мест слагаемых…
– Правильно думаешь! – почему-то похвалил подчиненного подполковник. – Что собираешься предпринять?
– Тем же составом отправляемся на разведку, – доложил Хантер. – На месте приму решение.
– Хорошо, отправляйтесь! – утвердил решение Михалкин.
– Я не могу! – заячьим голосом заверещал Прогнимак, в чьих глазах сквозь слезы светился ужас, в единении с отчаянием. – У меня раненые в кузове гибнут!
– А ты что – медик?! – удивился начпо. – У тебя есть медпрепараты, или аппарат искусственного дыхания – их в сознание привести?
– Нет… – поник шлемом Кролик. – Просто я думал, что со мной им будет лучше…
– Индюк тоже думал, – утешил его Монстр. – Иди, Кролик, и смотри – без фокусов там! Наш Хантер-туран на расправу скорый – недавно двух своих едва на тот свет не отправил: майора – зампотеха, и старшего лейтенанта – командира саперного взвода! – Все же он не мог разговаривать без подначек.
Шуточная угроза подействовала – Кролик перестал спорить, слезы высохли так же внезапно, как и появились. Он с опаской смотрел на непредсказуемого Петренко. Бойцы откровенно смеялись над ним, Прогнимак никак не реагировал.
«Он же поставил перед собой одну-единственную цель! – догадался Хантер. – Выжить любой ценой! Ничего иного для него сейчас просто не существует! Он что угодно вытерпит, лишь бы выжить – как крыса, перегрызающая лапу, пытаясь выскользнуть из капкана».
– За мной! – шагнул во тьму Петренко, взяв в руки автомат, досылая патрон в патронник.
За его спиной дружно лязгнули затворами. Время от времени всматриваясь в ночной бинокль, прошли с полкилометра. Впереди поднималась невысокая пологая горка, по левую сторону петлял извилистый проселок.
Хантер решил забраться на горку, рассмотреть окрестности. Поднимались осторожно, на карачках – в лунном свете их можно было заметить с расстояния в несколько сотен метров. На высоте – ни души, но встретились окопы, присыпанные грунтом – и здесь когда-то воевали.
А вот вид с высотки открылся просто замечательный: весь извилистый проселок, лежащий внизу, постепенно забирающийся вверх, как на ладони. Идеальное место для наблюдения и обстрела, даже из стрелкового оружия. Для засады лучшего места не сыскать. Но самым интересным на высоте оказалось нечто другое – в прибор Хантер рассмотрел три керосиновые лампы.
В обманчивом свете керосинок четыре фигуры торопливо закапывали мины в дорожный грунт. Они даже не маскировались – работали в полный рост, используя то ли кетмени, то ли большие саперные лопаты. Кто это был – сорбозы, душманы? – в бинокль не разобрать, впрочем, это было ни к чему.
– Все ко мне! – скомандовал Хантер. Группа быстро залегла по кругу, за исключением Кролика, порядочно отставшего. Тяжело тянуть на себе полцентнера лишнего веса, но он терпел – очень хотелось жить!
– Зверобой, Лось, Ерема, слушайте сюда! – заговорил замполит. – Я, Зверобой и Лось выдвигаемся на сближение с минерами, выбираем каждый себе добычу. После чего ножами уничтожаем минеров, одного оставляем живым, чтоб показал – где выставлены мины. Снайпер прикрывает наши тылы и охраняет это бронированное тело. – Хантер показал на вспотевшего Кролика который, едва дыша, свалился в окопчик. – Как мой план? Слушаю ваши предложения.
– План ваш я предлагаю немного изменить, – осторожно начал сержант Петрик. – Вы не обижайтесь, товарищ старший лейтенант, но вы не имеете опыта реальных рукопашных схваток, да и ваша контузия в любой момент может заявить о себе, – охладил он наступательный порыв Хантера.
– Поэтому я предлагаю осуществить захват следующим образом, – без амбиций, спокойно и уравновешенно продолжил Зверобой. – Мы, десантники, – не без юмора подчеркнул он, глядя на «тяжелого гоплита», – по-пластунски выдвигаемся к минерам. Вы, товарищ старший лейтенант, – сержант обратился к Хантеру, – прикрываете нас вблизи, а мы втроем режем трех «духов», четвертого успокаиваем прикладом СВД по кумполу, и тянем сюда. Этот «реманент», – перекривился сержант Петрик, указывая рукой на Прогнимака, ловившего каждое слово, – останется здесь на связи, то есть – на охране и обороне радиостанции.
