Олекса Белобров - Волчье правило
Временная шуравийская союзница – луна – уже направилась к горному хребту, нужно было поторапливаться.
Пока замполит роты налаживал ночной бинокль, Зверобой приказал подчиненным попрыгать, проверяя – не гремит ли снаряжение. В ответ – ни одного звука, кроме глухого топота ног по земле, успевшей остыть после дневной жары. Снова выпала обильная роса, похолодало, способствуя форсированному пешему маршу.
– Кролик, попрыгай! – на всякий случай приказал Александр, проходя мимо старшего лейтенанта.
То, что услышали десантники, ошеломило – казалось, в поиск идет по меньшей мере рота барабанщиков, открывающая парады на Красной площади. Громыхали гранаты и патроны, находившиеся в заднем кармане верхнего бронежилета «тяжелого гоплита».
Заставили ремонтного комсомолёнка снять снаряжение, и привести в порядок, потеряли порядочно времени. Начпо не влезал в разборки с Кроликом, молча сидел на боевой машине, пыхтя сигаретой.
– Хантер, мой позывной Алтай! – напомнил он, прежде чем малая группа отправилась выполнять задачу.
Старлей понял – дескать, удачи тебе желает начальник политического отдела соединения.
Выстроились. Впереди шагал старший лейтенант Петренко, за ним радиотелефонист, потом Ерема, за ним тяжело бухал «тяжелый гоплит», замыкал группу Зверобой. Тихой сапой подкрались к молчаливому кишлаку. За свою недлинную, но перенасыщенную боевую карьеру Александр успел понять, что самое страшное на войне – это тишина. Ежели тишина – ожидай неприятностей. Лучше, когда стреляют: тогда хоть видно – где свои, а где враги.
По-волчьему, след в след, приблизились к разбитому дувалу, заросшему одичавшим виноградом. Остановились, прислушались – ни звука, все мертво вокруг, не считая далекого грома артиллерии.
Заглядывать в дырку от снаряда, когда-то пробившего дувал, Хантер не отважился – оттуда могли появиться, в самый неподходящий момент, кинжал, или пуля. Ловко зацепившись за ветви, забрался на стену, прислушавшись – ни звука. Приложив бинокль к глазам, Александр тщательно осмотрел все, что попало в поле зрения – никаких признаков присутствия противника. Тихонько ухнув филином (хотя, бес его знает – есть ли здесь ночные птицы?), дескать, ничего страшного, можно лезть в дырку, старлей осторожно соскочил на землю. Соскочил и шарахнулся, попав на человеческое мягкое тело!
Перекатившись, Хантер выхватил штык, готовясь к рукопашной. А неизвестный продолжал лежать… Переполошенные подчиненные рассыпались по кругу, слышно было, как они расползаются в поисках лучших позиций.
– Зверобой, Лось, ко мне! – прошипел замполит. Через миг оба появились рядом.
– Там кто-то лежит, – прошептал Александр. – Я подползу и посмотрю, а вы прикройте!
– Есть! – десантники взяли под прицел опасное место.
Хантер, взяв фонарик в правую руку, штык – в левую, и пополз к неизвестному. Тяжело дались два метра неопределенности… Когда, наконец, приблизился в упор к лежачему объекту, услышал… тихое сопение мирно спящего человека.
Подсветив фонарем, прикрыв ладонью, старший лейтенант увидел бойца Вооруженных Сил Республики Афганистан, спавшего тяжелым сном наркомана. Обкуренный сорбоз валялся, как собака, под дувалом, абсолютно безоружный. Тихонько ухнув, Хантер подождал, когда приблизятся подчиненные, и, взяв у радиста наушник с тангентой, вышел на связь.
– Хантер вызывает Алтая! – негромко воззвал он в эфир, глядя на перепуганного Кролика, осматривающего спящего сорбоза.
– Слушаю, Хантер! – В эфире появился невидимый Михалкин. – Что у тебя?
– Натолкнулись на сорбоза, обкуренного наркотой до невменяемости, – коротко доложил замполит роты.
– Что собираешься делать дальше? – поинтересовался собеседник, по голосу которого было слышно, что он удовлетворен отсутствием засад на их пути.
– Прочешу все вокруг. Надо окончательно убедиться, что здесь безопасно, – ответил старлей.
– Давай быстрее, – прозвучало в ответ. – Раненым нужна срочная и квалифицированная медпомощь.
– Я постараюсь, – ответил Александр и первым покинул эфир. – Конец связи!
– Что тут думать?! – во весь голос неожиданно заговорил Кролик. – Нужно двигаться вперед, и все дела!..
Хантер мигом подскочил к говоруну, сбил с ног, упав сверху на эту груду металлолома.
– Ты, тварь, не чирикай! – злобно зашипел он. – Услышат обдолбанные «зеленые», постреляют без разбора всех – и своих, и чужих! Въехал? – проговорил он, понемногу отпуская потрепанного ремонтника.
– Так бы сразу и сказал, – отплевывался тот от пыли. – Чего на людей бросаться?
Дальнейший поиск пошел быстрее – среди дувалов и развалин домов группа находила группки афганских вояк. Все как один – дрыхли. Правда, почти все были при оружии. Разобраться – кто пребывал под воздействием наркотиков, а кто нет, не было ни времени, ни возможности. На технике находился всего один механик-водитель, который тоже спал, крепко обнимая руль.
Твердо решив обшмонать весь кишлак, Александр доложил обстановку Монстру и продолжил разведку. Наконец ему повезло: среди дувалов мелькнул огонек – там горел небольшой костерок. Осторожно «охотничья команда» приблизилась к костру.
Возле огня по-восточному сидел сорбоз, куря чарс. Автомат АК-47 валялся возле него в пыли. Нисколько не переживая, что его застали за употреблением наркотиков, он радостно встретил Петренко, неожиданно возникшего из тьмы.
– А, шурави… – мечтательно прищурившись сквозь пряный дым самокрутки, промычал афганец. – Падхади, садай, – он показал на пустое место возле себя.
Хантер дал знак своим, чтобы заняли, на всякий случай, оборону по кругу. Кролик сделал попытку приблизиться к костру, появившись в круге света. Реакция сорбоза оказалась странной: он дико захохотал, тыкая рукой в боевого помощника партии. Наркомана пробило на «хи-хи», он как-то не по-человечески хохотал, катаясь по земле и держась за живот. Хантер сделал соответствующий жест Прогнимаку, и тот оскорблено удалился прочь. Афганец вдруг успокоился, умостившись в прежнюю п оз у.
– Салам алейкум, бача! – поздоровался Петренко, протягивая руку.
– Алейкум асалам! – ответил сорбоз, тупо глядя осоловевшими глазами, в которых явным образом проявился расширенный «кошачий зрачок» – демаскирующий признак наркоманов.
Однако руку пожал. Сашка присел напротив, держа руки на автомате, лежавшем на коленях.
– Чего это вы здесь так расслабились, бача? – спросил замполит роты, обведя рукой по кругу.
Он уже понял – его собеседник понимает по-русски, поэтому и спрашивал.
– Знаиш, шурави, – пыхнул горьковатым дымком с запахом полыни афганец. – Биль мы нидавно на Панджшер, вместе с вашими, атак тама ваш пехота, они ещьо и не так чудиля! – сообщил опытный «нарком».
– Что же они вытворяли? – с ухмылкой спросил десантник, рассматривая молодое, но уже побитое жизнью лицо афганца (война, наркотики и тяжелые погодно-климатические условия уже давали о себе знать – в свои двадцать пять лет афганец выглядел на все сорок).
– Один раза вночь прахадить ми ваш «точка». На бэтээр ми ехать, ха-ха-ха! – зашелся идиотским смехом афганец. – Так «точка» ваш весь пьяной и обкуренной спат-лижат. Ми у них АГС украля, ана и не праснулася, ха-ха-ха! – снова заржал сорбоз.
Хантер нервно задвигал желваками. Из разговоров между офицерами он знал, что некоторые подразделения, разбросанные на «точкам», мягко говоря, были «обесточенными». Тамошние офицеры и прапорщики частенько беспробудно пьянствовали, дотягивая до замены по принципу: «С утра не выпил – день пропал!», а срочники, по большей части, занимались дедовщиной или поисками наркоты. Местами доходило и до «братаний» с «духами»…
Однако на боевом выходе спать так, чтобы не услышать грохота колонны, позволив увести из-под носа тяжелое вооружение… такого молодой офицер не мог себе даже вообразить.
– АГС куда дели? – спросил он у собеседника.
– Наш командор душман продаль, ха-ха-ха! – заржал сорбоз.
Хантер обиделся. Нет, не за ту пехоту, что прое… ла автоматический гранатомет станковый (пусть за нее обижаются те, кто там служит), а вообще – за Вооруженные Силы всего Союза ССР. Первым желанием было – хорошенько врезать с ноги по морде дерзкому таджику (принадлежность собеседника именно к этой национальности, он идентифицировал по специфическому северному говору), но что-то его удержало. И слава Богу…
– Ты не злис, шурави! – по-простому сказал афганец. Очевидно, в обкуренной голове сбереглись остаточные явления умственной деятельности. – Ты, видна, асокер маладой, горячей! – уже без смеха говорил афганец. – Не спеши, не спеши, не спеши! Знаиш такой сказка?
– Знаю, бача, – подтвердил десантник, сердито осматривая собеседника. Рассиживаться не оставалось времени – раненых нужно было везти на ПКП. – Ты откуда язык знаешь? – спросил он неожиданно сорбоза. – В Союзе учился?
