Сергей Москвин - Почерк диверсанта
ВЕТРОВ. 19.03
Московское время 14.30
Добытая Ветровым информация о личностях наемных убийц не принесла практической пользы в розыске. После ухода братьев Полянских из группы каскадеров в девяносто втором году какая-либо информация о Полянских отсутствовала. В местах своей прописки Полянские не появлялись еще с начала девяностых годов. На свое имя они не покупали квартиры и вообще не оформляли никакой собственности.
Артем Ветров в первой половине дня объездил пол-Москвы, проверяя прошлые связи братьев Полянских. Он вернулся в управление после обеда голодный и злой.
– Глухо, Павел Андреевич, – объявил Ветров, входя в кабинет Чернышова. – Никто ничего не знает. После девяносто второго года бывшие знакомые Игоря и Евгения Полянских об этой парочке даже не слышали. Надо сказать, у них и раньше был довольно ограниченный круг общения. А занявшись киллерством, братья напрочь оборвали все свои старые связи. Да вы, Павел Андреевич, меня совсем не слушаете, – только сейчас Ветров заметил, что Чернышов пребывает в крайней степени возбуждения.
– Оставь Полянского. У нас новое дело, – сказал Чернышов.
– Что, совсем новое? И правильно. Сдался нам этот баллон с тридцатью литрами отравы!
– Не иронизируй. Мне сейчас не до шуток, – раздраженно сказал Чернышов. – Сегодня получена информация от наших источников на Ближнем Востоке, которую, кстати, подтверждает Служба внешней разведки. В период с тринадцатого по семнадцатое марта одну шикарную виллу на берегу Персидского залива, причем совсем недалеко от Дубая, снимал гражданин Саудовской Аравии Али Осман Фалает.
– Интересная личность? – Ветров никак не мог переключиться на серьезный лад.
– Один из нефтяных королей Ближнего Востока, миллиардер к тому же. Поддерживает исламские террористические организации.
– Набиев летал на встречу с ним?
– Вне всякого сомнения. Фалает покинул Дубай через день после того, как оттуда улетел Набиев. Но это еще не все. – Чтобы привлечь внимание Ветрова, Чернышов сделал паузу. – В списке международных преступников, рассылаемом Интерполом, содержится информация о некоем Максе Ванберге, тоже связанном с ближневосточными террористами. Этот Ванберг – немецкий ученый-химик. В 1986 году был осужден германским судом за убийство своей жены. Во время одной из перевозок на тюремную машину напали арабские террористы и отбили Ванберга у тюремной охраны. По данным Интерпола, Макс Ванберг с тех пор работает на ближневосточных террористов. У нас также имеются оперативные данные, что им изготовлены химические боеприпасы, использовавшиеся во время террористических актов в Ливане, Израиле и Палестине.
– И этот Ванберг связан с Али Фалаетом?
– Ты слушай, а не перебивай! – повысил голос Чернышов. – Двадцать минут назад пришла информация с пограничного поста аэропорта Шереметьево. Подполковник Кравченко сообщает, что человек, по описанию похожий на Ванберга, прошел паспортный контроль.
– Ничего себе, – удивленно поднял брови Ветров.
– Сейчас его пока задержали на таможне, но вот-вот должны отпустить, – Чернышов взглянул на часы. – Двое ребят из службы наружного наблюдения уже в аэропорту. Возможно, им потребуется помощь. Бери дежурную машину и быстро в аэропорт.
– А если этот Ванберг покинет аэропорт раньше, чем я туда успею? – Ветрова уже охватил азарт. Так всегда бывало, когда он шел по следу.
– Если подозреваемый уйдет раньше, ребята из «наружки» сообщат об этом по рации. Ваша задача выяснить, куда он направится и с кем будет встречаться.
– Понял. Уже бегу. – В дверях кабинета Ветров на секунду остановился и, повернувшись к Чернышову, спросил: – Павел Андреевич, у вас бутербродика не найдется? А то, поверите, маковой росинки с самого утра во рту не было.
– Иди, иди. В аэропорту чего-нибудь перехватишь, – махнул рукой Чернышов.
– Эх, не бережете вы меня, Павел Андреевич, – сказал Ветров и вышел из кабинета.
Приехав в аэропорт «Шереметьево-2», Ветров увидел, что сотрудникам службы наружного наблюдения действительно нужна помощь. Но не такая, о которой говорил Чернышов.
Возле дверей аэропорта, ведущих в зал прилета, стоял автомобиль «Скорой помощи». Двое санитаров загружали в автомобиль носилки с лежащим на них человеком. Рядом с носилками находилась медсестра. Одной рукой она придерживала тело больного, когда носилки заносили в машину, в другой руке держала капельницу. Вокруг «Скорой помощи», как всегда, образовалось кольцо зевак. Ветров протиснулся сквозь толпу к машине и сразу узнал одного из оперативников службы наружного наблюдения. Он стоял ближе всех к машине «Скорой помощи». По его поникшему виду Ветров сразу догадался, что несчастье произошло с его напарником.
– Капитан Ветров, – тихо представился Артем, встав сбоку от оперативника. – Что произошло?
– Ножом в спину, – растерянно ответил оперативник. – Я к нему, а объект в это время ушел.
Артем Ветров мало понял из путаных объяснений оперативника. Да и тот сейчас находился не в том состоянии, чтобы давать развернутые объяснения. Ветрову стало ясно одно: объект наблюдения потерян.
В АЭРОПОРТУ. 19.03
Московское время 14.00
Самолет греческой авиакомпании задержался с прилетом на полчаса. Для международных авиалиний это было совсем немного. «Боинг-757», выполняющий рейс Афины—Москва, после необходимых маневров на летном поле занял свое место возле пассажирского терминала.
Среди пассажиров бизнес-класса находился человек, активно разыскиваемый Интерполом еще с 1986 гола. После побега из немецкой тюрьмы Макс Ванберг жил под другим именем. Сейчас Ванберг вообще старался не вспоминать свою прежнюю жизнь. Он попытался вычеркнуть из памяти время, когда работал на военно-химическом производстве и когда отбывал наказание в германской тюрьме для уголовных преступников. Именно в тюрьме Макс Ванберг познакомился с осужденным торговцем оружием, турком по национальности. Турок оказался связан с арабскими террористами. Те сразу сообразили, что военный химик может оказаться им очень полезен, и организовали Ванбергу побег из тюрьмы.
Сейчас у Ванберга была совершенно другая жизнь. Он жил в Сирии, имел трех жен. А на разных счетах в европейских и азиатских банках у Ванберга лежали сотни тысяч долларов. Несколько раз в год ему приходилось покидать свой дом, чтобы ненадолго выехать в другую страну. Тогда Ванбергу приходилось действительно интенсивно работать. Но работа, как правило, была кратковременной, к тому же очень хорошо оплачивалась. Через пару дней уже готовое изделие у Ванберга забирали неизвестные ему люди. Иногда Ванберг узнавал из газет и телепередач, где сработало его изделие, иногда нет, но специально этим никогда не интересовался. Он работал исключительно за деньги, хотя и разделял некоторые взгляды своих хозяев, например, касающиеся евреев и незаконности их государства. Террористические акты против Израиля занимали главное место в деятельности Ванберга. Но взорванные в Бейруте, Хайфе и в секторе Газа изделия не шли ни в какое сравнение с тем, что предстояло создать Ванбергу в Москве. Сейчас он впервые собирался изготовить мины, где в качестве боевого вещества применялся отравляющий газ «VX».
Греческая бортпроводница пригласила пассажиров к выходу, и Макс Ванберг вместе с другими пассажирами встал со своего кресла. За несколько рядов кресел позади Ванберга со своих мест поднялись два человека, прилетевшие в Москву под видом греческих бизнесменов. Один из них привычно перехватил свою дорожную сумку в левую руку и направился к выходу. Второй не сделал того же только по той причине, что был левшой. Рабочие руки они всегда оставляли свободными, чтобы метать ножи, стрелять из автоматов и пистолетов и бросать гранаты. Это было их основное и единственное занятие в жизни.
В отличие от Ванберга, их фотографии отсутствовали в картотеке Интерпола. Ни одной спецслужбе, как и международной полиции, не были известны их настоящие имена. Да и они сами уже начали забывать, как их звали в детстве. Кинжал и Тарантул – вот клички, под которыми они были известны среди террористов на Ближнем Востоке. О существовании Кинжала и Тарантула знали спецслужбы Израиля, Германии, Франции, Великобритании, США, России и ряда других государств. Но только в информационных центрах израильского МОССАДа да германской БНД[7] имелись обрывочные описания их внешности. Однако даже эти описания в значительной степени устарели. После того как Кинжал и Тарантул перенесли несколько пластических операций, в их лицах уже мало что указывало на принадлежность к арабской нации. Скорее их можно было принять действительно за греков или за южных итальянцев.
Кинжал и Тарантул были теми исполнителями, которых направил в Москву Фалает для осуществления запланированного вместе с Набиевым террористического акта. Оба террориста всегда действовали автономно. Они знали несколько европейских языков, в том числе и русский. В свое время оба учились в московских вузах. Знание Москвы, как и русского языка, должно было помочь террористам при выполнении задания.
