Владимир Колычев - Брат, стреляй первым!
И это правда. На частный и общий сход принято прибывать без «стволов». Но есть же охрана.
Бермуд повернул голову и увидел четырех мордоворотов. Они стояли в одной куче и виновато смотрели на него.
— Ну, вы мне за это ответите! — рыкнул на них Бермуд.
Он подскочил к самому ближнему и с размаху ударил его кулаком в нос. Хлынула кровянка.
— Да мы в «тачке» сидели… А тут это, «восьмерка»…
— Значит, «восьмерка»…
— Мы и врубиться не успели, как эти трое загнулись… Мужик профи, враз всех сделал…
— Я всех вас сейчас сделаю! — рычал Бермуд. — В одну дырку!.. Номера запомнили?
— Да нет, там все грязью замазано…
— Почему не догоняли?..
— Да и нам досталось. В колесо мужик пулю загнал…
— Лучше бы он вам в мозги ее загнал!..
— Ты бы, братуха, в кабачок зашел, — посоветовал Бермуду Черпак. — А то вернется Ник…
— Кто?! — вскинулся Бермуд. — Какой Ник?
— А у нас только один Ник…
Бермуд велел всем расфасоваться по машинам и перекочевать в другой ресторан. Здесь оставаться нельзя. В любой момент нагрянут менты.
Минут через двадцать в другом ресторане он давал установку:
— Короче, бросаем все. Переключаемся на Ника всей толпой… Кровь из носу, но найти этого урода…
И чтобы не откладывать дело в долгий ящик, Бермуд разбил всю команду на части. И каждой группе дал свою задачу. Он предусмотрел, казалось, все. При любом раскладе Ника должны были взять самое большее через три дня…
А саквояж стоял в ногах Бермуда. Не до бабок сейчас…
* * *
Два навороченных джипа «Чероки» въехали во двор почти одновременно. И остановились возле одного и того же подъезда. Только подъехали к нему с разных сторон. Из каждой машины вышли по четыре крепыша, явно не входящих в категорию номенклатурной элиты, для которой когда-то отгрохали этот дом.
Два бритых крепыша в кожанках и широких джинсах встали возле дверей. Остальные шестеро бесцеремонно вломились в подъезд, на входе в который сидела консьержка.
— Сделали бабку, — сообщил один крепыш другому. Тот стоял на входе в подъезд и лениво осматривал двор. Больше всего его интересовала белая «восьмерка».
Но такой нигде не было.
— А чо такое? Замочили?..
— Чо, дурень, в натуре? Она ж бабка, божий одуванчик… Баллончиком брызнули, и все дела…
— А не окочурится?
— Да хрен его знает…
— Эй, слушай, тут чо, типа, педики живут? К подъезду подходило что-то. Не мужчина. Не женщина. А именно что-то. Юбка по колено, туфли на коротком каблуке, кричащая куртка по пояс. Лицо явно мужского происхождения нещадно размалевано. Румяна на щеках, под глазами тени, губы накрашены. На голове парик.
Это чудо подходило к браткам.
— Куда прешь, педрила? — перегородил ему путь первый крепыш.
Оно остановилось. И полуженским-полумужским голосом пояснило:
— Прежде всего вы должны знать, что я не гомосексуалист. Я — трансвестит…
— Чего оно там несет? — у второго спросил первый крепыш.
— Да свистит он, типа, куда-то…
— Молодые люди, я очень спешу, вы должны меня пропустить, — не унималось оно.
— Куда пропустить? По кругу, что ли?..
— Я еще раз объясняю вам, я не гомосексуалист. И с мужчинами контактов не имею. Я транс-вес-тит…
— Вот, козел, снова звездит… — продолжали прикалываться братки.
Ни тот, ни другой даже не подумали сойти с места. Но между ними все же оставался проем, в который при желании можно было запросто прошмыгнуть.
— Я еще раз повторяю, я очень спешу! — категоричным тоном заявило оно.
И вдруг резко рвануло вперед. Братки опомнились, когда чудо оказалось за их спинами.
— А ну стой, педик недогребанный! — ринулся за трансвеститом первый браток.
— Держи тварь!
Чудо остановилось само. Возле столика, за которым мирно дремала усыпленная старушка.
— Ребята, вы очень некачественно выражаетесь! — манерно протянул трансвестит, разворачиваясь к браткам. — Вам кто-нибудь об этом говорил?
— А вот мы тебя…
Так и не узнало чудо, как с ним собирался поступить браток. Пистолет с глушителем появился в его руке как бы сам собой. Пуля попала крепышу в рот. Он захлебнулся болью, кровью и собственными мерзкими словами.
Второй тоже открыл рот — от удивления и страха. Но пуля прошла чуть выше, образовала отверстие в области переносицы.
Никита — а в этом странном наряде был он — не стал дожидаться, пока оба трупа аккуратно уложатся на пол. Он направился к лифту. Створки разомкнулись сразу с нажатием кнопки. Повезло.
Лифт остановился на пятом этаже. Никита спустился на четвертый этаж, на лестничной площадке там громоздились три крепыша в кожанках и с цепями.
— Мать, ты что, не понимаешь? — грохотал один. — Твоего сына убили. Здесь он лежит. Забрать надо…
— Не, ну ты чо, старая, в натуре! — настаивал другой. — Выйди, глянь…
Но напрасно они провоцировали мать Никиты. Та стояла по другую сторону мощной пуленепробиваемой двери. И не собиралась открывать бандитам. Она не реагировала на провокации. Потому что обо всем уже была предупреждена.
Все три качка стояли к Никите спиной. Ужасная неосторожность.
Видно, не вписана в анналы черняевской братвы история о том, как Никита с Вованом повязали нескольких уродов, которые пришли к нему домой, чтобы забрать с собой его родителей. История повторяется.
Один крепыш все же обернулся на звук легких шагов. Но было уже поздно. Никита держал его под прицелом.
Пистолет задергался в его руке, одну за одной с интервалом в секунду выплюнул три пули. Все три крепыша снопами повалились на бетонное «поле жатвы».
Никита экономил и время и патроны. Поэтому стрелял сразу в головы, чтобы не делать контрольные выстрелы.
Когда-то убить человека казалось ему делом невозможным. Выше всяких душевных сил. Но есть, оказывается, закон джунглей. И главный постулат выживания — убей, пока не убили тебя…
Будто кто-то свыше надиктовал ему сценарий, по которому будут развиваться события. Он должен был вернуть «общак». И вернул. Но знал, что этот его поступок обольют грязью. Что Бермуд натравит на него своих псов, дабы утвердить за счет него свой шаткий авторитет. Он мог бы не возращать деньги. Но он поступил так, как должен был поступить. А как поступили братки?.. Пожалуй, они тоже поступили так, как должны были поступить. Устроили на него травлю.
Что ж, Никита им судья…
• Он делал все как надо. Убивал, чтобы выжить. Не крысятничал. И дальше будет убивать. Чтобы выжить. И кто его за это может осудить?.. Разве только смерть…
Но смерти он не боится. Все его мысли настроены на одно — на победу. Ему просто некогда бояться.
Бей первым, и ты победишь! Никита взял на вооружение этот принцип. И к нему в придачу несколько пистолетов.
И первые результаты уже есть. Двух ублюдков, которых Бермуд уполномочил завалить Никиту, он снял на выходе из ресторана. Ребята спешили отправиться по своим киллерским делам, а тут такая неожиданность. Бедные, наверное, до сих пор удивляются, по дороге в ад…
Никита сделал братве последнее предупреждение. Остановитесь, пока не поздно. Но все напрасно. Братки выбрали смерть. И пусть не обижаются эти трое. И те двое, чьи трупы он оставил под столом консьержки.
Остались еще трое. И Никита даже знал, где их искать.
Он медленно спустился на третий этаж. Позвонил в знакомую дверь. Похоже, ее только что вскрывали.
Никита тщательно подготовился к войне. Снял тайную квартиру. Купил и оформил на себя по доверенности три старые, но ходкие машины. Приготовил маскарад, в нескольких вариантах. С оружием проблемы решил. Оснастил «беретту» глушителем. Достал пару «лимонок» — мало ли что. Ну и автомат «АКМСУ» плюс пистолет «ПМ» по случаю прикупил. «Ксивами» липовыми обзавелся, опять же через одного умельца с «черного рынка». Благо бабки на все это были. Снял верхушку с «общака». Два «лимона» вернул, а все что сверху — двадцать четыре тысячи — оставил себе.
Но главное — он морально готов убивать…
Кто-то в квартире глянул в глазок. И сразу же дверь немного приоткрылась. Никита встал перед проемом, и тут же ему в грудь ткнулся ствол с глушителем. Впрочем, этого он и ожидал.
— Ой, извините, я, кажется, не туда попал! — нарисовал он на своем лице виновато-заискивающую гримасу.
— Туда, туда, лидер!
Браток схватил его рукой за грудь. И потянул на себя. Никита чуть-чуть заупрямился. Настолько, чтобы браток приложил большее усилие. И как итог, пистолет в его руке сдвинулся немного вправо.
Легким движением руки Никита отвел его еще дальше от себя. И тут же пустил в ход свой пистолет. Браток получил пулю в живот. И застонал. Но его перекрыл возглас Никиты.
— Ой, ой, ну что ты делаешь, негодный?..
