Евгений Сухов - Заповедь Варяга
Подполковник ловко размотал тесьму, стягивающую горло пленников, после чего сдернул с их голов мешки.
– Тебе они знакомы? – спросил вице-губернатор, повернувшись к Зине.
Зина не без ужаса всмотрелась в лица пленников.
– Боже! – ее возглас докатился до площадки.
– Что с тобой? Сердечко защемило? Ай-яй-яй! Не бережешь ты себя, Зиночка, может быть, врача позвать? – притворно забеспокоился Валерий Валентинович.
– Не надо. Это же Андрей... Андрей Серебров.
– Верно, крошка. Это шофер и телохранитель твоего покровителя. Конечно, вместо него здесь должен был стоять Ангел. Но ничего, дай только время. Мы и до него доберемся! – хитро сощурился Валерий Валентинович. – Присмотрись ко второму как следует, детка, может, узнаешь?
Действительно, лицо второго Зине показалось очень знакомым. Но кто он, она сказать не могла.
– Я его не знаю, – прошептала женщина.
– Это моя победа, детка. Перед тобой Тарханов Аркаша собственной персоной. В Питере его знают как Тархана. Смотрящий Питера! Нам пришлось изрядно пофантазировать, чтобы выманить его из логова. Боже, да ты сделалась совсем белой! Не бережешь ты себя! – еще сильнее забеспокоился Валерий Валентинович. – Но, извини, ждать не могу, народ требует зрелищ. Приступайте, друзья!
Двое охранников повалили Тарханова на доски, третий, вихлястый и гибкий, как гимнаст, стал завязывать ему глаза черной повязкой. Серебров угрюмо наблюдал за этой сценой.
– Сам дашь завязать глаза или тебя предварительно мордой в навоз ткнуть? – дружелюбно спросил его «гимнаст».
– Завязывайте, – глухо обронил Серебров.
– Ты башку-то наклони, не на табурет же нам становиться, – недоброжелательно произнес подполковник.
Пленников поставили друг против друга. Челядь поразевала рты, ожидая интересную потеху.
– Друзья мои, – громко и торжественно произнес Лукьянов, – сейчас нас ожидает увлекательнейшее зрелище – гладиаторские поединки. Первый бой будут проводить гладиаторы с завязанными глазами. Я ничего не выдумываю, такие же сражения проходили в Древнем Риме. Гладиаторов, которые бились, не видя противника, называли андабаты. У нас здесь с вами все, как в настоящем Риме. Вот это, – показал он на выход с площадки, – называется «вратами смерти». Убитого будут вытаскивать через них, а другие ворота, – остановился его палец на противоположном конце, – принадлежат живым. Все мы с вами зрители, а поэтому хочу напомнить главное правило. Большой палец, опущенный вниз, означает – бросай оружие, победитель! Палец вверх – победитель должен добить поверженного противника. Как мы знаем, воля народа священна для всех, включая президента. Вы меня хорошо поняли, славные андабаты? Они молчат, и этим все сказано. Будем справедливы. Я вас взял в честном бою, а значит, вы невольники. Насколько мне известно, вы тоже желали встречи со мной. Но если бы я вам попался, то вы поступили бы со мной гораздо хуже. Следующее правило для гладиаторов-невольников гласит: если гладиатор провел на арене три года и остался жив, то ему предоставляется свобода. Я не собираюсь держать вас здесь три года. Меня ждут дела государственной важности, поэтому я облегчаю вам путь на волю. Я освобожу того, кто победит в трех поединках. Думаю, это будет справедливое решение. Неплохо придумано – один поединок, один год! Хочу вас предупредить, господа андабаты, что вы будете убиты, если не захотите драться между собой. И упаси вас боже броситься с кинжалами на уважаемых зрителей. Вы меня хорошо поняли? Не слышу вас?! Подполковник, пусть их поторопят!
Кириллов нетерпеливо дернул головой, и стоящий рядом молодчик с размаху опустил многохвостовый бич на пленников. Длинные хвосты пришлись по плечам и животу, кожа лопнула, и кровь гранатовым соком проступила из ран. Второй удар, потом третий. Двенадцать концов хлыста злыми змеями жалили грудь, ноги...
– Ну, хватит, хватит, – запротестовал Лукьянов. – Не так сильно, иначе вы отнимите у них силы, а следовательно, можете испортить прелюбопытнейшее зрелище. А теперь я спрашиваю вас еще раз, вы хорошо меня слышите? – Бич при этих словах предупреждающе засвистел в воздухе. – Господи, только не обижайте меня отказом, – умоляюще произнес вице-губернатор.
Первым, после некоторой паузы, ответил Андрей Серебров:
– Да.
– Согласен, – глухо отозвался Тархан.
– Ну, вот и славно, господа! Нас всех ожидает интересный спектакль. Развяжите нашим гладиаторам руки, мне не терпится взглянуть на них в действии.
Подполковник вытащил диверсионный нож и одним движением срезал путы на руках у Сереброва, затем освободил Тархана.
– Я вам не обещаю гладиаторских мечей и трезубцев. Но вы получите по испанскому стилету. Он способен проколоть даже рыцарские доспехи, не говоря уж о человеческой плоти. Протас, дай им стилеты!
Высокий белокурый парень с недоброй улыбкой на губах поднял кейс, стоящий у него в ногах, и вытащил из него два узеньких длинных клинка, протянул их Сереброву и Тархану.
– А теперь начинайте, господа, я в нетерпении. Чтобы вы увереннее двигались и не разбрелись кто куда, мои парни будут подталкивать вас безобидными пиками. Я думаю, вы не станете возражать против такого новшества? Молчите? Отлично, я так и думал!
Серебров и Тарханов в один миг превратились в смертельных противников. Они стояли в нескольких шагах друг от друга, хищно напрягшись. Создавалось впечатление, будто каждый из них пристально всматривается сквозь плотную черную повязку в лицо врага. Народу еще прибыло, и оставалось только гадать, в каких таких апартаментах размещается весь этот люд. Десятка два человек с пиками в руках, одетые в одинаковую камуфляжную форму, окружили застывших посреди помоста поединщиков, оставив им лишь небольшое пространство для маневра. Противники начали медленно сближаться. Неожиданно Тархан выбросил руку, и стилет резанул воздух сантиметрах в двадцати от лица Андрея.
– Ближе подойди! – подсказывали ему сзади.
– Ну, чего стоишь? Нападай! – советовал Лукьянов. – Он тебя пригвоздить хочет, как энтомолог скверную букашку!
Серебров отпрянул и чиркнул вокруг себя кинжалом.
– Не попал! – раздался взрыв веселья.
Все присутствующие мгновенно разделились на две группы сочувствующих тому или иному «гладиатору» и принялись восторженно болеть за своих фаворитов. Одни советовали наступать, другие – размахивать стилетом, третьи – выжидать. Единодушны все были в одном – вынудить загонщиков колоть пиками отступающего. Подчас поединщики сближались настолько близко, что едва ли не дышали друг другу в лицо. И только случайность, а может быть, божий промысел не давал им нанести разящий удар.
– Сократить дистанцию! – приказал Валерий Валентинович.
Кольцо сжалось, ощетинившись заточенным металлом. Бойцы находились на расстоянии вытянутой ноги и должны были отчетливо слышать прерывистое дыхание друг друга. Сразу было видно, что встретились настоящие бойцы. Прикрыв левой рукой голову и грудь, они пытались дотянуться стилетами до невидимого противника, но стилеты всякий раз уходили в пустоту. Возбужденные зрители громкими понуканиями старались вытолкнуть соперников на середину круга. Это удалось. Теперь их разделяло не более полуметра. Сделав навстречу друг другу по коротенькому шагу, они неожиданно столкнулись плечами. Серебров среагировал на мгновение раньше, развернувшись, он молниеносно нанес рубящий удар, и хищный клинок, блеснув в лучах солнца, распорол рубашку на спине Тархана. На белой ткани густо выступила кровь. Рядом кто-то возбужденно воскликнул:
– Попал!
Аркаша взревел и отскочил в сторону, нелепо резанув стилетом пустое пространство перед собой.
– Сузить кольцо! – распорядился Валерий Валентинович, накаляя страсти.
Заточенные пики почти одновременно подались вперед, значительно уменьшив круг. Спины поединщиков едва не упирались в металлические острия. На какую-то долю секунды гладиаторы застыли, услышав тревожное дыхание противника. Казалось, что они даже сумели рассмотреть лица друг друга. Очнулись андабаты одновременно. Серебров выбросил руку вперед, пытаясь угодить в лицо противника тычковым ударом. И в это же самое время, будто бы предвидя его маневр, Аркаша шагнул назад и, повернувшись боком, с разворотом ударил Андрея ступней в живот. Серебров, не удержав равновесия, опрокинулся на спину, а Тархан, свирепо рыча, прыгнул прямо на упавшего. Андрей выставил локоть, пытаясь блокировать возможный удар. Он опоздал всего на сотую долю секунды – Тархан уже занес руку для рубящего удара, и в следующее мгновение нож вошел точно в горло, перебив позвонки. Андрей дернулся всем телом, потом, мелко засучив ногами, затих, откинув голову. Тархан поднялся, оставив металлическую занозу в теле своего противника, и сделал несколько заплетающихся шагов в сторону.
– Попал! – радостно воскликнул Валерий Валентинович, взмахнув руками.
