Евгений Сухов - Заповедь Варяга
– Теперь пора!
Почти полночи Ангел с Касьяном просидели неподалеку от подъезда в засаде, спрятавшись за кустами. Зина могла выйти в любую минуту. В девять утра дверь распахнулась, и Ангел едва узнал Зину. Теперь она была блондинкой. Девушка сменила не только прическу, цвет волос, даже походка у нее теперь была иной. Огромные темные очки скрывали едва ли не половину лица. Голубая тонкая материя вокруг ее стройной талии казалась почти живой. Странным во всей этой истории было то, что Зину Ангел любил по-прежнему, хотя и не желал признаваться в этом. Если у нее свидание – пусть! Втайне он желал, чтобы этим неизвестным был кто угодно, но только не тот человек, что так неожиданно встал на его пути.
Ангел всегда западал на красивых баб с едкой червоточинкой в душе. Скорее всего, подобное происходило чисто интуитивно, он искал себе пару, исходя из собственного характера. Да и Зинаида была из того племени баб, что воспринимают «подвиги» в ее честь как нечто обыкновенное.
Зина проследовала на улицу. Вполне профессионально оглянулась, задержав взгляд на двух прохожих, и уверенно заторопилась по тротуару.
– Давай за ней! – скомандовал Ангел.
– Есть! – отозвался Касьян.
Стараясь держаться на почтительном расстоянии, джип поехал следом за Зиной. На перекрестке она неожиданно остановилась, опять осмотрелась по сторонам, будто бы выискивала в толпе прохожих знакомого, и, не отыскав, стала рыться в сумочке. Выудив пачку сигарет, закурила, нервно и глубоко затягиваясь. Она явно кого-то поджидала. Касьян сбросил скорость, потом остановился совсем, прижавшись к бордюру.
– Двигатель не глуши, – предупредил Ангел.
– Хорошо, – негромко произнес Павлов, поглядывая по сторонам.
– Ты не знаешь, куда делся Серебров? – задал вопрос Ангел, обеспокоенный пропажей телохранителя.
– Не знаю, кажется, у него девушка здесь появилась, – откликнулся Касьян.
– Предупредил бы, что ли. А то в этом городе и голову оторвать могут, – проворчал Ангел. Вообще-то непорядок, совсем распустились его телохранители. Надо подтянуть.
Тем временем к перекрестку на большой скорости подкатил серебристый «Лексус». Резина скрипнула по асфальту, заставив оглянуться несколько прохожих. Задняя дверца автомобиля распахнулась, и чей-то звонкий голос окликнул поджидавшую девушку:
– Зина, садись сюда!
Зинаида потеряла интерес к сигарете, зашвырнула ее на обочину и уверенно направилась к машине. Она юркнула в салон, дверца тотчас захлопнулась, и «Лексус», пренебрегая красным светом, уверенно пересек перекресток и сразу прибавил скорость.
– Газу давай! – закричал Ангел. – Поднажми!
«Гранд-Чероки» устремился следом за «Лексусом», но неожиданно из-за поворота выехал грузовик. Не спеша, стараясь не зацепить прицепом припаркованные автомобили, он по широкой дуге въехал на перекресток, тотчас перегородив все движение, и Касьян, избегая столкновения, надавил на тормоз.
Глава 20
ПРОШУ ВАС, МАДЕМУАЗЕЛЬ!
«Лексус» осторожно, стараясь не сесть днищем на огромные кочки, сполз со склона и, утробно урча, поспешил к песчаному берегу.
– Прошу вас, мадемуазель, – распахнул дверь Лукьянов. – Вот мы и прибыли в мое царство-государство. Отсюда до моей резиденции пятнадцать минут хода на этой посудине, – небрежно махнул он рукой в сторону шикарной яхты. – Все для тебя, моя дорогая, чтобы ты не замочила свои прелестные ножки.
Подхватив Зину под руку, он повел ее в сторону яхты. Поотстав на пару шагов, его сопровождало трое молодых мужчин с коротко стриженными бородками, – молчаливые и суровые, словно славянские идолы.
– Ты все такой же, Валерий. – Каблуки девушки звонкими молоточками застучали о палубу яхты. – Когда же ты повзрослеешь?
– К чему же мне становиться старым? Признайся, разве тебе плохо было с тем темпераментным юношей, которого ты когда-то знала раньше? Вспомни, какие милые чудачества мы устраивали! Или ты позабыла о них? – Лукьянов внимательно посмотрел на девушку. – Я и сейчас считаю, что ты самая прекрасная поклонница Диониса, которую мне когда-либо приходилось видеть. Скажи откровенно, ты пришла для того, чтобы продолжить наш праздник? Браво! Браво! – слегка похлопал он в ладоши. – В память о нашей последней встрече я берегу фиговый листок, которым ты прикрывалась. Хочу сказать тебе, что твое выступление было одним из самых сильных впечатлений в моей жизни.
– Не паясничай! – резко оборвала его Зинаида.
– Может быть, ты пришла для того, чтобы объясниться мне в любви? – Валерий Валентинович выглядел слегка озадаченным. – Твое признание немного запоздало. Хочу тебе сказать, что у меня по-своему складывается жизнь. Но все равно очень приятно услышать подобное объяснение. Не скрою! Я принимаю его! – торжественно воскликнул он.
– Между нами произнесены все слова, какие только возможны, – зло обронила Зинаида.
– Тогда объясни мне, что ты от меня хочешь? – Лукьянов выглядел удивленным.
– Не трогай, пожалуйста, Володю.
Валерий Валентинович поморщился, а потом театрально захлопал в ладоши:
– Браво, крошка! Браво! Есть еще женщины в русских селеньях! Я всегда знал, что наши русские женщины способны пойти на самопожертвование. Чем же околдовал тебя этот вор? Может быть, вставлял тебе позабористее, чем я? Зинка, я начинаю ревновать!
Зина молчала, она даже не смотрела в сторону Лукьянова. Валеру невозможно было не бояться. Несмотря на внешнюю учтивость и повадки античного героя, он был безжалостен, и сейчас Зинаида понимала это лучше, чем кто-либо. Стоит только Лукьянову захотеть, как двое пажей, стоящих рядом, мгновенно расстанутся со своей вежливостью, как с ветхой одеждой, свяжут гостью по рукам и ногам и без всякого сожаления швырнут за борт. Причем за происходящей трагедией Валерий Валентинович будет наблюдать с милой и светской улыбкой, покуривая дорогую сигарету.
– Что же ты не отвечаешь, крошка? – любезно и одновременно жестко поинтересовался Валерий Валентинович. – Я ведь могу обидеться.
– Я все сказала, – Зина вновь обратила свой взгляд на вице-губернатора.
– А ты сегодня почему-то не очень разговорчива, моя прелесть. Неужели тебе не ясно, что путь к взаимопониманию лежит только через диалог, а также взаимные уступки? Я вижу, что наш черноокий красавец Ангел замутил твой светлый разум и разбил вдребезги твое неискушенное девичье сердечко. Боже мой, ты влюбилась в него, как наивная курсистка. – Валерий Валентинович взял двумя пальцами подбородок девушки и, резко сменив тон, жестоко произнес: – Для шлюхи с уже многолетним стажем подобная выходка не очень-то характерна.
Теперь Зина узнавала прежнего Лукьянова. Его жестокая натура проявлялась постепенно, как черные проталины во время весеннего снеготаяния. Зина сердито дернула головой:
– Убери руки.
– Как скажешь, – ничуть не обиделся Лукьянов. – Чем же он тебя взял?
– Тебе этого никогда не понять, – парировала собеседница.
– Чего именно, дорогуша? Того, что ты влюбилась в Ангела по самые уши и не желаешь после этого ставить «жучки» ему в машину? Я этого действительно не понимаю. Для меня все предельно ясно, – Валерий Валентинович грустно улыбнулся. – Я нанял тебя на конкретную работу, а ты ее не выполнила. И что же, по-твоему, я должен с тобой делать, моя киска? Присаживайся!
Они сидели за белым плетеным столом, на котором, кроме большой вазы с яблоками, стояли тарелки с гроздьями черного винограда и спелыми темно-желтыми грушами.
Зина отвернулась:
– Поступай как знаешь.
– Ты меня опять удивляешь, – брови Лукьянова поползли вверх. – Это трудное решение, прямо скажу! Может быть, распорядиться, чтобы тебя забили камнями, как поступали в древности с гулящими девками? Или оторвать тебе язык, чтобы не слушать больше твою ложь? Выбирай! – великодушно разрешил Лукьянов.
– Ты на все способен, – поморщилась Зина.
– Ну-у, откуда на твоем лице такая печаль? Золотце, не грусти! Не так все плохо, как могло тебе показаться. Все-таки я – представитель власти! Я знал, что ты позвонишь мне, даже если влюбишься в Ангела по самые уши.
– Куда мы плывем? – Зинаида словно очнулась и, привстав, поглядела на уже далекий берег.
– Вон к тому острову, – махнул рукой Валерий Валентинович в сторону узкой полоски суши, виднеющейся на горизонте. – Там у меня дачка в три этажа. В этом месте я люблю отдыхать от забот, связанных с обустройством России. Заберешься под самую крышу и поглядываешь Ильей Муромцем в даль. В каменистые берега волны бьются, вокруг бескрайнее море, а головушку при этом переполняют всякие полезные мысли о том, что бы такого нужного сделать для своего талантливого народа.
– Ты все юродствуешь, Валера, – опять поморщилась Зина. – Ничего тебя не берет!
– На том стоим, моя девочка. Иначе никак нельзя, – покачал он головой. – Жизнь у нас какая? Вот-вот. Хреновая! Следовательно, нужно быть оптимистом и заражать своим весельем других. Надо же помогать людям!
