Илья Рясной - Наше дело — табак
С севера поселка племсовхоза были запущенные пашни и корпуса свинофермы, с запада его ограничивала скоростная трасса, за которой в овраге приютилась свалка мусора, а дальше узкая полоска земли и начинались болота. С юга и востока к нему почти вплотную подступали чахлые, жалкие, замусоренные, но дальше постепенно густеющие леса, которые тянутся до самого моря. Это было самое опасное направление — если Пробитый в поселке и будет уходить от преследования, то именно туда. В лесах легко затеряться.
«Жигуль» остановился километрах в двух от поселка племсовхоза.
— Объект-два исчез из виду, — сообщил Третий.
— Как?
— За домами скрылся. Ближе не подходим.
— Ладно. — Бригадир положил на панель перед собой микрофон рации.
То, что алкаш пропал из виду, было не страшно. Главное, чтобы просматривались и при необходимости перекрывались все подходы к поселку, так что никто незамеченным не вошел туда и не вышел оттуда.
— В крайнем случае зачистку устроим, — произнес Ушаков.
Зашуршала рация — на связь вышел дежурный по Кумаринскому райотделу с докладом о расстановке и выдвижении сил. Ушаков углубился в обсуждение деталей по перекрытию подходов к поселку на дальних подступах патрулями и омоновцами — так, чтобы не мозолить глаза и вместе с тем быстро выдвинуться к месту действия.
— Теперь сидим спокойно. Ждем. — Ушаков прикрыл глаза, пытаясь мысленно уговорить свое сердце не барабанить так отчаян но в груди. Иногда ему это удавалось…
Алкаш-евязник возник в поле зрения оперативников через пятнадцать минут. Он неверной походкой двигался в сторону тракторного парка, у которого недавно встречался с Ольгой. Даже в бинокль было видно, что его красная морда озарена блаженством. Он нес полиэтиленовый пакет с надписью «Пепси-кола», в котором было что-то, очертаниями сильно напоминающее бутылки.
— Отлично! — воскликнул Ушаков. — Он встречался с ним. Бутылки в пакете — плата за службу! Пробитый в поселке!
Алкаш чинно прошествовал в вагончик.
— Пятый! Берите клиента в вагончике. И выбивайте из него все, — приказал Ушаков.
И оперативники рванули к вагончику, где алкаш уже принялся за первую бутылку.
Ждать доклада пришлось не так долго.
— Сначала возмущался и упирался, — по рации доложил Пятый. — Но после того, как мы пригрозили, что полученные им бутылки разобьем на его глазах, раскололся моментом.
— Что сказал? — спросил Ушаков.
— Сказал, дурак какой-то две бутылки дал за то, что он скажет ожидающей женщине: «Здесь посылают на Луну». После чего возьмет у нее пакет.
— Ха, — усмехнулся бригадир. — Пароль. Из анекдота: «Здесь посылают на Луну?» — «Здесь посылают на три буквы, а шпион Иванов живет этажом выше»…
— Пятый, дайте описание того, кому объект-два передал пакет, — приказал Ушаков.
— В синей куртке. Не местный. По описанию — Пробитый.
— В точку!
— Я считаю, объект-два передал пакет у сельмага нашему главному клиенту, — высказал предположение Пятый.
— И к Заглавный клиент двинул?
— Объект-два не знает…
Через минуту рация снова ожила:
— Второй-Третьему.
— Второй на связи, — сказал бригадир.
— По направлению к трассе мимо водяной колонки движется мужчина с двумя девушками.
— С двумя девушками?
— Держит их под руки.
— Вряд ли наш. Как он одет?
— Оранжевая рубашка. Темные брюки…
— Похож на нашего? — спросил бригадир.
— Трудно сказать. Фигура похожа. Тяжело идет. Грузно…
— Как раненый, — кивнул начальник уголовного розыска. У него вдруг возникла уверенность — это Пробитый. — Берите…
Глава 16
НА ГРАНИЦЕ
Приличные люди не выстаивают часами за визами в посольствах и консульствах каждый раз, когда им нужно выехать в Европу. Они делают себе шенгенские визы минимум на полгода (немало фирм без труда устроят это за каких-то полтысячи долларов) и катаются по всей Европе, когда захотят. Так что трудностей у Сапковского с тем, чтобы добраться до Германии, не ожидалось.
Суворовский погранпереход намеревалось преодолеть сегодня немало людей. Сапковского выводило из себя то, что приходится выстаивать очередь, ждать, пока чинно проследует через границу разная мелкая рыбешка, промышляющая незначительной контрабандой и спекуляцией, Этих людей Казимир всем сердцем презирал за их мелочную суету, за желание урвать хотя бы малость денежек, чтобы чуток улучшить свою никчемную жизнь. Сейчас они как никогда бесили его своим дурным мельтешением.
— Уроды, — шептал он, пытаясь справиться с душащим его раздражением, и нетерпеливо похлопывал ладонью по рулевому колесу. — Когда же вы передохнете все!
Он зло глядел на движущийся перед ним рывками вместе с очередью старый «Трабанд» с польскими номерами. Машина аж прогибалась под весом мешков и пакетов.
Казалось, эта пытка ожиданием никогда не кончится.
Но наконец очередь подошла.
— Оружие, наркотики, вещи, запрещенные к вывозу? — стандартно осведомился таможенник, когда «Ягуар» въехал на таможенный терминал.
— Откуда?! — возмутился Сапковский.
— Мало ли, — усмехнулся таможенник, рассматривая паспорт. — Откройте багажник.
Сапковский, мечтая об одном — не сорваться, стиснул зубы, перевел дыхание и вылез из салона машины, распахнул багажник:
— Смотрите. Щупайте, — хотел добавить «нюхайте», но вовремя сдержался.
— Далеко собрались. Казимир Германович? — услышал он позади себя голос. Обернулся и увидел двоих улыбающихся с ехидством мужчин, в которых трудно было не узнать ментов: интересно, они слово в слово повторили вопрос Вики.
— А вам чего? — набычился Сапковский.
— Уголовный розыск, — один из этих двоих, седой, лет сорока, в мятом недорогом костюме, продемонстрировал красное удостоверение. — Пройдемте, гражданин Сапковский. Машину мы сами отгоним.
— В чем дело? — похолодел Сапковский.
— Отгулялся, Плут, — улыбнулся седой. — Пошли. И не шуми. Не поможет…
Он взял его под локоть и настойчиво повлек в сторону синего старенького с паутиной трещин на лобовом стекле «жигуленка». Его здоровенный, с фигурой борца напарник страховал сзади. Плут не сомневался, что, если он станет упираться, тут же получит увесистым кулачищем по почкам.
— Ответите. И за хамство. И за превышение полномочий, — начал качать права Сапковский, понимая, что выглядит все это неубедительно, голос все время предательски грозит дать петуха.
— Мы ответим, — пообещал седой. — И тебе много за что ответить придется… Ну-ка, руки на крышу машины.
— Что?!
— Непонятно, да?
С Сапковским перестали церемониться. Его резко развернули, он сдержал порыв отработанным боксерским ударом послать ближайшего сыскаря в нокаут. Это могло и не получиться — «борец» производил впечатление человека, который сам может вырубить кого угодно, а у седого на боку висела кобура, да и вокруг полно народу — погранцы, таможенники. Да, здесь не место и не время демонстрировать зубы и характер.
Ноги шире плеч. Руки на крышу «жигуля». Поза задержанного. Сотрудники уголовного розыска быстро досмотрели Сапковского, убедились, что оружия нет. Усадили на заднее сиденье, водитель обернулся и с интересом разглядел своего пассажира.
— Во произвол, — хорохорясь, воскликнул Сапковский. — Обнаглели вконец!
Оперативники с двух сторон стиснули его телами, от чего Плут болезненно поморщился. Как же он ненавидел сейчас этих людей! Их близость вызывала у него дурноту.
— Давай в управление, — велел седой шоферу.
— Вообще, что происходит, на хрен?! — взорвался Сапковский.
— Гринев заждался. Он тебе объяснит, — заверил седой.
Глава 17
ШАНС НА ПОБЕГ
— Уф, — прошипел Пробитый от резкой боли в туго перевязанном бинтом боку, споткнувшись о вросший в землю прямо посреди дороги кусок бетонной плиты и едва не упав.
Двигаться по колдобистой дороге этого проклятого поселка было трудновато. Сказывалось недавнее ранение — пуля вошла в бок и тут же вышла, вырвав кусок мяса. Рана была не слишком опасной, но он потерял много крови. Пара сантиметров вправо — печень. Так что мог бы остаться там вместе с Корейцем… Кореец, вот зараза шустрый! Кто ждал от него такой прыти?
После перестрелки на «хавире» Пробитый отлежался в своем убежище, зализывая раны. И до сих пор так и не знал, жив ли Кореец или нет. А Шамиль часть гонорара зажилил до тех времен, пока не получит подтверждения, что Александр ан успешно завален согласно договору.
Последний разговор с Шамилем был жесткий.
— Смотри, Шамиль Идрисович, с огнем играешь, — произнес Пробитый.
— Это ты мне? — удивился Шамиль. По сотовым телефонам можно говорить что угодно. Пока это наиболее безопасный способ переговоров. Тем более когда их штук пять, как у Шамиля.
