Ник Найт - Иллюзия вины
Я подошел к беспокойной двери, легонько толкнул ее и увидел тусклый огонек в камине в конце комнаты, бывшей некогда прекрасной гостиной. Войдя внутрь, я не увидел ничего, кроме обгоревших досок. Здесь не осталось и следа от былого уюта — ни моей любимой громадной книжной полки, ни картин на стенах, ни большого дивана. Я видел перед собой лишь изуродованные огнем черные стены, тусклый огонь в камине и два обгоревших кресла-качалки возле него. Заметив, как одно из кресел медленно покачивается, я бросился к нему в надежде увидеть там курящего трубку своего деда, но увидел ее.
Маленькая девочка, свернувшись калачиком, спала в этом кресле. Она была облачена в потрепанную серую пижаму, у нее была болезненно белая, как снег, кожа и темные растрепанные волосы. Кресло осторожно само по себе покачивалось, будто стараясь ее убаюкать и, несмотря на свое дряхлое состояние, не издавало ни единого скрипа. Я немного понаблюдал за тихо дремлющей девочкой и протянул руку к спинке кресла, чтобы оставить его, но девочка тут же открыла свои необычные глаза и посмотрела меня. Один глаз у нее был зеленым, другой голубым и оба они жалобно глядели на меня, будто моля о пощаде.
— Не бойся, я тебя не обижу, — сказал я, предусмотрительно отдергивая руку от кресла.
В ответ она обеспокоено проговорила что-то на непонятном мне языке и еще сильнее скрючилась в кресле.
— Я… я не понимаю тебя, что ты говоришь?
Она вновь что-то протрещала на своем языке, резко переходя на испуганный крик.
— Я ничего тебе не сделаю, не бойся, — я примирительно поднял руки вверх и отступил на шаг назад.
— Я тебе не верю, — едва различимо послышался ее неожиданно затихший голос.
— Но почему?
— Твои волосы…
— Что с ними?
— Они как у старика, — она бросила последний испуганный взгляд на меня и зажмурилась.
— Они… всегда такие, — я потрогал свои волосы, словно надеясь определить их цвет на ощупь.
— Не всегда, — тихо ответила она, вновь раскрывая свои странные глаза.
Я молча посмотрел на нее, всмотрелся в ее необычные печальные глаза и увидел, как в них отражается тусклое пламя камина. Ее глаза были словно кривое зеркало — они были такими маленькими, беззащитными, но в них отражалось необъятное оранжевое пламя, в разы превосходящее по размерам тусклый огонек камина. Казалось, в ее глазах горел настоящий огонь. Стоило только прикоснуться к ним и я бы обжегся.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Альма.
— Альма? — будто удивляясь ее имени, переспросил я.
— Да. А тебя как зовут? — она немного выпрямилась в кресле, и, свесив ноги, уставилась на огонь в камине.
— Меня… я не знаю.
— Не знаешь, как тебя зовут? — спросила она, не отрывая своего взгляда от огня.
— Нет.
— Почему?
— Я не знаю… я не помню.
— Но ты ведь помнишь мое имя.
— Ты сама его мне сказала.
— Я не говорила.
— Тогда откуда я знаю, как тебя зовут?
— Я — Альма, — покачиваясь в кресле, она посмотрела на меня.
Я подошел к ней вплотную и заглянул в ее глаза, затем перевел свой взгляд на камин и всмотрелся в яркое оранжевое пламя.
— Ты не Альма, — сказал я, глядя на огонь, — я помню Альму… у нее была темная кожа, едва заметные короткие черные волосы, старая порванная одежда… ты не она.
— Кто же тогда я?
— Я не знаю, — я обернулся в ее сторону. — Что у тебя с глазами?
— Ты знаешь.
— Что знаю?
— Теперь ты все знаешь.
— Это все бессмысленно, — я посмотрел на второе обгоревшее кресло-качалку и осторожно присел в него, — мне кажется… я чувствую, что должен выбраться отсюда.
— А ты знаешь, где находишься?
— Я… нет… не уверен.
— Как ты сюда попал?
— Я был в темном лесу, а потом увидел этот дом, — я запнулся и посмотрел на покачивающуюся рядом девочку, — наверно… наверно я все же знаю, где я.
— Тогда ты знаешь, как отсюда выбраться.
— Как?
— Не знаю, сунь руку в огонь, — безразлично ответила она.
— Я обожгусь.
— И не в первый раз.
Я задумчиво посмотрел на нее, затем встал из кресла и подошел к камину. Опустившись на одно колено, я всмотрелся в пламя и увидел, как оно разгорается, будто в него кто-то подкидывает дров или льет масло. Я прильнул лицом к огню практически вплотную, но не ощутил никакого жара.
— Он холодный, — тихо произнес я.
— Значит, не обожжешься, — послышался голос девочки у меня за спиной.
Я кивнул и протянул свою руку к огню.
— Нейтан, — тихо сказала она.
Обернувшись, я увидел, как она стоит во весь свой маленький рост надо мной и смотрит на меня своими разными глазами.
— Выбравшись отсюда, ты попадешь в место, где тебе придется очень тяжело, — она указала рукой на огонь. — Возможно, ты оттуда никогда не выберешься.
— Я знаю.
— Может, лучше остаться здесь?
— Я все же рискну, — ответил я и сунул руку в огонь.
Пламя словно ветер обдувало мою кожу, но не причиняло никакой боли. Я недолго покрутил рукой в огне, наслаждаясь приятным ветерком огня и наблюдая, как он постепенно затухает. Прошло еще немного времени и огонь полностью погас, оставляя вокруг себя лишь тьму. Я открыл глаза и вновь увидел повсюду полный мрак.
Воздух. Мне не хватало воздуха. Задыхаясь, я сильно закашлялся, панически хватаясь левой рукой за горло. Напрягая свои легкие до предела, изо всех сил я сделал несколько глубоких вдохов и, выплевывая изо рта пыль с камнями, смог немного восстановить дыхание. В панике я проглотил несколько мелких осколков камней, но прокашлявшись, прочистил горло и снова смог нормально дышать. Очевидно, находясь без сознания, я спокойно дышал носом, а как только пришел в себя сразу же попытался втянуть воздух ртом, чем и спровоцировал попадание камней поперек горла.
Воздуха стало хватать, но мое горло по-прежнему было забито пылью и жутко болело. Мне было больно глотать, внутри все было высушено как в пустыне и меня мучила страшная жажда. Я даже не мог нормально сглотнуть, потому что не чем было — у меня во рту не было ни капли слюны. Такое состояние меня не на шутку испугало, я вновь начал жадно глотать воздух и постарался приподняться, но лишь больно ударился головой обо что-то твердое.
Я едва мог пошевелиться, меня будто что-то сковывало в темноте. Я не понимал где я, не знал что со мной — вокруг была абсолютная тьма и тишина. Я с трудом моргал засыпанными пылью глазами и щурился, пытаясь разглядеть хоть что-то, но ничего не было. Меня охватил куда более сильный страх — я подумал, что ослеп. Тогда я закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Я стал медленно втягивать воздух через высушенное горло и слушал свое похрипывающее дыхание. Немного успокоившись, я стал замечать грубые очертания, окружавших меня… я не мог полностью осознать, что меня окружало. Это было похоже на какие-то большие камни, куски бетонных плит. Поерзав левой рукой в ограниченном пространстве, я нащупал какие-то холодные железные трубы. Было очень темно, я делал лишь предположения о том, что меня могло окружать. Мои глаза понемногу привыкали к темноте, но ночным видением они не обладали. Без капли света извне, я все так же находился во мраке.
Понемногу я начал приходить в себя и принялся оценивать свое положение. Я находился в… ужасном положении, если говорить эмоционально и в горизонтальном, если пытаться оценить ситуацию здраво. Лежал я лицом вверх, причем голова моя находилась немного ниже уровня ног. Мои ноги. Я едва мог пошевелить левой ногой, а правую, кажется, вообще не чувствовал. Я потянулся левой рукой, чтобы проверить себя на наличие правой ноги и с облегчением вздохнул, когда нащупал ее. Во всяком случае, ее верхнюю часть. Над коленом правой ноги я набрел на твердый обломок бетона, намертво впившийся в мою мышцу. По-видимому, из-за него я не мог пошевелить ногой и почти ее не чувствовал. В районе этого обломка, я ощутил вязкое мокрое вещество, скорее всего, являвшееся моей кровью. Потрогав пораженную ногу еще немного, я понял, что обломок надежно сдавливал ее и сильной потери крови мне опасаться не стоило. В каком-то смысле, это успокаивало — у меня было время, прежде чем я истеку кровью.
Я вдруг вспомнил о своей правой руке и понял, что она привалена чем-то очень тяжелым. Подергав плечом, я лишь усилил боль от давящего на нее огромного обломка и не продвинул руку ни на сантиметр. Тогда я подключил левую руку и попытался приподнять злополучный каменный обломок. После нескольких тщетных попыток сдвинуть его хоть на миллиметр, я в бессилии сдался. Учащенно дыша, я почувствовал, как меня накрывает очередной волной страха, спровоцированной на этот раз замкнутым пространством. Я был зажат со всех сторон и едва мог пошевелиться. Единственный кусочек свободного места находился у меня над животом и там я мог позволить себе немного пошевелить левой рукой, доставая до ног и придавленной правой руки.
