Стивен Хантер - За день до полуночи
– Надеюсь, но все равно это так отвратительно. Они отправят меня в тюрьму, да?
– Хороший адвокат вытащит тебя. Твой отец знает самых лучших адвокатов, он поможет тебе выпутаться. Обещаю, Меган. – Питер глубоко вздохнул. – Послушай, не знаю, что они сказали тебе…
– Не слишком много. Происходит что-то ужасное, да?
– Просто кошмар.
– И все по моей вине?
– Нет. Это только моя вина. Теперь я это понял. Понял, что был игрушкой в их руках и облегчил осуществление их планов. А теперь мне нужна твоя помощь. Совершенно искренняя, максимальная помощь.
– Хорошо. Говори, что я должна делать.
Питер задумался.
– Этот советский офицер, которого ты опознала. Ну тот, пожилой, Пашин.
Наступило молчание. Питер подождал, сколько смог вытерпеть, а потом снова заговорил сам:
– Каким-то образом все это связано лично с ним, все это очень интимно и лично, касается только его и меня. Вот почему ты была так важна для него. Меган, я должен пойти туда, куда идти боюсь, увидеть то, чего не хочу видеть. И отвести туда должна меня ты. Будь сильной, дай мне увидеть правду. Это будет самый важный поступок в твоей жизни, понимаешь?
Голос Питера дрожал от волнения, он старался подбирать верные, нужные слова. Но они предательски разбегались, ускользали от него, он слышал в собственном голосе высокие, странные тревожные нотки. Уж не плачет ли он? Но нет, слез вроде бы не было.
Меган так же молчала, потом наконец сказала:
– Питер, вокруг меня так много людей, не заставляй говорить в их присутствии. Нельзя ли сделать это позже, когда мы будем одни? Я расскажу тебе все, но только наедине.
– Нет времени, Меган. У меня к тебе один вопрос. Только один.
Питер ждал, но Меган не пыталась помочь ему. В затянувшейся тишине Питер подумал о ее любовнике Ари. Хорошим он был любовником? На самом деле лучше меня?
Прекрати, мысленно оборвал он себя.
Он же сам шел к этому и теперь, когда подступил вплотную, испугался.
Ты же можешь смотреть на что угодно. Ты реалист. Ты сильный. Только так ты победишь его.
– Поправишь меня, если я не прав. Я догадался, как он думает. Теперь я могу читать его мысли, понимаю его.
– Ари?
– Ари! Ари пустое место, Меган. Ари просто инструмент, вроде щипцов для волос. Нет, речь идет о другом человеке. О том, кто держит в руках все ниточки и дергает за них. Меган, вспомни, была ли такая ночь, когда ты отключалась? Может быть, слишком много выпила или очень устала, что-нибудь в этом роде? Какая-нибудь ночь, когда ты просто отключалась на четыре-пять часов? Конечно, ты можешь и не помнить этого, твое подсознание не готово еще к этому. Но была ли такая ночь, когда… когда ты действительно не помнила, что произошло?
Меган молчала, что еще более усилило подозрение Питера. Потом он услышал ее голос:
– Он сказал, что это от шампанского. Что я его слишком много выпила и отключилась. Мы тогда ходили в ресторанчик в Миддлбурге в Виргинии, у нас был «романтический уик-энд». А в субботнюю ночь я отключилась. Когда проснулась, могу сказать, что… это было очень романтично.
Питер кивнул.
– А когда это было?
– Две недели назад.
– После…?
– Да, после того, как я была с тобой. От тебя я направилась прямо к Ари. Извини.
– И тогда ты видела его в последний раз?
– Да, я сфотографировала некоторые твои документы и отдала ему пленку вместе с фотоаппаратом. В тот раз мы не стали пользоваться обычной процедурой передачи пленок и пошли в этот ресторанчик. А на следующее утро он оставил меня. Сказал, что возвращается в Израиль к жене. Просто ушел. Я плакала, умоляла его. Он ударил меня. Питер, он ударил меня, а затем ушел и оставил, словно я вообще не имела для него никакого значения.
А ты и не имела, подумал Питер.
– Понятно, – промолвил он. – Ты мне здорово помогла.
– Питер, это все? Ты позвонил…
– Меган, с тобой все будет в порядке. Адвокат тебя вытащит. А эти парни из ФБР… тебе надо их слегка очаровать. Они растают. В конце концов, они же мужчины. А когда все закончится…
– Боже мой, Питер, там опасно? Но ты же в безопасности, да? Ты ведь далеко от того места, где стреляют, правда? Ты же не совершишь ничего глупого…
Теперь он был совершенно разбит, чувствовал, как силы покидают его. Питер представил себе Меган в темной комнате, одурманенную наркотиками, беспомощную, безвольную. Интересно, чем они ее опоили и насколько она была беспомощна? Да, она наверняка совершенно беспомощна, они могли делать с ней все, что угодно. От этой мысли слезы хлынули у него из глаз, он почувствовал, что всхлипывает, как ребенок.
– Детка, когда все закончится, – услышал Питер свой голос, – мы сможем уехать в Нью-Йорк. Начнем другую жизнь, клянусь тебе. Мы переедем в Нью-Йорк, и ты сможешь общаться с людьми, которые тебе нравятся, а я, возможно, займусь преподавательской деятельностью или…
Он слышал, что она тоже плачет.
– Я так скучаю без тебя, – вымолвила сквозь слезы Меган. – Питер, мне очень жаль, что все так получилось. Прости меня и будь осторожен, пожалуйста, держись подальше от…
– Доктор Тиокол!
Резкий крик Дика Пуллера вернул Питера к действительности.
– Меган, я должен идти.
– Тиокол! Вы мне срочно нужны!
– Я должен идти, – снова повторил Питер. – Спасибо, думаю, что теперь я справлюсь с этим человеком. – И он положил трубку. Наверное, пиджак был слишком тесен Питеру, потому что он внезапно сорвал его и швырнул в угол. Вот теперь он чувствовал себя гораздо лучше.
Он обернулся, стараясь избегать взглядов изумленных связистов, и увидел Пуллера, который спешил к нему, размахивая фотографией.
– Питер, посмотрите. Скажите, это действительно то, о чем я думаю?
Питер заморгал глазами, сгоняя слезы. Он чувствовал себя дураком, идиотом, но отметил про себя, что Пуллер слишком возбужден, чтобы заметить его состояние. Значит, фотография. Он увидел то, что и предполагал увидеть – сделанный с очень большой высоты снимок Саут Маунтин. Питер различил крышу пункта управления запуском, крышу казармы, ограждение из колючей проволоки по периметру, дорогу, ведущую в гору. И все-таки было что-то не то на снимке, какие-то маленькие неточности в расположении зданий относительно друг друга: не тот угол, что ли? Питер сосредоточился, но понять не мог…
– Это только что поступило из ЦРУ. Фотографию эту сделали со спутника три месяца назад над Новомосковском, расположенном вблизи Днепропетровска. Там большой тренировочный лагерь спецназа. Проклятье, если бы они тогда обратили на это внимание, если бы в этом чертовом ЦРУ сидели люди поумнее…
Питер продолжал внимательно разглядывать фотографию.
– Вот здесь они и готовились к операции. Это их тренировочная площадка.
Что-то здесь было не так. Питер заметил на земле нечто вроде диагональных борозд в виде сержантских нашивок или каких-то гигантских следов от покрышек, пересекавших вершину горы.
– Что это такое? Что означают эти линии?
Пуллер посмотрел на фотографию.
– В этом все и дело, поняли? Это траншеи. Вот что они прятали под этим чертовым брезентом.
Питер не понимал.
– Перед вами, доктор Тиокол, схема обороны Ясотого. Видите, эти траншеи имеют конфигурацию буквы "V", упирающейся основанием в здание центра запуска.
– Да.
– Противник будет отходить назад, оставляя окоп за окопом, к последнему укреплению. Атакуя, мы всегда будем оказываться в зоне перекрестного огня с двух сторон траншей, выкопанных в виде буквы "V". Обойти с фланга их нельзя, траншеи раскинуты очень широко, готов поспорить, что они связаны между собой тоннелями, которые они будут взрывать по мере отступления. Такую тактику использовали моджахеды в Афганистане. При штурме горы, укрепленной подобным образом, можно потерять тысячу человек. Да, этот Ясотый имеет представление о боевых действиях в горах. Каждый окоп обойдется нам в час времени и сотни убитых. Даже продвигаясь вперед, мы снова и снова будем под перекрестным огнем, в этих траншеях наша атака просто захлебнется.
Но Питер не мог оторвать глаз от фотографии и слушал полковника без особого внимания. Ведь было же в ней что-то. Что-то такое, что он знал, но пока еще не понял. Мозг Питера пылал, пытаясь собрать воедино отдельные догадки.
– Посмотрите! – внезапно закричал Питер. – Посмотрите! Сюда! – Он понял, что в фотографии не давало ему покоя. Ведь ему столько раз приходилось бывать на вершине Саут Маунтин во время строительства комплекса. Он знал гору так же хорошо, как тело Меган. Никто не знал ее лучше него.
– Смотрите, вот! Они не потрудились воткнуть деревья справа и слева от зоны штурма, просто оставили там голое место, но рельеф местности постарались скопировать с максимальной точностью. Дело в том, что свои спутниковые фотографии они сделали давно и не потрудились сверить их с последними снимками. Смотрите, на самом деле мы передвинули казарму примерно на пятнадцать футов левее, а это дополнительное крыло к зданию центра запуска так и не построили, хотя на планах, которые они получили от Меган, оно было. Но самое главное, что у них тут нет ручья. Его нет, потому что его не было.
