Михаил Серегин - Палач в белом
– Долго ты будешь копаться?! – заорал Кузьма. – Если ты кокнул ампулу, я тебя своими руками придушу! Откуда ты взялся, такой кретин?
Врач опомнился. Наложил жгут на безвольную руку Ксении Георгиевны, собрал шприц и с превеликой осторожностью взял ампулу с ядом. Надломив ее, он набрал содержимое в шприц и шагнул к беспомощной старухе.
Кузьма продолжал удерживать ее, посверкивая злыми глазами на растерянного эскулапа. Тот, подгоняемый этим угрожающим взглядом, потянулся шприцем к потемневшей от старости, похожей на бугристую плеть руке, примериваясь, куда выгоднее вонзить иглу. Но в этот момент Кузьма сделал нечто странное. Взгляд его неуловимо изменился, и он оттолкнул от себя обмякшее тело Ксении Георгиевны, которая, слабо охнув, повалилась на пол. Кузьма же внезапно нырнул куда-то под рукой врача, словно регбист, несущий мяч в зону противника.
Доктор еще не успел обернуться, как за его спиной раздался короткий топот, леденящий хруст тяжелого удара и короткий крик: «Стоять!» В следующую секунду его грубо схватили за воротник, и стальной ствол пистолета ткнулся ему в затылок.
– Спокойно! – предупредил негромкий, с хрипотцой голос. – Потихоньку кладем шприц на стол... вот так...
Но, едва шприц был положен на стол, доктора сбили с ног искусной подсечкой и швырнули лицом в пол.
– Лежать! Руки на затылок! И не двигаться – вышибу мозги!
Доктор и не думал шевелиться – при падении он сильно разбил локоть и еще не пришел в себя от боли. О том, что произошло, он старался не думать – это было слишком страшно. Кузьма тоже лежал – из головы, разбитой прикладом автомата, темной струйкой вытекала кровь. Лоськов стоял над ним, одной рукой быстро ощупывая неподвижное тело.
– У этого ствол, Юрий Николаевич! – сказал он, выхватывая из-под пиджака Кузьмы пистолет.
Чехов махнул рукой и склонился над Ксенией Георгиевной. Она была в обмороке. Чехов легонько похлопал ее по щекам.
– Леша, дай-ка стаканчик воды! – озабоченно сказал он.
Лоськов сунул в карман пистолет и, сжимая в руке «АКС», зашел на кухню. Открутив кран, он налил воды в первую попавшуюся чашку и подал Чехову. Тот набрал воды в рот и обрызгал Ксению Георгиевну. Она зашевелилась и медленно открыла глаза.
– Вы в порядке? – смущенно пробормотал Юрий Николаевич.
Глаза старухи наполнялись слезами. Чехов помог ей подняться на ноги и усадил на стул. Лоськов догадался и протянул Ксении Георгиевне остатки воды, заставив ее выпить.
Ксения Георгиевна глотала воду, стуча зубами о край чашки, и не сдерживала слез.
– Ну, все, все! – грубовато произнес Чехов. – Все уже позади... Сплоховали мы маленько... Но и вы, Ксения Георгиевна, хороши! Не хочу никакого осмотра! Я что вам говорил?
– Видеть я их, гадов, не могу! – рыдая, объяснила Ксения Георгиевна. – Сердце у меня аж захолонуло, как он мне раздеваться велел! Кто, думаю, ты такой... – Она не смогла дальше говорить.
– Ты, Лоськов, пошукай там на полках, – посоветовал Чехов. – Может, валерьянки найдешь или валидолу...
Лейтенант перешагнул через лежащего на полу доктора и открыл стенной шкафчик.
– В холодильнике... – пробормотала Ксения Георгиевна. – В холодильнике у меня корвалол...
Кузьма, уже пришедший в себя, незаметно наблюдал за тем, что происходит на кухне. Чехов был занят со старухой и по сторонам не смотрел. Дождавшись, пока Лоськов повернется к нему спиной, Кузьма тихо поднялся, придерживаясь за стену, метнулся к двери и повернул замок. Сзади раздался сердитый крик.
Кузьма выскочил из квартиры, захлопнул дверь и бросился к лестнице. Не разбирая дороги, он с грохотом понесся вниз, с силой отталкиваясь от перил на поворотах.
На площадке между третьим и четвертым этажом он увидел поднимающегося навстречу мужчину с квадратной стриженой головой и бульдожьими щеками. Черный кургузый пиджак нескладно топорщился на его плотном коренастом теле.
– С дороги, сука! – проревел Кузьма, скатываясь по ступеням с угрожающим шумом.
Коренастый поднял голову и быстро окинул взглядом растрепанную фигуру и окровавленное лицо Кузьмы. В последний момент он опасливо шагнул в сторону, уступая Кузьме дорогу. Но, едва тот крутанулся на повороте и бросился дальше, мужчина выставил ногу и зацепил Кузьму за лодыжку.
Потеряв равновесие, Кузьма полетел вниз головой и с силой врезался плечом в нижнюю ступеньку. От удара у него перехватило дыхание, в груди вспыхнула обжигающая пульсирующая боль – у него была сломана ключица. Скрипя зубами, Кузьма попытался встать на ноги, но боль сделалась совсем невыносимой. Он привалился спиной к лестничным перилам и сквозь кровавую пелену наблюдал, как человек, подставивший ему ножку, неторопливо сходит вниз по ступеням.
Под гул и грохот бетонных пролетов вниз сбежал Чехов. Увидев коренастого человека, он на секунду замер, а потом удовлетворенно воскликнул:
– Аркаша! Явился?
– Твой клиент? – в свою очередь поинтересовался тот, кивая на скорченную фигуру Кузьмы.
– Мой, – сказал Чехов. – Хотел смыться, тварь!
– Я так и подумал, – хмыкнул подполковник. – По морде угадал. Какая-то морда, смотрю, бежит, не внушающая доверия... Значит, взяли все-таки? А где Лоськов?
– Наверху, Айболита сторожит, – пояснил Чехов и подошел вплотную к Кузьме: – Вставай, крутой! Привал закончен!
– А пошел ты! – скривившись, простонал тот. – Не видишь, сломался я!
– Да ты не расстраивайся! – посмеиваясь, сказал Чехов. – Мы теперь на лифте поедем, потихонечку...
Он схватил Кузьму за ворот и рывком поднял на ноги. Тот издал сдавленный крик и навалился на Чехова всем телом. Подполковник поспешил на помощь, и вдвоем с Чеховым они втащили Кузьму в лифт.
Едва кабина начала подниматься, он повернул к Чехову белое, покрытое кровью и каплями пота лицо и с усилием сказал:
– Я требую адвоката!
Чехов усмехнулся недобро и пообещал:
– Скоро будет тебе и адвокат, и прокурор! Потерпи немножко...
Они доехали до седьмого этажа, вышли и впихнули Кузьму в квартиру. Лоськов встретил их с автоматом в руках и, увидев подполковника, невольно выпрямился по стойке «смирно».
Ксения Георгиевна уже немного опомнилась и тоже была на ногах. Она всплеснула руками и сказала:
– Это что же такое творится, Юрий Николаевич, миленький! Я же теперь по ночам глаз не сомкну! – Тут она заметила новое лицо и поинтересовалась: – А это кто же будет?
– Подполковник Гузеев! – отрекомендовался тот. – Вы, мамаша, не беспокойтесь, мы вам сон наладим. Сейчас вот с гостями вашими разберемся... Вы, знаете, пойдите пока в комнату, отдохните немножко... Лоськов, проводи!
Лейтенант увел Ксению Георгиевну. Кузьму усадили на стул возле окна. Чехов и Гузеев уселись напротив – у выхода.
– Документы есть? – спросил у Кузьмы подполковник.
Тот молчал, уронив голову на грудь. Из комнаты неслышно вышел Лоськов и, остановившись у начальника за спиной, сказал:
– Без документов он, я смотрел. Но с пушкой.
– В общем, личность подозреваемого уточняется, – заключил Гузеев. – Ладно, посмотрим на другого. Лоськов, подними его!
Пока лейтенант поднимал трясущегося от страха врача, прибежала невыдержавшая Ксения Георгиевна. Она слышала предыдущий разговор и теперь торопилась поделиться с мужчинами.
– Этот вот мне хорошо известен! – торопливо выкрикнула она, тыча сухим кулачком в сторону Кузьмы. – Это самый и есть представитель фирмы! Они у меня квартиру мою выманили! Кузьмой его зовут, а фамилии не знаю...
– Ничего, – успокоил ее Чехов. – Узнаем. Раз уж вы здесь, Ксения Георгиевна, скажите нам – а этот артист вам знаком? – Он показал на стоящего у плиты доктора.
Тот был совершенно раздавлен и смят случившимся – руки тряслись, губы тоже, а глаза безостановочно перебегали с одного лица на другое.
– Этот мне неизвестен, – серьезно ответила Ксения Георгиевна. – Ни разу его не видала.
– Кто такой? – рявкнул Гузеев, с угрозой глядя на врача.
– Корзухин Виктор Петрович, – поспешно сказал тот предательски дрогнувшим голосом. – Врач-терапевт.
– Что делаете в квартире гражданки Старосельской? – спросил Чехов. – Да вы не мнитесь – ваш разговор записывался на пленку, отпираться бесполезно!
Корзухин остолбенел, схватился рукой за горло и вдруг зарыдал – из глаз его хлынули крупные, будто искусственные, слезы.
– Я... я... простите меня! Я все скажу...
– Ну так говори! – Гузеев шарахнул кулаком по столу. – Нечего нам тут сопли размазывать. Умел нашкодить – умей ответ держать!
– Я... должен был сделать... этой гражданке смертельный укол! – с ужасом выговорил Корзухин.
– Зачем? – спросил Чехов. – У вас что к ней личная неприязнь?
– Н-нет, – тихо пробормотал Корзухин. – Мне должны были заплатить за это деньги...
– Кто? Кто должен был тебе заплатить? Фирма «Воздаяние», так?
– Я про фирму ничего не знаю... Правда! – пискнул доктор. – А деньги мне должен был вручить мой начальник – Макаров Игорь Станиславович...
