Михаил Серегин - Палач в белом
Лоськов вопросительно посмотрел на него.
– Майор должен был наркоту Ладыгину подбросить, это ясно, – пояснил Чехов. – А изымать они ее должны не раньше, чем поймают Володьку. Это бы ладно... Но ведь теперь они могут этого Лопотухина хватиться раньше и нагрянуть в любую минуту! Тогда у нас все летит к черту!
Лейтенант не моргнул и глазом.
– Возьмем и этих, Юрий Николаевич! – уверенно заявил он.
Чехов с изумлением уставился на него и расхохотался.
– Ну, ты, Леша, даешь! Возьмем, говорит, и этих! Ха-ха-ха!.. Надо же! А что? И в самом деле, возьмем!
Значительно повеселев, он быстро доел суп и полез в карман за папиросами.
– Володя, значит, от них скрылся... – задумчиво сказал он. – Лишь бы он теперь домой не сунулся!.. У вас подымить-то можно, Ксения Георгиевна?
Притихшая старуха махнула рукой.
– Да уж курите! – со вздохом сказала она. – Чего с вами сделаешь?
– Демаскируете нас, Юрий Николаевич, – деликатно заметил Лоськов. – Если кто зайдет, дым сразу учует!
Чехов вытаращил на него глаза.
– Ну, ты совсем молодец! – сказал он виновато. – Я и не подумал. Времени, конечно, еще вагон, но осторожность не помешает. Я тогда в туалете, в отдушину... А ты, знаешь, поглядывай все-таки за лестничной площадкой!
Их опасения пока не оправдывались. Время шло, но подозрительных гостей больше не появлялось. Возвратились с работы соседние жильцы, бегали по лестнице какие-то ребятишки, но ни квартирой Ладыгина, ни квартирой Ксении Георгиевны никто не интересовался.
Ближе к вечеру Чехов устроил маленькое совещание, позвав на него хозяйку и Лоськова.
– Скоро заявится доктор! – строго объявил он. – Нам его нужно взять в момент, когда он будет готов исполнить свой преступный замысел. Вам, Ксения Георгиевна, придется призвать все самообладание, чтобы себя не выдать. Вы, главное, помните, что мы вас в обиду не дадим. Поэтому держитесь стойко! А как только он нацелится вам делать укол – давайте нам сигнал!
– Это какой же сигнал? – опасливо спросила старуха.
– Да опять же включайте радио! – сказал Чехов.
– Вопрос можно? – спросил Лосков. – Вы, Юрий Николаевич, имеете в виду, что манипуляции будут на кухне проводиться. А доктора, они ведь предпочитают в комнатах работать, я вам точно говорю. Неувязочка может выйти!
– А Ксения Георгиевна будет настаивать именно на кухне! – отрезал Чехов. – Поняли, Ксения Георгиевна? В комнате у вас ремонт, бедлам, что угодно! На всякий случай мы изнутри дверь подопрем. Не думаю, что они будут привередничать – какая им разница, где свое душегубское дело делать!
– Я его, гада, в комнату ни за что не пропущу! – пообещала Ксения Георгиевна.
Юрий Николаевич строго посмотрел на нее.
– Вы только, знаете, не очень! – предупредил он. – Не спугните! Поменьше агрессивности, ладно?
– Ой, Юрий Николаевич! – жалобно призналась старуха. – Я так боюсь! Не справлюсь я, вот увидите. Они меня сразу раскусят!
– Ничего не раскусят! – уверенно сказал Чехов. – Ведите себя как обычно. Побольше говорите. То, что вы немного обеспокоены, вполне естественно. Главное, не объявляйте им в лоб, что они убийцы, и все будет нормально.
– Господи, а ведь и вправду убийцы! – ахнула Ксения Георгиевна, которая наконец полностью осознала, какой опасности подвергается.
Чехов дружески потрепал ее по худенькому, птичьему плечику и улыбнулся.
– Лоськов, оружие приготовил? – строго спросил он, подмигивая хозяйке.
– Все готово, Юрий Николаевич, – негромко сказал лейтенант. – Да вы, мамаша, не бойтесь, мы стрелять не будем. Пугнем их только.
В окно кухни уже просачивались синие сумерки. Ксения Георгиевна зажгла свет и уселась возле плиты, сложив на коленях высохшие морщинистые руки. Лицо у нее было такое, будто у нее разом разболелись все зубы.
– Аркадий, видно, не сумел выбраться! – с сожалением произнес Чехов. – А жаль – веселее было бы...
Вдруг он замер и настороженно уставился на дверь. С лестничной клетки доносился негромкий ровный шум поднимающегося лифта.
– Внимание, Леша! – прошептал Чехов.
Лифт добрался до верхнего этажа и остановился. Послышалось лязганье открывающихся дверей. Потом раздался шелест шагов, оборвавшихся у двери. И почти сразу же прозвенел звонок.
– Диктофон! – скомандовал Чехов и на цыпочках подобрался к двери.
В «глазок» он сумел рассмотреть незнакомую мужскую фигуру с чемоданчиком. Быстро вернувшись в кухню, Чехов сказал:
– Кажется, явился! – Ксения Георгиевна при этих словах побледнела. – Ну-ну, крепитесь! Мы рядом!
Он знаком направил Ксению Георгиевну в прихожую, а сам вместе с Лоськовым скрылся в комнате и затворил дверь.
Ксения Георгиевна, перекрестившись, засеменила в прихожую и опасливо крикнула в дверь:
– Кто там?
– К вам из фирмы, Ксения Георгиевна! – ответил мужской голос.
Этот голос был старухе уже знаком – он принадлежал молодому человеку, который бывал у нее несколько раз и помогал оформлять документы. Кузьма – Ксения Георгиевна припомнила, что его зовут Кузьмой – по-хозяйски ввалился в квартиру, поторапливая идущего за ним следом молодого человека:
– Давай, доктор, проходи! Не стесняйся! Ксения Георгиевна – человек душевный, она тебя не съест, не бойся!
Доктор был высок, черноволос и лупоглаз. Его румяная круглая физиономия, на которой было написано удивительное для такого молодого человека самомнение, сразу не понравилась Ксении Георгиевне.
– Это доктор что надо, Ксения Георгиевна! – развязно сказал Кузьма. – Он ваши болячки враз, как рентгеном! Ну, проводите нас! Куда пойдем, в комнату, наверное?
В его суетливости читалось старательно сдерживаемое беспокойство.
– Проходите на кухню! – сурово отрезала Ксения Георгиевна. – У меня в комнате не прибрано.
– Как же это я – на кухне, что ли, осмотр буду проводить? – недовольно буркнул врач.
Кузьма незаметно ткнул его локтем в бок и сказал:
– Где хозяйке удобнее, там и проведешь! Верно, Ксения Георгиевна? Слово клиента для нас закон!
Однако, проходя мимо двери в комнату, он толкнул ее рукой.
– Заперла я ее! – бросила на ходу Ксения Георгиевна, сама удивляясь своей смелости. Кузьма пожал плечами и вошел в кухню. Окинув взглядом стены, он удовлетворенно сказал:
– Ну вот, чистенько, светло! Чем не операционная? Давай, доктор, действуй!
Румяный доктор тревожно облизал губы и сказал с запинкой:
– Попрошу вас раздеться! Какие у вас жалобы?
В глазах его металась неуверенность, которая совершенно не вязалась с вызывающим выражением круглого лица.
– И нет у меня никаких жалоб! – поджав губы, заявила вдруг Ксения Георгиевна, забывая все инструкции. – Нет у меня никаких жалоб, и на осмотр я не согласна!
Доктор растерялся и беспомощно посмотрел на Кузьму. Тот нахмурился и посмотрел на наручные часы.
– Ну, что вы в самом деле, Ксения Георгиевна! – устало сказал он. – Другого вам доктора привели, пляшем вокруг вас, а вы... Нехорошо!
– А мне доктор не требуется! – нахально выпалила Ксения Георгиевна. – Особенно такой, как ваш! Я ему не доверяю! Нет у меня к нему доверия! – Она чувствовала, что говорит что-то не то, но остановиться уже не могла. – Вот у меня сосед – доктор! Ваши ему и в подметки не годятся!
С лица врача медленно сходил румянец. Он переминался с ноги на ногу и умоляющим взглядом смотрел на Кузьму, ожидая, что тот объяснит ему, как действовать дальше. Кузьма сжал челюсти и быстро шагнул к старухе.
– Кончился твой сосед, дура! – прохрипел он и внезапно сгреб Ксению Георгиевну в охапку.
От неожиданности она даже не сумела крикнуть, а в следующую секунду ладонь Кузьмы наглухо закрыла ей рот. Ксения Георгиевна сделала попытку вырваться, но руки молодого человека сжимали ее, как стальные канаты. Ей даже стало трудно дышать – голова закружилась и потемнело в глазах.
– Что стоишь?! – прошипел Кузьма. – Действуй, доктор! Время!
Бледный как полотно врач затравленно уставился на Кузьму.
– Да как же я в таких условиях! – плачущим голосом проговорил он. – Да я же в вену не попаду! У нее наверняка сосуды ломкие...
– Коли, падла! – зарычал Кузьма. – Тебе препарат смертельный дали! Только ткнешь – и душа вон! Шевелись, идиот!
Врач еще раз посмотрел на него, опять облизал губы и трясущимися руками раскрыл чемоданчик. Из его пальцев ампула выскочила, как живая, и, подпрыгивая, покатилась по полу. Следом посыпались шприцы и коробочки с лекарствами. Он расширенными от ужаса глазами уставился на Кузьму, словно ожидая удара.
Кузьма с удовольствием бы врезал по его глупой, перекошенной от страха физиономии, но руки его были заняты. Ксения Георгиевна в его объятиях почти теряла сознание, но еще шевелилась.
– Я сейчас, сейчас! – жалко пробормотал врач и бросился подбирать рассыпавшиеся по полу лекарства.
– Долго ты будешь копаться?! – заорал Кузьма. – Если ты кокнул ампулу, я тебя своими руками придушу! Откуда ты взялся, такой кретин?
