Семен Кожанов - Последняя черта
Оба наших пулемета заработали одновременно. Длинные очереди, выпущенные из ПК Испанца, огненными клещами впились в лобовое стекло «УАЗа».
Темно-зеленый внедорожник вильнул в сторону, пытаясь уйти с линии огня, но Испанец не отпускал машину противника.
Мой пулемет бил сверху, что позволяло стрелять поверх «УАЗа». Первой очередью я сбил пулеметчика, стоявшего в кузове пикапа. Белый внедорожник резко затормозил, и сдал назад, уходя влево пытаясь спрятаться за расстрелянным «УАЗом». Длинной очередью я зацепил кабину пикапа, который заложил слишком большой вираж, из-за чего тут же перевернулся. Подъезжая к расстрелянным внедорожникам, я сделал серию коротких очередей из станкового гранатомета. Гранаты, падая, поднимали невысокие султаны земли, осыпая все вокруг ливнем осколков.
Проезжая мимо пикапа, я выстрелил несколько раз из пулемета, добивая раненых, которые выпали из машины, когда она перевернулась.
— Едем прямо по дороге, когда она упрется в Т-образный перекресток, поворачивай налево, потом еще раз налево и сразу же направо, — сказал я Остапу.
— А что там? — спросил Остап.
— Там — вторая точка исламистов, к которой, мы должны были следовать после того дома, где вас нашли, — объяснил я Остапу путь нашего движения.
— А стоит ли сейчас соваться в самое пекло? — весело спросил Испанец.
— Знаешь, какое самое безопасное место при смерче? Его эпицентр! Там нет ветра и безопасно, — ответил я, снаряжая пулемет новой лентой.
Вторая точка, которую должен был посетить мой отряд, располагалась в самом центре деревни Войкова — пригорода Керчи, который местные называли — Катерлез, что в переводе с татарского означало что-то про всадника. Нужный нам дом находился на одной улице с мечетью, а если быть до конца точным, то прямо напротив нее.
Я очень хорошо ориентировался в местной застройке — по работе часто приходилось здесь бывать. Наша машина проехала еще метров сто и остановилась в тени большого сарая, который раньше был коровником, но потом его переделали под склад, а потом часть стены разобрали и в том, что осталось, сделали сарай.
Ба-бах! — позади грянул взрыв, и к небу взметнулся султан пыли, а уже через несколько мгновений поднялся густой столб черного дыма — это взорвалась взрывчатка, заложенная в доме, ну а дым, из-за загоревшегося машинного масла, которого там обнаружился приличный запас.
Я включил рацию на частоте Амира и тут же услышал грубоватый мужской голос:
— …ир! Амир, прием! Амир, ты слышишь меня? Прием!
— Слышу тебя, слышу! — яростно зашипел я в микрофон рации, плотно прижимая его к свои губам, так, чтобы на той стороне думали, что вокруг меня очень шумно: — Мы попали в засаду! Два километра по дороге на село Курортное! Ведем бой! Здесь российские десантники на бэтээрах! Все к нам! Сроч… — и тут же, нажал кнопку, отключая радиостанцию.
— Это чего сейчас было? — удивленно спросил Остап.
— Военная хитрость, — лаконично ответил я. — Подождем двадцать минут и поедем вон по той дороге, сразу за тем поворотом окажемся на улице, которая идет параллельно той улице, на которой стоит местная мечеть. Если я не ошибаюсь, то площадь вокруг мечети должна быть заполнена солдатами противника. Выскакиваем из-за угла и открываем огонь из всех стволов. Там будет открытый участок, метров пятьдесят, а потом сразу же постройки — басмачи даже не успеют ничего понять! Остап, ты главное — машину старайся держать ровнее, чтобы нам стрелять было удобно!
Чтобы не терять времени зря, я закрепил на крыше «Газели» свой РПК, так, чтобы его можно было легко выхватить и открыть огонь. Если все пройдет успешно, то мы промчимся через улицу, расстреливая весь боезапас на ходу. А вдруг в конце улицы окажется пост или одиноко стоящий боец противника, а у нас в пулеметах и АГСе пустые коробки.
— Анархист! Анархист, прием! — раздался в динамике голос Енота.
— Анархист на связи! Прием!
— Груз доставлен. У нас один легкий «трехсотый», из пришлых. Анархист, тут полная жопа творится — здание интерната взорвано, много убитых и раненых! — голос Енота дрожал и вибрировал: — Противник взорвал газовый терминал, в районе Бочарки. Горит рыбный и торговый порт. Что нам делать? Прием!
— Сколько бойцов осталось в строю и кто сейчас командует? Прием! — сдерживая ярость, произнес я. Все-таки противник нас переиграл. Одним ударом они вывели из игры интернатовский отряд.
— Наш маленький отряд в целости и сохранности, но что с остальными, я не знаю. Общее руководство у ментов, они вместе с погранцами выставляют посты и кордоны. Хотят и нас «забрить». Что нам делать? — Енот еще раз повторил свой вопрос. — Прием!
— Новое командование собирается предпринимать какие-то активные действия? Прием!
— Они уходят в глухую оборону! Будут держать оборону по линии железной дороги, что в районе Верхнего Солнечного! Прием!
Черт возьми! Сейчас нельзя уходить в глухую оборону! Надо атаковать! Атаковать всеми возможными силами! Лучшая защита у нас что? Правильно — нападение! В руководстве противника сейчас царит неразбериха — они вступили в бой раньше намеченного срока, а это значит, что еще не все войска вступили в город. У них нет налаженного командования и руководства. Нет даже обычной радиосвязи друг с другом. Сейчас самое время выпустить в город малые диверсионные группы, которые, переодевшись в форму противника (всего лишь повязать зеленую ленточку поверх шапки-маски), будут наносить быстрые удары по отрядам противника. Это враг должен уйти в глухую оборону, а не мы!
— Енот, в оборону не уходить! Посылай всех на хрен! Ты подчиняешься только мне! В случае осложнений открывай огонь на поражение и уходи за пределы города! Выдвигайся к тому месту, где Первый сломал себе руку два года назад! Понял? Если не знаешь, где это место, спроси у Сквозняка, он в курсе! Чтобы были там через час! Как понял меня? — Я намекал Еноту на заброшенный карьер в районе Аршинцевского кладбища. — Прием!
— Понял тебя! Понял! — в голосе Енота проскочили решительные нотки.
Я отключил рацию и задумчиво посмотрел на своих товарищей. Ну вот и допрыгались — начались половецкие пляски с саблями!
— Так вот что так сильно бабахнуло, — тихо сказал Испанец. — Взрыв газового терминала означает, что все близлежащие постройки стерты с лица земли.
Я ничего не ответил, лишь посмотрел на часы — до отмеренного мной срока осталось десять минут.
Выждав положенное время, Остап повел машину по грунтовой дороге, которая, привела нас в поселок. Повернув, дорога вывела на улицу, которая по обе стороны была плотно застроена домами. «Газель» набрала скорость и, как чертик из табакерки, выскочила на перекресток. Перед нами показался забор, после которого сразу же открывался прекрасный вид на мечеть и окружавшую ее площадь.
Небольшая мечеть с высоким минаретом стояла посреди заросшей зеленой травой площади. На площади неровными рядами стояло несколько пассажирских «Газелей» и автобусов, в которые сейчас в спешном порядке, грузились разномастно одетые и вооруженные мужчины. Вокруг маршруток я увидел не только мужчин, но и женщин, стариков и детей. Видимо, основная часть военных умчалась на подмогу Амиру, а те, кто остался на площади, были ополченцы из местных татар.
— Огонь! — прокричал я, нажимая на гашетку станкового гранатомета. Стреляя, я закрыл глаза — не мог видеть, как сейчас осколочные гранаты рвут в клочья не только вооруженных мужчин, которые были нашими врагами, но и детей, женщин, чья вина была только в том, что они оказались в ненужном месте в ненужное время! Ну и хрен с ними, в интернате тоже были ни в чем не повинные люди, да и девятиэтажки рядом с газовым терминалом тоже стали братскими могилами! АГС выплюнул все гранаты, что были в «улитке», одной длинной очередью!
Немного с запозданием заработал и пулемет Испанца. Когда боек АГСа сухо щелкнул, показывая, что гранаты закончились, я открыл глаза. Схватив приклад пулемета, я принялся вколачивать очередь за очередью, пытаясь попадать только по машинам и автобусам, но нашу машину нещадно кидало на ухабах, и я видел, что от пуль, выпущенных из моего пулемета, погибают не только бойцы противника, но и мирные люди! Наша машина проскочила открытый участок за считанные минуты, но этого хватило, чтобы высадить коробку ВОГов и две пулеметные коробки, а это двадцать девять осколочных гранат и двести патронов калибра 7,62х54.
«Газель», как спринтер, выпрыгнула из проулка, прямиком на главную дорогу, которая пересекала все село насквозь. Выпрыгнула под самым носом у БТРа, который двигался по дороге. Сразу за БТРом шло несколько армейских «Уралов», а замыкал колонну танк Т-80.
От столкновения нас спас только опыт Остапа и относительно невысокая скорость движения БТРа. Наша машина вильнула в сторону и помчалась по дороге, уходя от бронетранспортера. На броне у БТРа сидел десант — человек десять упакованных в бронежилеты и каски. На длинной антенне БТРа развивался зеленый флаг — копия того, что болтался и над нашей машиной. Несомненно, десант на БТРе видел, что мы натворили перед мечетью.
