Богдан Сушинский - Гнев Цезаря
– Мы следили за вами и вашими контактами с тем германцем, который выдает себя за итальянского контрразведчика, – ушел майор от прямого ответа.
– Причем слежка велась настолько примитивно, что не заметить ее было попросту невозможно.
Один из охранников ринулся к арестованному, но майор выбросил вперед руку.
– Ваша очередь, лейтенант, еще придет. Говорите, заметили слежку? – вновь обратился к русскому. – Так вот, спешу огорчить: мои люди не очень-то и маскировались. Как и вы с этим итальянским офицером контрразведки. Но вряд ли вы знаете, кто на самом деле скрывается под этим именем.
– Проверкой его документов я не занимался. Вы, насколько мне известно, тоже.
– Тем не менее сегодня, от информаторов из Италии, нам доподлинно стало известно, что на самом деле…
– …Под этим именем скрывается барон фон Штубер, – криво улыбнулся Гайдук.
Услышав это имя, майор вопросительно взглянул на лейтенанта. Тот ответил ему по-албански, но распознать в потоке незнакомой речи имя барона было несложно. Судя по всему, лейтенант подтвердил, что фамилия барона именно такова: Штубер. К тому же стало ясно, что русский язык лейтенант тоже понимает.
А еще морской чекист отчетливо вспомнил, что именно этот тип увязался за ним во время прогулки по городу и он же прохаживался в отеле у его номера.
– Значит, вы знали, что встречаетесь не просто с итальянским морским офицером, а с бывшим офицером вермахта?
– Если бы ваши информаторы относились к своим обязанностям серьезнее, то выяснили бы, что на самом деле в годы войны барон фон Штубер служил не в вермахте, а в чине штурмбаннфюрера СС числился за Главным управлением имперской безопасности рейха, – решил Дмитрий окончательно добить майора, – то есть был офицером СД. Мало того, он считался вторым диверсантом Германии после Скорцени; во всяком случае, именно он принимал участие в операции «человека со шрамом» по освобождению Муссолини, аресту адмирала Хорти в Будапеште и в ряде других операций. Причем фамилию барон-диверсант сменил только ради приличия, поскольку суд, которому его пытались предать союзники после войны, признал: барон фон Штубер являлся солдатом, который честно выполнял свой долг, и не более того.
Майор что-то пробормотал на своем шепелявом албанском и вновь вопросительно взглянул на лейтенанта. Но тот лишь пристыженно пожал плечами.
– Только не пытайтесь убеждать меня, майор, что вам эти факты из биографии фон Штубера были известны.
– Для меня куда важнее убедиться, что они были известны вам.
– Как и моему командованию, – осенил подполковник своего собеседника саркастической ухмылкой, – которому вы намерены меня выдать.
* * *Не успел Хилый, вместе с двумя своими подручными, провести первый допрос, как Анна уже знала о происшествии в отеле «Иллирия» и тут же позвонила на домашний телефон полковнику Доноглу, недавно назначенному начальником службы безопасности Влёрского региона.
– Сделайте все возможное, чтобы немедленно освободить подполковника, – решительно потребовала она.
– Но это не мои люди, никто из моих не решился бы без моего приказа…
– Если бы Гайдука взяли ваши люди, я бы уже звонила не вам, а вашему шефу в Тирану, – резко парировала Анна. – И утром подполковника освобождал бы уже другой начальник службы безопасности.
– Хорошо, я свяжусь с полицией…
– Я понимаю, что вы то ли пьяны, то ли не успели проснуться, но все равно должны понять: полиция в этом не замешана. Иначе подполковник не призывал бы вызвать полицию, которую, кстати, никто из персонала гостиницы так и не вызвал, ибо сообразили… Кроме того, понятно, что Гайдука взяли не бандиты, которым он и на фиг не нужен. О бандитах он кричал только для того, чтобы привлечь внимание к своему аресту, поскольку понимал, что оставить отель без своих «инспекторов» я не могла.
– То есть сами вы находитесь сейчас не в отеле?
– Вы еще поинтересуйтесь, не находилась ли я в постели с подполковником в момент его ареста.
– Из этого следует, что номер господина Гайдука вы оставили как минимум за час до появления там людей, арестовавших его.
– Поздравляю, появляются первые проблески…
– Но где в таком случае вы пребываете в эти минуты?
– В арендованной мною квартире, в пяти кварталах от вашего дома. Уже вызвала такси.
– И, как я понимаю, находитесь вы вместе с полковником Роговым?
– Что нетрудно было предположить, – сухо огрызнулась Анна. – Из деликатности могли бы и не уточнять.
– При чем здесь деликатность, черт возьми?! Вы даже не представляете себе, как это кстати! Судя по всему, подполковник Гайдук находится сейчас в руках нашей военной контрразведки. А полковник Рогов – русский атташе в Италии, то есть дипломат. В отсутствие господина Волынцева он единственный, кто может выступить сейчас в качестве представителя советских властей.
– Поди ж ты, я об этом почему-то не подумала. То ли старею, то ли рассчитывала на ваши, полковник Доноглу, связи и служебное всесилие, при которых никакие представители советской дипломатии не понадобятся.
Албанец недовольно покряхтел, однако к попытке облагоразумить Анну прибегать не стал.
– Жду вас обоих у своего дома. Сейчас я вызову служебную машину. Кстати, вмешиваюсь в эту ситуацию только из уважения к вам.
– Разве я могла усомниться в степени вашего уважения? – томно произнесла Анна, стараясь перебороть волнение.
Арест, точнее, исчезновение Гайдука оказалось для нее полнейшей неожиданностью. И теперь, кроме сугубо женской чувственности, в сознании фон Жерми явственно зарождалась обеспокоенность ходом операции «Гнев Цезаря».
19Август 1955 года. Сардиния.
Вилла «Ольбия». Временная база диверсионного отряда «морских дьяволов»
Вот уже месяц, как местом базирования диверсионной мини-субмарины «Горгона» стала горная усадьба князя Боргезе «Кондоре-ди-Ольбия», территория которой вобрала в себя частный причал в крохотной бухте Кондоре, неподалеку от мыса Гольфо-Аранчи, небольшую двухэтажную виллу «Ольбия» и несколько хозяйственных построек.
Еще с довоенных времен эта островная усадьба формально принадлежала местному монастырю Сен-Себастьян, расположенному в двух милях от скалистых берегов залива Ольбия, и, пребывая под патронатом Ватикана, по существу, пользовалась правом экстерриториальности. Однако ни для кого в округе не было секретом, что на самом деле она являлась собственностью рода Черного Князя и что, по специальному договору с Ватиканом, тот всего лишь передал поместье «Кондоре-ди-Ольбия» во временное пользование местному монастырю. Но с условием, что на время действия договора Ватикан берет ее под свою юрисдикцию, а также, в отсутствие хозяина, силами и средствами монастыря обеспечивает уход за территорией усадьбы и усиливает его частную охрану.
Условия договора подтверждались тем фактом, что до сих пор всю усадьбу окружали дорожные указатели, предупредительные знаки и просто оградные вывески. Они-то как раз и отпугивали всяк любопытствующего сообщениями о том, что «Кондоре-ди-Ольбия» является государственной собственностью Святого Престола. И что любая попытка проникновения на территорию усадьбы посторонних лиц, без особого на то разрешения, преследуется по государственным законам Ватикана и Италии.
Возможно, поэтому, да еще потому, что вместе с частной вооруженной охраной князя в течение всей войны в усадьбе находился гарнизон прекрасно владеющих оружием монахов, «Кондоре-ди-Ольбия» сумела уцелеть. Причем сохранила для истории и потомков только две фронтовые отметины: в бухте её, на каменистом мелководье, разорвалась авиабомба, а в парке, на приморском склоне, мощь скального грунта попытался нарушить шальной снаряд небольшого калибра, выпущенный с десантного корабля во время высадки на остров бригады морской пехоты союзников.
Несмотря на то что от северной калитки поместья к бухте вела извилистая и довольно живописная тропинка, Скорцени предпочел избрать другой путь. Вместе с бароном фон Шмидтом он спустился в подземную часть виллы, в тот самый «бункер Боргезе», о котором среди жителей ближайшего местечка ходило так много легенд, и уже оттуда, в сопровождении одного из охранников, добрался до стоянки водолазно-спасательного бота «Сизиф».
Причем барон, которые оказался здесь впервые, обратил внимание обер-диверсанта, что недолгий путь их пролегает по прекрасно освещенному, комфортабельно оборудованному тоннелю, с двух сторон и посредине перекрывавшемуся бронированными люками. А еще он заметил, что тоннель этот имеет несколько резких изгибов, которые охраняются пулеметными амбразурами, нацеленными как в сторону бункера, так и в сторону бухты. К тому же в нескольких местах боковые ходы уводили куда-то в сторону, причем в конце каждого из этих небольших ответвлений виднелись бронированные двери. Куда именно они ведут, Скорцени тоже не знал. Несмотря на то что в свое время – в отсутствие самого князя – он около двух недель затворником прожил во флигеле виллы, в подземелье он был допущен только один раз, да и то всего лишь на несколько минут. Когда возле виллы остановилась армейская машина, с кузовом, забитым карабинерами, и старший охранник решил, что они прибыли, чтобы арестовать таинственного гостя хозяина.
