Три кварка (из 2012 в 1982) - Тимофеев Владимир

Вообще, на стройке сегодня царила какая-то странная суматоха. И мастер, и дядя Коля, и прочие работяги, и большая часть «наших» куда-то очень сильно спешили, торопясь побыстрее выполнить назначенную на день работу. Куда именно все так рвались, я понял лишь в конце смены. Футбол. Еврокубки. «Спартак» в Лужниках играет с лондонским «Арсеналом». Начало игры в 19:00, кто не успел, тот опоздал, советское телевидение игру в записи, как правило, не показывает. Такая вот вполне себе уважительная причина…

В итоге весь день мы, в поте лица и почти не отвлекаясь на перекуры, монтировали стаканы-фундаменты, благо что основания под них были подготовлены накануне нашими же усилиями. Впрочем, как это всегда и бывает, сразу с утра приступить к работе не удалось – ждали геодезиста.

Геодезист на объекте появился в начале десятого. И не появился, а появилась. Поскольку она. Геодезистка. Пугливая девица в очках, только-только, как выяснилось, окончившая институт и потому не успевшая еще привыкнуть ни к строительной «дисциплине», ни к стандартной строительной «лексике». Видимо, практику проходила не «на земле», а в каких-нибудь проектных бюро или типично «бабских» отделах трестов, управлений и главков. Смущалась она, по крайней мере, весьма натурально. Особенно, когда Петрович с Иванычем начинали выяснять, куда (трам-парарам) подевались вынесенные месяц назад (пип-пип) оси и где (трах-тибидух) искать этот (пип-пип) репер.

Цифровую ось в виде торчащей из земли арматурины нашли через пятнадцать минут.

Буквенная, как оказалось, «уехала» на другой объект вместе с бетонным блоком и нанесенными на него рисками.

Поиски репера успехом тоже не увенчались и в конце концов на него просто плюнули, решив «привязать все» к ближайшей колонне.

– Чай, не степь и не космодром строим (трам-парарам), – «культурно» пояснил мастер геодезистке. – Нехрен с этими (пип-пип) реперáми возиться. Ты, Ленок, давай, как-нибудь сама сообрази-прикинь, куда и к чему (трам-трам) привязываться. Учись давай, раз на линию вышла… да еще опоздала к тому же (трах-тибидух)…

После такого «напутствия» геодезистка Лена, вжав голову в плечи и покраснев до самых корней волос, подхватила теодолит и побежала бегом к котловану устанавливать свой прибор в указанном мастером месте. Треногу и рейку выпало нести мне. Как и вчера.

Спустя пять минут к нам подвалил Иваныч. С еще одним прибором в руках и второй треногой.

– А шоб два раза не шкандыбать, – ухмыльнулся он в ответ на мой безмолвный вопрос, раскладывая треногу и прикручивая к ней нивелир. Лена, занятая юстировкой уровня, дядю Колю вниманием не удостоила. Только головой мотнула, мол, слышала и поняла, не мешайте.

Мы с Иванычем переглянулись и принялись выставлять горизонт второго «девайса».

Эту задачу решили быстро, гораздо быстрее, чем наша Елена свет Игоревна. Спросите, почему так? Да потому что: «Опыт. Опыт и мастерство, которое не пропьешь. А ежели нет ни того ни другого, то…»

Устав мучиться с капризным прибором, девушка подняла голову и жалобно посмотрела на нас:

– Никак не могу настроить его. Винт прокручивается. Наверное, старый.

– Чего это старый? – проворчал Барабаш, подходя к Лене. – Теодолит поверенный, все винты штатные. Ну-ка, дай гляну.

Оттеснив «неумеху» в сторону, Иваныч склонился над аппаратом.

– Эй, Дюха! Подь-ка сюда, – бросил он мне через пару секунд.

Я подошел поближе.

– Видишь?

– Вижу. Винт из гнезда выскочил.

– Во! Молоток, – похвалил меня дядя Коля и повернулся к расстроенной девушке. – Ты его, Ленусик, перекрутила малехо. Так что дело, выходит, не в приборчике, а в ручках кри… э-э… нежненьких.

Лена поправила очки на носу и тяжко вздохнула.

– У меня по этим приборам всегда пятерка была, – проговорила она с обидой в голосе. – А тут…

– Тут не там, – перебил ее Николай Иванович. – Тут думать надо. Мозгами умными думать, а не головкой красивенькой.

– Я думаю! И не надо меня совсем уж дурой считать! – вскинулась было девушка, однако дядя Коля остановил ее возмущенный порыв поднятыми руками и широкой, в тридцать два зуба, улыбкой:

– Да ладно тебе, Ленусик. Никто тебя здесь дурой не обзывает. Мы ж не изверги. Ща все поправим. Усе будет у лучшем виде… Ща мы этот винтик… Оп! И на место! Глянь сама, как все получилось. Как в аптеке.

Лена сняла очки и, смахнув упавший на глаза локон, наклонилась к прибору.

Секунд двадцать она возилась с настройками и вглядывалась в смотровую «трубу», подслеповато щурясь каждый раз, когда отстранялась от окуляра. Потом неожиданно фыркнула, выпрямилась, повела плечами и… одним движением, прямо как стриптизерша в клубе, сбросила с себя мешковатую, явно не подходящую ей по размеру куртку (наверное, мамину). После чего вновь нагнулась к теодолиту. Очень так, знаете ли, эротично нагнулась. Я аж сглотнул, не в силах оторвать взгляд от обтянутых джинсами бедер. Чувствуя себя при этом почти дураком. Или юнцом – впервые попавшим на съемки передачи «Играй, гормон!» неофитом. Желающим лишь одного – чтобы потом перед своей первой дамой не опозориться.

И хотя Лена у меня «первой дамой» быть никак не могла – в «той» жизни я ее никогда не встречал, но вот в этой… «Хм, а почему бы и нет? Надо же как-то… снимать сексуальное напряжение».

Ну а что? Ей сейчас где-то двадцать два – двадцать три. То есть, с одной стороны, уже совершеннолетняя, а с другой, в самом, как говорится, соку и по возрасту мне нынешнему очень даже подходит. На лицо, не сказать, что фотомодель с обложки, но и не страховидла какая. Фигура? Фигура хорошая. Да что там хорошая!? Шикарная! Не знаю, что думали дядя Коля и остальные, но меня в этот момент словно током пробило. Расколбасило так, что захотелось буквально наброситься на нее, сорвать тряпки и прямо тут, в котловане, на глазах у всех изнасиловать. В общем, гормон прет, инстинкты рулят, эмоции в очередной раз побеждают разум. Плюс Иваныч на ухо нашептывает:

– Видал, Дюха, какие у нас девки водятся? У-у-у-у! Правда, эта пока тихоня, боится еще – вдруг напортачит, ругать станут, выговор там, туда-сюда. Но ничего, годик-другой пройдет, пообвыкнется, заматереет и, зуб даю, всех тут строить начнет. Даже таких, как вы, охламонов.

– Может, начнет, – ответил я чуть громче, чем нужно. – А, может, и не начнет. Увидим.

Сказал и принялся беззастенчиво рассматривать девушку. Плотоядно облизываясь, ощупывая жадным взглядом каждую выпуклость и ложбинку, мысленно дорисовывая все скрытое под одеждой.

Фух! Дыхание вроде бы выровнялось, гормоны подуспокоились, эмоции улеглись, разум вернул контроль над телом и над инстинктами. Короче, можно не торопясь приступать к грамотному «охмурению». По методу того быка с горы, что наставлял своего молодого и неопытного «напарника»: «Зачем спешить? Мы сейчас медленно и с достоинством спустимся вниз, а потом спокойно перелюбим все стадо…»

Проявленный к ней интерес Лена, конечно, почувствовала. Но вот в чем этот интерес состоит и кто конкретно его проявил, понять пока не могла, только догадывалась. Догадывалась, кстати, правильно, поскольку оторвавшись, наконец, от прибора, бросила быстрый и будто случайный взгляд в нашу с Иванычем сторону. Увы, очков на девушке не было, так что определить настрой своего «тайного воздыхателя» у нее сразу не получилась.

Тем не менее, она на всякий случай опять накинула на себя куртку (словно бронежилет набросила), после чего надела очки и вновь посмотрела на нас. Посмотрела и тут же наткнулась на мой абсолютно нахальный, если не сказать наглый, взгляд. Уверенный взгляд охотника за сокровищами. Взгляд, раздевающий догола и откровенно оценивающий увиденное.

Реакция девушки оказалась совсем не такой, как я ожидал. Она не стала гордо вскидывать голову, бросая «вызов» нахалу. Не стала жеманиться, не стала выражать презрение словами и действиями. Не пришла в ужас, не впала в истерику, не сжалась в комок, не принялась устраивать тупые разборки. Лена отреагировала иначе. Она просто мне улыбнулась. Немного смущенно, немного устало и… с немалой толикой чисто женского любопытства. Секунд пять мы смотрели в глаза друг другу, а потом она потупила взор и отвернулась к треноге. Глаза ее я, кстати, только сейчас смог как следует рассмотреть. Голубовато-серые, с поволокой, сквозь стекла очков кажущиеся чуть меньше, чем есть, но все равно – глядит на меня своими глазищами, словно обухом бьет. И улыбка такая… обезоруживающая, все мысли от нее куда-то не туда улетают. Впрочем, это еще не самое страшное. Главное, что дистанцию девочка держит четко, фиг разорвешь. Хотя и обещание во взгляде тоже присутствует, факт.