Сергей Дышев - Куплю чужое лицо
Цель наша была смутной, а надежды – призрачны.
– Как тут страшно, – прошептала Паттайя. – Никогда не была в зимнем лесу.
– Зато здесь не свалится на голову какая-нибудь змея, и мартышка кокос на голову не сбросит.
Я спросил, не замерзла ли она. Патка ответила, что ей никогда не было так хорошо и тепло. В джунглях оно, конечно, теплее.
Может быть, никчемными были мои страхи, предосторожности, волчья пугливость, вечная боязнь угодить в стальную пасть капкана.
Предчувствия стали сбываться. Когда мы, по моим подсчетам, должны были уже появиться на вырубке, где за забором укрывался дом Сильвио, мой тончайший слух разведчика уловил еле слышные голоса. Приставив палец к губам, я глянул на Паттайю. Она утвердительно кивнула: слышу.
Теперь мы не шли, а, пригнувшись, крались, стараясь не наступать на хрустящие вымерзшие ветки. Время от времени останавливались и снова вслушивались.
Шептались и, судя по запаху дымка, курили двое мужчин. Что можно было делать в это время года в безлюдном лесу двум особям одного пола в сыром овражке? Воображение рисовало немного вариантов. Вряд ли пылкость греховных чувств могла оправдать себя на снежном ковре.
Это были дилетанты, которые ничего не понимали в искусстве засады. Они тихо и вяло поругивали начальство за то, что им пришлось выполнять эту идиотскую задачу. Их стандартные головы в черных вязаных шапках торчали на фоне чахлого кустарника, как две кучи, нарытые кротами.
Мы тихо дали задний ход. По правилам военного искусства неприятелю надо было зайти в тыл. Получился приличный крюк по лесу. Мы поблукали и сориентировались, лишь когда в сером небе блеснул спасительный луч солнца.
Возможно, по другую сторону дороги от Москвы тоже сидели «засадные». Но «тыл», сколько мы ни всматривались, остался не прикрытым.
Стояла леденящая тишина, нарушаемая лишь порывами ветра, который шумом прибоя прокатывался по верхушкам корабельных сосен.
Дом за забором молчал. Мы укрылись в ближайших кустах на опушке. Отсюда можно было разглядеть, что на втором этаже светила люстра.
– Как мотыльков на свет ловят, – тихо заметил я.
Мы прождали полчаса и час – никаких движений. Хорошо, на Патке была теплая лисья шуба. Моя же куртка, наверное, была на поролоне. Я стал промерзать, как мелкая лужа. И если бы меня спросили о заветном желании, я бы сказал:
– Разрешите помаршировать строевым шагом!
Патка первая предложила то, о чем я боялся даже подумать:
– Давай я постучу в дверь и спрошу: не здесь ли проживает Иван Иванович?
– И тебе скажут: да нет, здесь живет Исаак Исаакович, и он прямо сейчас зовет тебя в гости.
В конце концов мне пришлось согласиться. Грехов за Паттайей не было. Вид на жительство она имела. Паспорт – в порядке. В компании со мной не засветилась. Договорились, что она сначала посетит с тем же вопросом соседний особняк, который располагался метрах в двухстах от дома Сильвио. А затем уже рискнет сунуть свой пальчик в мышеловку. Правда, «Ивана Ивановича» мы заменили на «Игоря Петровича» по фамилии «Котов».
Вдоль опушки мы вместе дошли до особняка соседа. Я машинально перекрестил свою боевую подругу, чмокнул ее в морозную щечку – и почувствовал себя чмом. Потому что должен был проникнуть во двор, как ниндзя, ворваться в дом, как Рэмбо, и напугать всех, как Терминатор.
Приходилось же довольствоваться ролью старого лиса, который семенил на опушке, наблюдая, как молодая и сильная подруга приближается к курятнику.
В первом «курятнике» долго не открывали, и пока Патка нашла кнопку звонка, она явно отбила себе кулачок. Железная калитка приоткрылась, некто, судя по шапке-ушанке, сторож, естественно, дал отрицательный ответ.
«Самое-самое» ожидало в курятнике № 2. Да простит мне Сильвио такое непочтение к его гостеприимному очагу!
Мне показалось, что Паттайя еще даже не успела нажать кнопку звонка, как дверь в массивных воротах распахнулась, будто сработала пружина возвратно-поступательного механизма затвора автомата.
Я прямо-таки нутром почувствовал, что З?мком Сильвио овладела молниеносная группа парней в крепкой экипировке. К ним, кроме уважения, никаких других чувств я не испытывал. Им дали разнарядку, они веселыми кузнечиками перемахнули через забор… И Сильвио не успел позвонить не то что мне, но и своим приближенным… Дверь проглотила Паттайю. Мои круглые глаза в надвигающихся сумерках не горели фосфоресцирующим огнем. И, пригнувшись, я мог бы сойти за большой муравейник со всеми его маленькими радостями и трагедиями.
Прошло пять и десять минут. Я слышал, как «тикает» время на мобильном телефоне. Хотя сознавал, что это галлюцинации слуха. У меня было полкармана сим-карт, которые мне, как тыквенные семечки, щедро отсыпал Бенито. Но мой звонок только раззадорил бы тех, кто застыл «за стеной».
Извечный русский вопрос «Что делать?» натыкался в этой огороженной глуши на смешливый ответ: «Постучи – и вам откроют!»
Я чуть не сделал эту глупость. Те самые хорошие парни, которые, притомившись, наверное, сняли свои каски с прозрачными забралами, тут же распластали бы меня на снегу и, крича мне в оба уха, сообщили, что я «мужчина нетрадиционной сексуальной ориентации», «имею недостаток или избыток хромосом» и родился не у той мамы и без знака Зодиака.
Сильвио наверняка к этому времени уже предложил непрошеным гостям «чай-кофе-колбаса-маца-коньяк-спиртяг»… Конечно, они отказались. Но к полуночи согласятся. Ведь не приедет же «буханка» с горячими термосами от тыловой службы ГУВД Москвы. Разблокировка секретности!
Я помчался к машине по трассе, как спринтер. Все секретные оперативные «отлавливатели» были настроены на цели, которые двигались по направлению к Замку Сильвио. На меня не обращали внимания по определению.
Я не стал раскидывать в стороны маскировочные ветки. Как танки во внезапной атаке не заморачиваются такой ерундой, так и я на черной машине, оставляя за собой загубленную природу и колею в подтаявшей земле, вылетел на трассу. От меня еле увильнул «КамАЗ».
Дорога к замку заняла считаные мгновения. Мне оставалось надеяться, что номер этой машины не значится в черном списке. Наглость – сестра таланта. И мне уповать оставалось лишь на одно: мою госпожу немедленно ждут в посольстве, Кремле, оперном театре, Мавзолее…
А я – ее водитель, блин…
Вдавить сигнальную пипку и жать до одури, пока не только местные вороны от ненависти нанесут воздушный фекалиевый удар, но даже ежи проснутся.
Так я и гудел…
Приоткрылась дверца.
– У вас незаконно удерживается гражданка Таиланда! – с гадким акцентом английского колонизатора проорал я. – Посольство Королевства Таиланд требует немедленно освободить Паттайю… (Фамилию я, к ужасу, забыл!) Именем короля Таиланда Пумипона Адульядета Рамы IX немедленно откройте двери!
Створки ворот бесшумно раскрылись. Я въехал во двор и вышел из машины. Никто не набросился на меня, некому было выкручивать мне руки. Меня встречал Дормидонт. Он сообщил лаконично, что меня ждут.
В зале находились Сильвио и моя Патка.
– Вы перестраховались! – после рукопожатия сказал Сильвио.
– А как же «топтуны», которых мы засекли в лесу? Пришлось сделать хороший крюк.
Сильвио помрачнел.
– Значит, пасут. Тебе надо выбираться. Прямо сейчас, пока они докладывают ситуацию.
Хозяин вытащил из ящика стола пакет и протянул мне. В нем оказался заграничный паспорт на имя Владимира Раевского.
– На ту фамилию, на которую просил.
Сильвио вручил еще один пакет, размером поменьше. Там находилась кредитная карточка и документы к ней.
– Здесь твоя часть суммы за сделку по продаже черного камня, – пояснил Сильвио. – Это удобней, чем таскаться с чемоданом.
– Спасибо. Ты – всесилен!
– Приятно слышать, но я старый и мудрый, чтобы таять от таких комплиментов. Всесилен Всемогущий и… деньги. Чем больше их предлагаешь, тем шире распахиваются глаза и горизонты возможностей.
После этой тирады он вытащил из стола план-схему дачного массива и показал, где мне надо будет нырнуть в лес. Надо отдать должное, идеи Сильвио синтезировал мгновенно. Я должен был пройти перелесок и выйти как раз к придорожному кафе. Туда подъедет уже знакомый мне Крендель. Он отвезет меня на съемную квартиру. Туда же подвезут потом и Паттайю. А дальше он предложил думать самому.
Я крепко пожал руку Сергею Ильичу Воротынскому, человеку с изломанной судьбой. Слова благодарности застряли в горле. Хотя они ничего не значили в ситуации, когда берущий знает наверняка, что никогда не сможет отплатить той же монетой.
Я повернулся и ушел, не оборачиваясь. Паттайя кинулась было за мной, потом опомнилась, провожать не стала: плохая примета.
Дормидонт вывез меня на шоссе, мы проехали около трех километров. Убедившись, что не было «хвоста», он остановил машину. В точности по инструкции Сильвио я прошел через перелесок и минут через десять действительно набрел на придорожное кафе.
