Евгений Сартинов - Черный риэлтер
— А что тут непонятного? В прошлый раз она тебя загипнотизировала, и в этот раз решила снова тебя использовать для побега. Но в транс ты не впадал?
— Нет. И голова не болит.
— Странно. Должен был ты податься на это все. У кого прошло один раз, должно пройти и дважды. А, понятно! Так вот зачем тебя Самсоныч прошлый раз оставлял в кабинете! Он тебе поставил защиту, блок против гипноза.
— А такое возможно?
— У очень сильных гипнотизеров возможно все. Ну, молодец, Ленчик, монстр просто какой-то.
— Ну, вот видишь, какой хороший человек. А ты его в тюрягу хочешь упечь. Кстати, цыганка подтвердила участие твоего Самсоныча в махинациях. По его словам он имел десять процентов от стоимости квартиры.
— Вот, что я вам и говорила! Врач должен сидеть в тюрьме! — перефразировала известную фразу Влада. Астафьев ее сразу остудил.
— Но доказать это невозможно. Они ни разу не встречались, кроме того, эта операция прошла у них только раз.
— Что выскользнул снова? Вот змей! — и, как-то неестественно засмеявшись, Влада отключила телефон.
И вот теперь сегодня, в преддверии процедуры судебного ареста, Ольга снова почувствовала странную неуверенность.
— Скажи Попову, чтобы он выделил как можно больше конвоиров для этой парочки, — предложил Юрий.
— Ты забыл что ли, у Попова мать умерла, его сегодня не будет.
— Ах, да! Ну, тогда к самому Гульбекяну обратись.
Гульбекян был начальником конвойной службы.
— Попробую, — согласилась Ольга.
Было одиннадцать утра, и Юрий занимался своими делами, когда ему позвонила Ольга.
— Ты представляешь, они снова назначили Соньку к Куликовой! — сообщила она неврастенично подхохатывая.
— Почему?! — удивился Юрий. — Что у них там, других судей нет?
— Представь себе — нет. Кто болеет, кто учиться, на семинаре, типа Порошиной. А у Сычугиной весь день уже расписан, у Сазонова и Вольпина тоже весь день одни заседания.
— Ну, ладно, не бесись заранее. Может, все обойдется.
Эти слова мало успокоили Малиновскую. Ольга ходила по коридору как тигрица в клетке.
Как обычно, судебное заседание задерживалось. Сначала опоздала сама Куликова — она меняла летнюю резину на зимнюю в автосервисе. Потом долго не везли подозреваемых. Когда их все же привезли, Ольга с удивлением увидела, что сопровождает Соньку и Могильщика обычный состав конвойных из трех человек.
"Что там, Гульбекян, с ума сошел? Я же просила хитрого еврея назначить хотя бы пять конвоиров?" — подумала она.
Они прошли мимо. Как и полагается, каждый подследственный был пристегнут наручниками к руке милиционера. Один конвойный — рослый сержант красавец, шел впереди. Два других конвоира — вынужденные спутники Соньки и Могильщика, наоборот, не поражали своей атлетической комплекцией. Через пару минут секретарь пригласила всех пройти в зал заседания.
Для такого большого зала кучка собравшихся сегодня людей была ничтожна мала: трое конвойных, двое подозреваемых в клетке, судья с секретарем, да Ольга с молодым адвокатом. Ольге сразу показалось, что Куликова в этот раз была совсем иной, чем прежде. Не было этой застывшей маски лица, этого высокомерно вздернутого носика. Она, словно пыталась испепелить взглядом Соньку, но та упорно отводила свои глаза в сторону.
Процедура шла своим чередом, Ольга зачитывала свои обвинения, адвокат что-то пытался черкать в своем блокноте, но потом оставил свое занятие.
— Подозреваемые признали свою вину, и дали соответствующие признательные показания, — сказала Ольга уже в конце. — На основании этого я прошу суд определить для подозреваемых меру пресечения — арест сроком на три месяца.
— Хорошо, что скажет защита? — Спросила Куликова.
Иванушкин поднялся, откашлялся, а потом развел руками.
— Защита не находит аргументов для нахождения данных людей на воле, и не возражает против их ареста сроком на три месяца.
Сказав это, он так явно глянул на часы, что стало ясно, почему его защитная речь была столь кратка.
— Хорошо, — согласилась Ольга Владимировна, — суд удаляется для вынесения решения.
Куликова ушла, но вернулась так быстро, что Ольга успела только выкурить сигарету на крыльце. Как она поняла, тем же самым занималась у себя и Куликова. Судья начала читать текст своего решения, и Малиновская не поверила своим ушам! Она определила срок задержания для криминальной парочки сразу в полгода! Закончив читать, Ольга Владимировна развернулась, и тожественно скрылась в совещательной комнате.
Малиновская ликовала. Между тем Сонька прикрыла лицо ладонями, и опустилась на скамейку. Могильщик сел рядом, обнял ее, начал утешать. Адвокат Иванушкин исчез из зала заседания просто стремительно. За ним ушла девушка секретарь. Сержант открыл ключом выполняющие роль замка в клетке наручники, открыл дверь.
— Выходите! — приказал он.
Ольга, не сильно спеша, собрала свои бумаги. Она могла идти, но что-то заставило ее задержаться. А Зубаревская, наконец, встала, подошла к двери, пристально взглянула на сержанта, и вышла из зверинца. Она прошла дальше, но тот конвойный, что должен был сковаться с ней одними наручниками стоял столбом. Сонька, между тем, сказала что-то второму конвоиру, и тот тоже замер. Тут к двери подошел Могильщик, но на пороге он без замаха, резко ударил сержанта под дых. Тот захрипел, и согнулся от боли. Жора быстро вытащил у его из кармана пистолет, ударил его рукоятью сержанта в висок, и толкнул дальше в зверинец. Ольга, онемев от неожиданности, с удивлением заметила, что на остальных конвойных эта сцена не произвела никакого впечатления. Более того, Сонька что-то сказала им, и показала рукой на клетку. И они послушно зашли в нее! Могильщик тут же закрыл ее на все те же наручники.
А Сонька в этот момент заметила Малиновскую.
— Придуши ее! — крикнула она Могильщику, а сама побежала в совещательную комнату. Малиновская кинулась бежать к выходу, но Жора был гораздо ближе к дверям, он перехватил ее, и прижал к стене.
— Куда?! — сказал он, щерясь своей странной улыбкой. — Нет, подруга, теперь ты от меня не уйдешь.
Он запустил руки под распахнутую дубленку Малиновской, и рванул ее мундир в разные стороны так, что от него отлетели все пуговицы. После этого Жора дернул кофточку за вырез вниз, что разорвал не только ее, но и бюстгальтер. Ольга шесть лет занималась карате, прошла курсы самообороны, но в этом момент была словно парализована. Она чувствовала горячие руки уголовника на своих грудях, и ничего не могла сделать.
Между тем из совещательной комнаты появилась Сонька. Увидев Могильщика занятого совсем не тем делом, что она ему приказала, цыганка закричала ему: — Жора, хорош херней заниматься! Сверни ей шею и пора обрываться! У меня ключи от машины судьи!
Она метнулась к двери, оттуда уже крикнула ему: — Да убей ты ее!
— Пошла нахрен! — отрезал Жора, а потом влепил Ольге жадный поцелуй в губы, и сказал, оторвавшись: — Люблю красивых баб, на этом и горю всю жизнь.
Он оттолкнул Ольгу в сторону, а сам выскочил за дверь. Малиновская услышала, как с другой стороны двери в замке провернулся ключ, и сползла на пол.
После того, как Сонька заперла зал заседания, она взяла Могильщика под ручку, и сказала ему на ходу: — Попробуем проскочить на дурика. Если не получиться — вырубай обоих.
Зубаревская говорила про охранников на входе в здание суда. Они спустились по лестнице и, не торопясь, двинулись к выходу. Оба охранника, толстые, уже в возрасте люди в черной форме судебных приставов, беседовали с молодой женщиной. Один из них был к ним спиной, а второй поднял голову и посмотрел в сторону Соньки и Могильщика. На его лице отразилось что-то такое, что заставило обернуться и второго охранника.
— До свидания! — громко сказал Сонька, проходя мимо них.
— До свидания, Ольга Владимировна, — ответил охранник.
Они вышли на крыльцо, и только тут Жора понял, что Сонька махнулась шубами с Куликовой, и, кроме того, прихватила ее норковую шапку и белую сумочку.
— Кто это был с Куликовой? — спросил в это время один охранник второго.
— С Куликовой? Когда?
— Да сейчас?
Тот пожал плечами.
— Не обратил внимание. Галь, она с кем-то была?
— Кто? — не поняла Галина, та самая женщина, с которой они так заигрывали.
— Ну, судья, Куликова?! — настаивал охранник. — Сейчас она только прошла с таким здоровым мужиком.
— Что ты ко мне пристал? — возмутилась женщина. — Не было тут никого, ничего я не видела!
На улице Сонька порылась в сумке судьи, и, достав ключи, протянула их Могильщику.
— Класс! — сказал он, заведя «Ниссан-Альмеру». — Сейчас мы от них оторвемся.
Через десять минут серебристая машина с крутым номером покинула город.
К этому времени Ольга перестала плакать, кое-как запахнула свою кофточку, застегнула дубленку, и, подойдя к двери, убедилась, что их действительно заперли. Тогда она вернулась, посмотрела на конвоиров. Два из них сидели на скамье подсудимых с застывшими лицами, третий без чувств лежал на полу. Тогда Ольга вошла в совещательную комнату. Ольга Владимировна Куликова сидела за своим столом с прямой спиной и стеклянными глазами. Малиновская потрясла ее за плечо — бесполезно. Дверь, выходящая из совещательной комнаты в коридор так же оказалась заперта. Тогда Ольга вернулась в зал, и, достав из сумочки мобильник, позвонила Астафьеву.
