Олег Приходько - Личный убийца
Каменев вытер о брюки ладони и осторожно взял книгу с фамилией С.М. Юдин и зимней картинкой на глянцевой обложке: дети съезжали на санках и лыжах с крутой горы, лепили снеговиков.
— Поздравляю вас, — кивнул головой, подумав, что именно этого старик от него ждет. — В наше время с этим, наверно, непросто?
— Да, непросто, — вздохнул Юдин. — А когда с этим просто-то было? В советские времена, что ли?.. И плата за сей труд значительно меньше, чем за грыжесечение. Да я не жалуюсь, не думайте. Все так живут, у меня хоть дом есть, пока не отняли, как вон тот… видите?.. Через лесок?..
— За забором?
— Во-во, за забором. Дом творчества кинематографистов когда-то был. А что там сейчас за забором творится — одному Богу известно.
По его упоминанию о совместных с Ариничевым походах в церковь, по ладанке на стене под иконой Каменев догадался, что старик религиозен.
Полистал книгу для приличия. Нутром чувствовал — вешает лапшу старик, финтит, от темы уводит.
— А может быть, у него рукопись рассчитывали найти? — подбросил вариант ответа.
— Какую?
— Книги, которую вы вместе собирались писать?
— Да никакой мы книги… то есть, книга-то в наши планы тоже входила, только сейчас речь о статье была. Для толстого журнала. Так что о рукописи разговор вести рано, разве о материалах? Так и они, в сущности, кому нужны?
Вот, извольте полюбопытствовать… Речь-то о наших знакомых и незнакомых, ученых, которые вместе с нами, до нас и после нас парились на нарах у «хозяина»…
Речь-то — об ученых, которые больше не вернулись в науку, об искалеченных судьбах, независимо от того, сгнили они на зонах, в тюрьмах, в психушках или эмигрировали, как Сережа Поликанов, в Швейцарию. О том, что потеряла с их исчезновением Россия. — Он говорил, перебирая документы, вырезки из газет и журналов, часто — иностранных, на английском языке, с яркими пометками, сделанными оранжевой капиллярной ручкой, заполненной чем-то люминесцирующим, будто куртки путевых обходчиков в свете тепловозных фар. Эта ручка торчала из стаканчика у телефона. Это, так сказать, всего лишь разминка, генеральное направление.
Что-то вроде энциклопедического словаря. С рабочим названием… у нас названия разные были, вот, видите?.. У него — «Утечка мозгов», а мне это не нравилось, я предлагал другое: «Расстрелянная наука».
Старик говорил, все более входя в раж, и Каменев понял, что он может до утра, если не дольше. Истосковался в одиночестве.
— Сергей Митрофанович, — Каменев попытался вернуть старика к своей теме, — а сердечных приступов у Ариничева не было, пока он находился у вас?
— С сердцем у него было лучше, чем в Москве. Он сам мне об этом говорил: «Я у тебя, заметь, ни одной таблетки не выпил».
— И в то утро, когда он уехал от вас?
— И в то утро тоже.
— Он собирался вернуться или уехал надолго?
Юдин задумался, чего Каменев не ожидал. Ответ, казалось, был ясен изначально: конечно, он собирался вернуться, ведь пишущая машинка-то оставалась здесь, ее Лидии Петровне Юдин привез позже, когда приехал по ее звонку.
— Уехал ненадолго, чтобы встретиться с издателем.
— В воскресенье?
— А что в этом такого? — покраснел Юдин. — Вы извините, у меня возникают не очень хорошие ассоциации. Что вы мне настоящий допрос устроили?! Я не понимаю, вы что, подвергаете мои слова сомнению? Я могу дать координаты издательства и даже домашний телефон Эдварда Кублера, главы совместного предприятия «Интерконтакт». — Он с неожиданным проворством вскочил, выдвинул ящик стола и стал трясущимися руками перебирать там предметы. — Вот, пожалуйста, можете позвонить ему и поинтересоваться, в воскресенье или в понедельник они собирались встретиться!..
— Спасибо, — с сонным спокойствием сказал Старый Опер, взял из стаканчика оранжевую ручку и переписал телефон потенциального издателя. — Да вы не нервничайте, Сергей Митрофанович. Пусть неприятных ассоциаций у вас не возникает, я не следователь, а частный детектив, так что на мои вопросы можно вообще не отвечать — это раз, а можно послать меня на все четыре стороны — это два.
Юдин опустился на стул, сцепил пальцы.
— Извините, — прошептал и закрыл глаза.
Каменев выдержал паузу, достаточную для того, чтобы он мог прийти в себя. Чем-то старик ему не нравился.
— Что было в портфеле Анатолия Марковича?
— Я не имею обыкновения лазить по чужим портфелям. Во всяком случае, он забрал с собой тренировочный костюм и тапочки.
— Значит, он не собирался возвращаться в воскресенье?
— А разве я сказал, что он собирался возвращаться в воскресенье?
— Какая же нужда была встречаться с издателем в выходной, если так или иначе он оставался до понедельника в Москве?
— Не знаю. У меня знакомый издатель в «Детской литературе». А Кублер — это знакомый Ариничева, еще с тех времен, когда в Америке вышла его книжка «Распад».
— Вы видели у него компьютерную дискету?
На лице Юдина отобразилось крайнее изумление: поднялись брови, расширились глаза, опустились уголки губ:
— Дис-ке-ту?! — подавшись вперед, переспросил он. — Но ни у меня, ни у него не было компьютера! Более того, никто из нас просто не имел с компьютером дела!
— А Коренев? Лидия Петровна говорила, ваш друг Юрий Васильевич Коренев был программистом?
Краска от лица Юдина отхлынула, он снова откинулся на спинку стула и, зажмурившись, мотнул головой:
— При чем же здесь Коренев? — проговорил едва слышно. — Не знаю, что вам говорила Лида, но Коренева давным-давно нет в Москве, мы виделись с ним месяцев восемь тому назад.
— А где он, если не секрет?
— Калымит где-то на Севере. Так он сказал. У него в жизни совсем другая история. Женился на молодой, переписал на нее квартиру, она эту квартиру продала, его выгнала, а сама уехала в какую-то зарубежную командировку. К тому времени Юра давно уже сидел без работы, стал даже попивать, чуть было не на вокзалах ночевал. А однажды пришел и сказал: «Уезжаю, ребята. Грустно мне в этой Москве». Он не любил Москву, называл ее «черной дырой», пристанищем негодяев.
Каменев и удивился тому, что так просто и неожиданно распалась их дружба, и не поверил Юдину.
— Ариничев интересовался миграцией героев вашей будущей книги в каком-нибудь риэлторском бюро?
— У нас было разделение труда: его задача — материал, моя — композиция и литературная обработка. Еще раз повторяю: я впервые слышу о дискете. Могу быть вам еще чем-то полезным?
Не нужно было быть психологом, чтобы уловить в его интонациях неприязненные нотки.
— Спасибо, — нащупав в кармане сигарету, поднялся Старый Опер. — Творческих вам успехов, Сергей Митрофанович.
Юдин проводил его и стоял на крыльце, пока «Нива» не исчезла из вида.
Из машины Каменев позвонил в «Интерконтакт» Эдварду Кублеру. Совладельца частного издательства научной литературы не оказалось ни в офисе, ни вообще в Москве (америкашка праздновал день трудящихся в Лондоне), но его референт на хорошем вологодском диалекте сообщил, что встреча Кублера с Ариничевым не планировалась ни девятнадцатого апреля, ни позднее.
«Сукин кот, — подумал Старый Опер о Юдине. — Настороженный какой-то, суетливый… Определенно знает больше, чем говорит. Хотя… а почему он, собственно, должен выворачиваться наизнанку перед каким-то частным детективом?.. Придется искать Коренева. Об этом третьем друге он однозначно не хотел распространяться, что-то тут не так… Коренев… Коренев Юрий Васильевич… Наводить справки в адресном столе? Так это ж сколько времени понадобится!»
На Ярославском шоссе его размышления прервал звонок подполковника Скворцовой из отдела оперативной информации ГАИ:
— Сан Саныч, здравствуй! — выдохнула она, и Каменев будто воочию увидел пышнотелую, добрую Зинулю, на которой обещал жениться еще в ту пору, когда она носила лейтенантские погоны. — С тебя шампанское!
— А духи «Шинель» сорок восьмого размера тебя не устроят? — притормозил на светофоре Каменев.
Зина засмеялась:
— Меня вполне устраивают твои обещания, — намекнула прозрачно. — Записывай: автомобиль «БМВ» черного цвета номер 501-37 МО…
ГЛАВА 31
Корреспонденции Нины Рудинской, вопреки отзывам о ней, как о журналистке эрудированной, знающей языки и интересующейся политикой, ничего интересного не содержали. Если в репортажах со швейной фабрики в Нагатине, открытия китайского ресторанчика на Волхонке, презентации турбюро «Круиз» и конкурса красоты «Мисс Москва-XX век» была какая-то «живинка» (хотя бы перечисление закусок и напитков на фуршетах), то заметка о пресс-конференции лидеров партии «ВиП» была написана подчеркнуто сухо:
«В ЛУЧАХ «АЛЬТАИРА».
Вчера в помещении Фонда содействия предпринимательству «Альтаир», что на Старопетровском проспекте, состоялась презентация новой российской партии «Власть и порядок». Журналисты получили возможность задать вопросы председателю Б. В. Костромскому и руководителям этой перспективной организации, объединившей под своими знаменами свыше полумиллиона человек более чем в тридцати регионах. Такой стремительный рост численности сторонников «ВиП» легко объясним: программа партии предусматривает содействие демократизации общества, объявляет войну правовому беспределу. Ведь не секрет, что указы и постановления Президента и правительства нередко «тормозятся» местной исполнительной властью. Региональные комитеты партии «Власть и порядок» существуют во всех сферах деятельности — промышленности, подразделениях армии, флота и правоохранительных органах.
