Николай Чергинец - Выстрел в прошлое
Только по обильно осыпавшейся щебенке он понял, что в этом месте под двухсантиметровых слоем известняка, находится стенка-обманка, которую нужно поддеть ножами и отставить в сторону.
Через несколько минут проделав эту нехитрую операцию и развалив стену прикладами, они обнаружили перед собой путь. Сергей оставил четверых присматривать наверху, а остальные, протиснувшись через расщелину, довольно долго шли по расширявшейся сухой пещере, включив фонари. Наконец, начались стеллажи и просто стопки из ящиков. Тротил, гранаты, стрелковое оружие… На стенах укреплены повсюду керосиновые лампы. Видны и бидоны с горючим для них. Заправляй — и живи с ярким светом.
— Зачем это все здесь? — спросил кто-то из бойцов.
— Для партизан готовили, когда немцы были близко. А потом законсервировали за ненадобностью.
— Это как же они в такую пропасть всего сюда затащили? — удивился молодой солдат.
— Пердячьим паром, — солоно ответили ему, — на своих двоих. Людей же не жалко!
— Эти ящики нужно придвинуть ближе к проходу, — сказал Смирнов. — Загородить. Под второй установить мину. Пусть лучше все грохнет в горе, чем по кишлакам растащат. Мину ставьте на полное реагирование — на свет, на звук. Срок — год. Потом — отключается.
— Товарищ старший лейтенант, — обратился к Смирнову Коробков, — так по всем правилам их нужно осмотреть, хрен его знает, в каком они состоянии.
— Согласен, прапорщик, — официально ответил Смирнов. — На все про все даю двадцать минут. У нас нет времени.
Смирнов ощутил, как его обдало жаром. Капли воды, медленно стекающие с этих стен, казалось, превращались в чьи-то лица, а они в каких-то уродов и вурдалаков. Смирнов попытался закрыть глаза — не помогало. Закрыть уши и не слышать — тоже слабая попытка избавиться от непонятных голосов. Но через минуту его на время отпустило. Он почувствовал облегчение, и показалось, что все, что они здесь делают, — не имеет никакого смысла, — ведь они уже выполнили задание и нужно скорее выбираться отсюда. Он еще раз прокрутил в голове приказ, который был заложен ему в голову накануне вылета. Шеин приказал: «Слушать боевое задание полковника Губаренко!» А тот зачитал по бумажке задание — нет — сверхсекретное задание. Кровь ударила ему в лицо. Он стиснул зубы, но какая-то неведомая сила заставила его снять с плеча автомат.
«А ты не знаешь, что нужно делать в случаях выполнения сверхсекретного задания?» — как будто услышал знакомый голос Смирнов. Он понял, что это был голос полковника Губаренко. «Ты должен ликвидировать свидетелей», — вновь услышал его голос Смирнов. При всей нелепости он ощутил, что может только повиноваться этим словам, а если мысленно сопротивляется, то получает ужасную головную боль, с которой можно справиться лишь при полном повиновении.
— Все в порядке, товарищ старший лейтенант? — обратился к командиру Коробков.
Смирнов ответил не сразу. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Смирнов смог осмыслить происшедшее и ответить на вопрос.
— Да, прапорщик, кончайте возиться, — неожиданно приказал Смирнов, — у нас нет времени!
Но прапорщик, как завороженный, продолжал смотреть не него.
— Все в порядке, Коробков, — еще раз ответил Смирнов. — Выведи всех в коридор! Оружие не брать! Там придется тяжести таскать.
— Куда мы идем? — в недоумении, чуть ли не хором спросили несколько спецназовцев.
— Вперед, заходите в ту боковую нишу и спускайтесь! — продолжал командовать Смирнов. В его голосе чувствовались железные нотки. И это не могло не вызвать беспокойства у его подчиненных.
Спускались вниз по длинному коридору, так что можно было держаться за железные перила. Здесь еще больше, чем наверху стены были отданы во власть влаги. Кое-где вода небольшими струйками спускалась по стенам на бетонный пол, образовав многочисленные лужи. Воздух становился спертым. Когда последние метры спуска были пройдены и группа очутилась в большой комнате, обитой плотными листами железа, Смирнов, идущий позади, спросил:
— Все пришли?
Услышав одобрительный ответ, Смирнов вздернул автомат с предохранителя, так, что лязг железа откликнулся долгим эхом в помещениях военных казематов.
— Что мы здесь делаем, командир? — в недоумении спросил Коробков.
Но Смирнов смотрел на лица бойцов стеклянными глазами. Образовалась зловещая тишина.
— Командир, с вами все в порядке? — нарушил тишину Коробков.
— Все будет в порядке, — медленно, чуть ли не по слогам ответил Смирнов.
— Вам, наверное, необходимо отдохнуть, — уже решительно произнес прапорщик и сделал шаг по направлению к своему командиру.
— Да. Конечно, Коробков, ты меня, надеюсь, поймешь…
Смирнов вдруг ощутил, что не может сдерживать внезапное чувство гнева, которое охватило его.
— Заткнитесь и слушайте! — начал он раздраженно, обратив дуло автомата на своих подчиненных. — Это задание совершенно секретное. Я не могу оставить вас в живых, вы понимаете это? Полковник не может доверять вам! Только одному. А его слово — закон! Я должен быть лучшим! — прокричал последние слова Смирнов.
При этом он нажал на курок, и стальная очередь ударила по оказавшимся в железной западне бойцам. Спецназовский командир бил наверняка, в цель, не боясь рикошета.
Он видел, как первого на несколько метров отбросило Коробкова. Несколько бойцов, так и не поняв происходящего, медленно сползли на землю. В этой стрельбе не было слышно ничьих-то криков, ни слов, ни стонов. Через несколько секунд комната наполнилась удушающим дымом, и Смирнов уже не мог разглядеть куда стреляет. Стрельба продолжалась несколько минут, во время которых Смирнов сумел сменить несколько рожков. Затем все умолкло, но эхо продолжало звучать в коридорах еще несколько минут.
Он опустил автомат. В этом смраде и внезапной тишине Смирнов услышал, как сильно бьется его сердце. Трясущиеся руки не могли больше держать АКМ, а тело обмякло. Он почувствовал, как медленно опускается на бетонный пол комнаты.
Внезапно из-за толщи дыма на него выскочила фигура. Смирнов не был готов к этому. Сознание несколько секунд назад говорило, что никого в живых не осталось. Он почувствовал удар в грудную клетку, а потом в голову.
— Ах ты… — слов из-за захлебывающейся хрипоты нападавшего разобрать было невозможно. Он чувствовал новые удары, но не мог ответить.
В дыму он различил лицо нападавшего. Это был прапорщик Коробков. Перекошенное от боли лицо старого вояки внушало ужас. Смирнов не мог смотреть ему в глаза. Для него он был восставшим из преисподней. Кем угодно, но не человеком. В эти секунды Смирнов был готов отдать все что угодно, лишь бы не видеть лица умирающего прапорщика.
— Ты будешь гореть в аду. За ребят… — Коробков булькал словами, захлебывался. Смирнову в этот момент казалось, что ад уже наступил, и он был готов на все, лишь бы не слышать этих слов, не находится рядом со своим боевым товарищем. Но к счастью Смирнова, удары Коробкова становились все слабее и слабее. Через несколько секунд какое-то дикое непередаваемое злорадство охватило Смирнова, злорадство спасения. Удары продолжали сыпаться на него, но он уже не чувствовал их. Смех вырвался из его груди. Теперь стены казематов сотрясались от жуткого, звериного хохота. Эта вакханалия зла продолжалась еще несколько минут. Смирнов никак не мог остановиться. И когда голос его начал надсаживаться, Смирнов умолк. Так он лежал до того момента, пока дым от стрельбы не рассеялся и он увидел, что мертвые руки Коробкова лежали рядом с его ногами. Он увидел своих боевых товарищей, которые, как ему показалось ожили. Они были слишком близко. Ему казалось, что сейчас бойцы оживут и протянут к нему свои руки. Смирнова снова охватил дикий ужас. Он не мог больше находиться в этой комнате. Но он не мог подняться. Через несколько минут, собрав последние силы, он сбросил с себя навалившегося на него Коробкова и попытался ползти к выходу, держа в правой руке автомат. Но подъем был слишком крутой и он еще минут пять вскарабкивался и падал вниз, туда, где были его товарищи. Одолев через некоторое время подъем, он по стене начал продвигаться и пошел к выходу. Слезы катились по его щекам.
Смирнов шел в трансе, не видя перед собой ничего. Лица его солдат, истекающих кровью, тела, бьющиеся в конвульсиях. «Что я наделал!» — Смирнов остановился и закрыл лицо руками.
Потом наступило забытье. Он лежал без движения несколько минут. Открыв глаза, спросил:
— Где я? — сначала тихо, а затем несколько раз громко: — Где я и что со мной?! — уже не сдерживаясь, во все глотку, прокричал Смирнов.
Вокруг звезды и горы, ветер качал редкие деревья на крутых, отвесных скалах. Он заметил свою тень и испугался, вскинул оружие и нажал на курок. Но автомат не отвечал — закончились патроны. Потом через несколько минут окончательно придя в себя, осмотрелся, искал нет ли дополнительного рожка, и пока искал, услышал движение внизу. По издаваемым звукам Смирнов понял, что к нему приближаются два человека. Бежали на его крик. Он судорожно искал патроны в карманах, везде, где только можно, но не находил.
![Николай Лейкин - Наши за границей [Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно]](/uploads/posts/books/225932/225932.jpg)
