Николай Чергинец - Выстрел в прошлое
Через несколько минут на летной карте пилота было обозначено точное место входа в пещеру.
— Скажите уж и заветное слово! — потребовал Марат.
— Он запрограммирован только на двоих — меня и Губаря… Вам не поможет… А команда выхода его убьет…
Когда они, сев прямо на площади, передали его «Скорой», а сами немедленно продолжили полет, Марат сказал Мари:
— Классический случай Франкенштейна! Он управлял им, как куклой, а потом заставлял все забыть. И погиб от руки своего порождения. Он ведь помрет?
— Не обязательно. Ему ампутируют конечности выше веревок, будет шанс выжить.
— Лучше б я его пристрелил…
— Зачем он пошел на склад? — спросила Мари.
— Как зачем? Взорвать, конечно. Что еще мог приказать Губаренко, чтобы спрятать концы и отомстить? Если б он хотел мирно разойтись, то просто отдал бы нам карту и вышел из игры.
— Там многие десятки тонн тола… — сказала Мари.
— Мне хватит и одной шашки.
— Думаете его остановить?
— Конечно, — уверенно сказал Марат.
Мари недоверчиво переспросила:
— И сколько у вас шансов из ста?
— Один! Из ста, из тысячи, из ста тысяч — все равно один. Но мой!..
Позвонил Боб:
— Слушай, Марат, нашел я этого Левана. Он говорит, опоздали мы, он ушел. Больше ничего не говорит. Я ему пообещал руку прострелить, которой он массаж делает. Выстрелил между пальцев в стол. Он побледнел, но все равно упирается. Ты его уговори, если знаешь, как. А то ведь пропадет со мной…
В трубке послышался другой голос:
— Да.
— Я — Марат, мы с Кожаном служили когда-то. Он говорил про меня?
— Да.
— Слушай меня внимательно. Если его послал Роман Хухашвили и он идет туда, куда я думаю, то там засада. Дай мне его телефон, я его только спрошу: «Ты туда идешь?» И все. Его не успеют засечь за такой короткий разговор.
— Поклянись, что правда.
— Чем поклясться?
— Мамой.
— У меня нет никого, кроме друзей. Сирота. Друзьями клянусь!
— Запомни телефон…
Через секунду он говорил с Кожаном:
— Майор? Это Марат. Говорю коротко, чтоб не засекли. Ты на схрон идешь, за старым толом?
— Хочешь присоединиться?
— Роман уже сдал это место, там засада. У меня все. К Хачику тоже не надо, там следят.
— Прощай, друг.
Мари не стала мешать Марату, хотя не разделяла его мнение относительно этой пары. Поразмыслив, она сказала:
— Однако одному жадному парню скоро трудно придется… Может, ты и прав. Пусть идут в свою Осетию с миром.
Они подлетали к горному ущелью, указанному на карте…
В два часа ночи в марте 1995 года в небо над лодочной станцией взвилось две зеленые ракеты — знак, что спецназовцы готовы к погрузке в вертолет. Лодочная станция была предварительно разрушена так, чтобы никаких следов деятельность боевой группы не оставалось. Перед посадкой Коробков отрапортовал, что успешно затоплены и лодки, на что Смирнов с досадой заметил, что для рыбалки на гражданке очень бы пригодились.
— Ну, что, старлей, все по плану? — обратился к Смирнову командир вертушки.
Смирнов кивнул ему и достал карту, еще раз сверяя координаты нужного квадрата.
— Ты уверен, что там можно сесть? — спросил вертолетчик.
— А что тебя смущает.
— Во-первых, район опасный, там же все напичкано армянскими и азербайджанскими зенитками, а ты предлагаешь доставить ребят прямо на точку. Кроме того, мы перекрываем нормативы полетного времени в два-три раза, и это — в условиях гор и обстрелов.
— А нам ты позавидуешь? — спокойно парировал монолог командира летного экипажа Смирнов. — У меня за четыре месяца дважды сменился состав группы. А знаешь почему? Думаешь на побывку, домой отправили? Это зона боевых действий: риск определенный есть, но у тебя ведь есть координаты огневых точек обеих сторон. Что-то еще? — невозмутимо спросил у вертолетчика Смирнов.
— Местность плохая, не сядем, — после некоторой паузы неуверенно и раздраженно ответил командир Ми-8.
— Мы десантируемся с борта здесь, — Смирнов указал на карте точку, — а ты свою вертушку спокойно посади здесь. — Он ткнул в другую точку. — Мы там долго не задержимся. Жди через три-четыре часа.
Летчик нехотя повиновался приказу.
До места десантирования добрались без приключений. В зоне карабахского конфликта на этот раз было спокойно, так что командир Ми-8 мог спокойно приписать это везению Смирнова.
Бойцы были в каком-то напряжении. Они осмотрели на Смирнова, но, как и в начале операции, он все больше отмалчивался. Странные мысли преследовали его — это становилось чем-то глубоким. С одной стороны — это была бравада — обычная на войне, когда «пуля — дура и штык молодец», когда не жалеешь себя и других. Но и раньше, в боевых операциях, он ощущал какую-то логику, а сейчас у него было ощущение, что он плывет по течению и это течение затягивает не только его, но и его ребят.
Странное чувство на войне — не знаешь, что будет с тобой через пять, двадцать минут. Каким будет завтрашний день? Сегодня Смирнов не знал ничего. Не только не знал, но и не был уверен в собственных действиях. Перед глазами как из тумана выплывали слова секретного приказа. Слова как слова, но он чувствовал, что в них есть что-то большее, чем он мог представить и что он мог узнать. «Шифр, какой-то код, чепуха! — думал Смирнов. — Я солдат и видел такое не раз, неужели я сдрейфил, испугался».
В этот момент он попытался собраться с мыслями и вспомнил, что спецназовцев в такие моменты учили меньше всего переживать. «Спецназовец должен думать о выполнении задачи, а затем о себе», — чуть ли не вслух повторил слова своих командиров Смирнов.
— Эй, Васильев, ты что, заснул, — неожиданно переключившись на другую тему, спросил Смирнов, двинув в плечо своего радиста. — Так и эфир проспишь.
Молодой спецназовец чуть было не вскочил, как на подъеме по тревоге, а потом сообразил, что его действия могут стать поводом для смеха товарищей, нарочито громко отрапортовал:
— Никак нет, товарищ старший лейтенант.
— Какая обстановка в квадрате? — спросил у радиста Смирнов.
— По данным радиоперехвата все спокойно. Ближайшие огневые точки азербайджанцев находятся в семи километрах от района десантирования и не готовы к развертыванию. Радиоперехвата каких-либо мобильных групп не обнаружил, — отрапортовал спецназовец.
— Хорошие новости, — сказал Смирнов и приказал приготовиться к выполнению задачи.
Вертушка медленно спускалась к высокогорному ущелью у подножия небольшой по меркам района скальной группы. Когда до земли было метров шесть, Смирнов кивком показал, что пора — бойцы один за другим стали выпрыгивать из машины. Командир шел последним. Вертушка скрылась за поворотом ущелья.
— Итак, у нас почти четыре часа времени. Задача такая — в трехстах метрах отсюда находится склад вооружений времен последней войны. Нам нужно проверить сохранность этого объекта и доложить о его состоянии, на всякий случай заминировать, чтобы не достался воюющим сторонам. Прошу отнестись к этому серьезно. Склад находится в зоне боевых действий бандформирований. Обо всем подозрительном немедленно докладывать. В поле нашего внимания — подозрительные объекты и предметы, сломанные ветки, следы. Все лишнее оставить здесь!
«Карабах — как наркотик, — думал Смирнов, — кто однажды пришел сюда с автоматом, тот «заболел» им безнадежно». У Смирнова было много знакомых, которые катались сюда всякий раз, когда им готовы были заплатить противоборствующие стороны. Был среди них и Сергей Сечкин, который успел повоевать и за армян и за азербайджанцев. И делал он это не столько из-за денег, сколько из-за того, что не мог уже жить без звуков автоматных очередей, запаха пороха и вида человеческой крови. «Жаль, хороший был парень, — подумал Смирнов, — сгинул где-то в этих краях».
Пока все шло как по маслу — и это не могло не насторожить. «Неужели окончание задания пройдет как увеселительная прогулка», — думал Смирнов. Однако за этими размышлениями нельзя было терять бдительности. Смирнов, не зная местности и удивляясь самому себе, приказал группе из девяти человек остановиться. Тишина могла быть и обманчивой.
По дороге ничего подозрительного замечено не было — в поле зрения немногочисленные деревья, росшие купами, и лишь срывающиеся под ногами камни заставляли группу постоянно останавливаться и прислушиваться. Оранжевые кустарники пригибались от ветра и были похожи на размытые очертания кострищ. Одну такую рощицу венчала верхушка на очередном подъеме, за которым было место последнего задания спецназовцев.
Группа остановилась на небольшой площадке, поросшей кустарником, и, вспомнив лодочный домик с «двойным дном», ожидала действий Смирнова. Однако командир, минут десять ощупывая каменную стену, не мог найти нужную нишу, за которой, по его информации, находилась расщелина, переходящая в пещеру, где и был оборудован потайной склад.
![Николай Лейкин - Наши за границей [Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно]](/uploads/posts/books/225932/225932.jpg)
