Андрей Воронин - Добро пожаловать в Ад
Он попытался достать Экзаменатора правой, но тот, словно по волшебству оказался сверху. Перепрыгнув через Комбата, мастер уцепился за тюки и пятками ударил его сверху вниз по ключицам. У девяти человек из десяти обе ключицы оказались бы сломанными. Только крепкий остов, унаследованный Рублевым от предков, выдержал удар.
Комбат сместился в сторону, чувствуя как тело тяжелеет, наливается свинцом. Нельзя больше пропускать ударов, каждый гирей виснет на ногах, сбивает дыхание.
В самом деле, через несколько секунд схватки он дышал так, как будто пробежал пару километров.
В другой ситуации Экзаменатор, пользуясь явным преимуществом, устроил бы долгий балет. Вволю поиздевался бы на противником, убивая его медленно.
Но сейчас каждая секунда была на вес золота. Их могли заметить, сообщить стражам порядка — можно потерять все: кейс с долларами, свободу. Да и товарищ Рублев ускользнет — от своих намерений он не откажется, только вряд ли решится второй раз на открытый бой.
Поэтому Экзаменатор выкладывался полностью. Обтягивающие джинсовые брюки немного сковывали его движения, но не настолько, чтобы ослабить эффективность ударов. Комбат пропустил один удар, второй, потом третий. Но все еще стоял на ногах, крепился.
«Когда же я завалю его, наконец?» — мелькнуло в голове азиата.
Он уже изготовился к следующему удару, когда Комбат вдруг выдернул тюк из общей кучи и швырнул его в грудь противнику. Прекрасно зная, что тюк набит чем-то мягким и никак не может причинить вреда, тот все-таки инстинктивно увернулся. «Поломал» стойку, на мгновение потерял точный баланс всего тела.
Как раз на это рассчитывал Комбат. Наплевав на все премудрости он нанес бесхитростный, но своевременный удар — правой в голову. Под чугунным кулаком хрустнули зубы, лопнула кожа на тонких губах.
Экзаменатор давно отвык от боли — целую вечность он не пропускал таких сокрушительных ударов. Теперь ему пришлось испытать нечто похожее на удар электрического тока. Он был не смертельным, он не причинил вреда ни одному из существенно важных органов, но он нарушил внутреннюю целостность духа. Дала трещину твердая уверенность в себе.
И как всегда случается в единоборстве: убывающее у одного передается другому. Рыком разъяренного медведя Комбат нанес свой коронный удар ногой в печень. Как раз в этот момент взлетал могучий «Боинг» и его полу-грохот полу-свист с лихвой перекрыл все остальные звуки.
Экзаменатор выплюнул отвратительно-горькую, полную желчи слюну и вспомнил о кейсе. Куда делись сосредоточенность, умение концентрироваться, которые он воспитывал в себе десятилетиями — его подмывало оглянуться и удостовериться: на месте ли деньги. Он ничего не мог поделать с этой губительной раздвоенностью сознания. Вдобавок острая боль в печени сгибала пополам, как он ни старался выпрямиться.
Отступить, попробовать выиграть время. Экзаменатор еще пытался танцевать, раскачиваясь на носках, но Комбат пер вперед, ни на что не обращая внимание.
Его кулаки работали, как два чугунных маятника: первый-второй, первый-второй.
Чтобы как-то изменить ход событий, Экзаменатор упал на спину и попытался достать противника из лежачего положения. Но теперь он делал все чуть-чуть медленнее. Успев среагировать, Комбат захватил ступню и резко вывернул. Раздался хруст.
Два удара подошвой в голову — довершили дело.
Второй был чисто контрольным, уже первого хватило бы даже человеку в каске. Покончив с ночным убийцей, Комбат заглянул в кейс. Ничего интересного — минимум необходимых вещей на первое время. Закидав труп и чемоданчик мешками, он покинул багажное отделение.
— Что вы здесь потеряли? Посторонним вход воспрещен! — раздался вслед грубый окрик одного из грузчиков.
Рублев не стал оборачиваться. Вечером его ждала работа на кладбище — ремонт часовни. А завтра… Остался последний шаг: найти заказчика.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
БЕЗНАДЕЖНАЯ ПАЦИЕНТКА
Рублев решил искать среди бывших сослуживцев генерала Аристова. С кем еще у Риты могли быть доверительные контакты? Кто-то из старых друзей как минимум был промежуточным звеном в схеме.
Подгоняя вагонку — доску к доске, вбивая гвозди один за другим, он думал. Наутро прямо из часовни связался с Удовиченко. Через сорок минут после звонка репортер появился на Ваганьковском.
— Ты просто обязан дать мне интервью. Называй цену. Все равно воскрешение из мертвых состоялась.
По моим сведениям генетическая экспертиза в МВД однозначно показала: в депутатском автомобиле взорвались только двое.
— У тебя есть там связи?
— Сколько угодно. Каждая информация по криминалу имеет свою цену. Основной источник — как ни крути — МВД. Но люди там осторожные — берут деньги только у хороших друзей.
— Ты не в курсе — они копали бывших сослуживцев Аристова по делу об убийстве его дочери?
— Насколько я знаю, следственная группа получила отповедь в ФСБ плюс заработала нагоняй от начальства.
Им ясно дали понять: копайте где-нибудь в другом месте, не портьте тут грядки.
— Черт. Мне только фамилии.
— Эти данные изъяты из дела, можешь поверить. Я сам собираюсь бабахнуть статью. Знаешь, что мне удалось выяснить? Никакая госпожа Аристова не получала в Америке вид на жительство.
— О чем ты?
— До сих пор считается, что по возвращении семьи из Америки жена бросила генерала и укатила обратно.
Она была моложе его на пятнадцать лет, погуливала постоянно. Он терпел — боялся развода из-за карьеры.
Все вроде бы убедительно… Только никакая госпожа Аристова не получала в Америке ни вида на жительство, ни гражданства. Это я достоверно знаю — заказывал информацию через своего бывшего одноклассника, который сейчас мелкий клерк госдепартамента. У них компьютеры не врут.
— Ну и что дальше?
— Вряд ли она прожила там десять лет на птичьих правах.
— Пожила в Америке, укатила в другое место.
— Все это не так просто без соответствующих документов. У меня возникло другое предположение: от нее избавились. Избавились те люди в КГБ, о ком она слишком много знала.
— От этого не легче. Нужны фамилии, понимаешь.
— Просто хочу показать тебе, насколько тут все запутано.
— Тут надо не распутывать — разрубать… Слушай, а ты уверен, что ее убрали? Тогда у КГБ были в ходу и другие методы.
— Помню: дурдом. Интересная мысль — надо будет проверить. Если она где-то там, то, конечно, под чужой фамилией. Попробую уточнить время, когда она якобы уехала… Так ты дашь мне интервью или нет?
— Я тебе уже подкинул идею.
— Ладно, еще поговорим.
Репортер вернулся на кладбище поздно вечером.
— Да, не очень тут у вас уютно. Мороз по коже.
— Узнал что-нибудь?
— Между прочим я успел провернуть колоссальную работу. Вероника Аристова «уехала в Америку» в декабре восемьдесят девятого. В декабре в Кащенко поступило шесть женщин. Из них по возрасту подходят только две. У обоих найдена тяжелая форма шизофрении.
Может ее в самом деле туда упекли… Боюсь только, что за этот срок ее состояние аккуратно подогнали под диагноз.
— Ты пытался просочиться внутрь? Попробуй предложить взятку главврачу.
— Только не надо меня учить, кому и что предлагать.
Зачем мне главврач — ему есть что терять. Во-первых, он может заложить. А если согласится, то за хорошие бабки. Ты гол как сокол, мне тоже аванса за статью никто не даст. Проще договориться с младшим персоналом.
Ночью все кошки серы. Я уже прощупал предварительно почву.
* * *— Как вас много, — выразила свое недовольство дежурная медсестра. — Зачем целая делегация?
Комбат и Виктор промолчали, отдав инициативу репортеру.
— Обещаем вести себя тихо, — сладко улыбнулся Удовиченко.
Она достала из ящика стола конторскую книгу с заранее вложенными закладками. Истории болезней с черно-белыми фотографиями пациенток в фас и профиль. Их снимали точно так же, как снимают преступников.
— Вот вам одна, вот вторая…
— Эта, — ткнул пальцем Комбат, — его кольнуло в грудь от явного сходства женщины с покойной Ритой.
— Мы должны с ней поговорить, — Удовиченко бережно взял медсестру за локоть.
— Вы хоть понимаете, что она собой представляет?
Это уже растение — не человек.
— Где это можно организовать, чтобы нам никто не помешал? Сколько с ней человек в палате?
— Четверо. Это безумный риск, я ведь здесь не одна дежурю. Она столько времени не видела незнакомых людей, привыкла к одним и тем же лицам. Кто может поручиться, что не начнется припадок?
— Разбудите ее поаккуратнее.
— Хорошо, — вздохнула медсестра, вставая. — Они, в принципе привыкли к побудкам среди ночи.
Поднимаем, чтобы не наделали под себя, чтобы таблетку приняли.
— Сколько ей нужно, чтобы проснуться по настоящему?
— Они вообще толком не просыпаются. Ходят, едят, бормочут — но это ровным счетом ничего не значит.
