Александр Золотько - Почерк дракона
Шатов почувствовал, что тошнота подступила к горлу.
– Ты их помнишь? Там в доме, они ждали моего появления, и того, что я их отпущу и останусь поговорить с тобой. Тебя удивляло то, что они не били в лицо. Помнишь?
– Они не били в лицо, – сказал Шатов, – я должен был иметь возможность свободно перемещаться по городу…
– Конечно. А разбитая физиономия слишком бы привлекала внимание. Ты мне нужен был с чистым лицом.
– И домой ко мне никто не приходил?
– Конечно нет. Я вырвал тебя из привычного окружения, вселил неуверенность в тебя. И потом только подбрасывал дровишки в огонь твоего страха. Неужели ты не смог этого понять?
Он не смог этого понять. Не смог. А ведь все было действительно на ладони. Он слепо выполнял приказы… даже не приказы, он просто бежал туда, куда его гнал кнут дрессировщика. И нес за собой смерть. Вася-Некрофил… Шатов, кажется, произнес это имя вслух, потому что Арсений Ильич снова засмеялся:
– Вася-Некрофил… Ты меня сам к нему привел. Я ведь не знал, к кому именно ты ходил за информацией. Я просто намекнул тебе, что тебя сдал твой же источник. И потом пришлось подождать немного возле дома, пока ты среди ночи помчишься разбираться. И ты помчался. А я поехал следом.
– Стрелял ты? – Шатову показалось, что его сейчас вырвет.
Он поехал к Васе и привел за собой убийцу. Выстрел был предназначен Васе, а не ему. Его просто подхлестнули.
– Я. Я убрал твоего Васю, потому что ты должен был искать информацию лично. Ты должен был привлечь внимание крысы. Лично ты.
– А тот, кто следил за мной? Ты говорил… – Шатов выдавливал слова с трудом, борясь с тошнотой и головокружением.
– Просто прохожий. Не вовремя подвернувшийся прохожий, – Арсений Ильич встал со стула, – но мы заболтались. Пора грузить трупы в машину.
– Без меня, – сказал Шатов.
– Хочешь остаться здесь? Тут слишком много оружия. И это не сцена. Ружье не выстрелит в последнем акте, хоть и висит здесь с первого. Пойдем на улицу. Уже светает.
Шатов не сопротивлялся, когда Арсений Ильич поставил его на ноги и толкнул к двери. Нога болела, но идти, прихрамывая, было можно.
Умный и предусмотрительный Арсений Ильич. Он сковал Шатову руки спереди, чтобы тот мог помочь в погрузке трупов.
Вот такой он, дракон. Охотник. Спокойный, уравновешенный. Страшный.
– Приступай, Шатов.
– А если нет?
– Я загружу на один труп больше.
– Какая разница?
– Почти никакой.
– Тогда…
– Тогда твоя Вита умрет медленно. Нехорошо умрет. Ее сегодня вечером настигнут какие-то подонки и будут пытать. Долго пытать, – Арсений Ильич заглянул в глаза Шатову, – Или она умрет быстро. Уснет и не проснется. Выбирай.
Убью, Шатов бросился на убийцу, но тот легко уклонился, дав Шатову пощечину:
– У тебя нет выбора, она умрет. Ты можешь заработать ей легкую смерть.
Легкую смерть. Легкую смерть. Легкую смерть. Слова бились в голове Шатова, пока он помогал укладывать тела в машину. Он не смог ее защитить. Он ничего не смог. Он не смог ничего. Он только смог выполнить замысел дракона.
– Что дальше? – спросил Шатов, когда Арсений Ильич захлопнул багажник.
– Дальше мы поедим кататься.
– К болоту…
– К нему.
– И там ты меня убьешь?
– И там я тебя убью.
– А зачем было всех тащить сюда? Ты же мог убить всех в городе? Откуда ты вообще знал, что я приеду?
– Садись на переднее сидение, – приказал Арсений Ильич.
– Нет, а если бы я не приехал сюда? Ты ведь не мог знать, что они убьют Пащенко.
– Кого? – небрежно спросил Арсений Ильич, открывая для Шатова переднюю дверцу.
– Старшего лейтенанта милиции Пащенко.
– Первый раз слышу, – Арсений Ильич захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел за руль. – Это и не важно.
– Но ведь я мог…
– Мог. И убить тебя могли.
– Могли. Что же тогда стоили твои планы?
– Они стоили ровно столько, во сколько я их оценивал, не меньше. Браконьеры, – Арсений Ильич повторил это слово с видимым удовольствием, – браконьеры должны были идти за тобой до конца. Они должны были выяснить, почему, каким образом ты выделил из общего ряда их убийства. Когда ты сказал, что тебя пытались убить… Не мифические убийцы от Васильева, которых придумал я, а кто-то другой, я понял, что поплавок дернулся. Тебя повели и, что самое важное, стали подгонять. Они для этого убили твоего Пащенко?
– Для этого.
– Вот видишь.
– А если бы я не поехал после нападения? Испугался, послал бы тебя на фиг, и спрятался…
– К своей даме? Ее на месте не оказалось, правда? Я вначале ее отправил в надежное место, а потом посетил квартиру и немного поработал с мебелью. Ты, похоже, оценил.
Шатов сидел с закрытыми глазами. Машина медленно пробиралась сквозь туман, покачиваясь и вздрагивая.
– Ты ведь помчался ко мне, чтобы спасти Виту? Так? Вот видишь, как ты легко предсказуем. Как легко предсказуем… Страх, жажда жизни, самка… А у меня в доме нужно было собрать всех для того, чтобы получилось хорошее кино. Назидательное. Чтобы другим потенциальным браконьерам неповадно было гадить в моих охотничьих угодьях.
– Кино? – попытался удивиться Шатов.
– Кино. Видеокассету я перешлю местному руководству, пусть потешатся, – машина накренилась, и Арсений Ильич замолчал.
У дракона получилось все. Как и планировалось. Обидно. Обидно ведь, честное слово. И Вита…
Арсений Ильич вел машину осторожно, почти на ощупь. Туман. Шатов посмотрел на свои руки. Не получится.
Захотелось закричать от бессилия. Он умрет из-за глупости. Из-за чего умрет она? Из-за того, что он пришел к ней в аптеку? Из-за этого?
– Почему ты не можешь ее отпустить? – тихо спросил Шатов.
– Что? – не поворачивая головы, спросил Арсений Ильич.
– Зачем ее убивать? Виту. Чем она может тебе угрожать?
Арсений Ильич бросил быстрый взгляд на Шатова:
– Она видела меня. Знает о моем существовании.
– О твоем существовании знает не только она. Ты же сам собираешься передать видеокассету. Там я называю твое имя… – Шатов замолчал.
– Вот именно, – подтвердил Арсений Ильич, – мое имя. Ты называешь Витой Лилию. Почему бы тебе не называть Арсением Ильичом кого-нибудь с другим именем? И еще одно, самое важное.
Машина попала колесом в яму и рыскнула в сторону. Арсений Ильич резко повернул руль.
– Не хочется умирать? – спросил Шатов.
– И еще одно, – Арсений Ильич словно не слышал вопроса, – начальникам кто-то понадобится на роль маньяка.
– Что?
– Что слышал. Я решил перейти к третьей стадии игры. Больше не будет бумажных драконов. Это действительно попахивает мелодрамой. Это может просочиться в прессу, и десятки таких как ты станут рассуждать на тему, кто этот маньяк…
– Неприятно?
– Глупо. И я решил представить тебя в качестве своей замены.
– Тебе не поверят.
– Кто? Начальство? Оно и не должно верить. Оно будет точно знать, но ему ведь нужно сообщить на самый верх, что дело закрыто. Пусть о нем и не говорили. Даже в секретных историях должно быть более-менее удовлетворительное завершение. Вот они в своих совершенно секретных досье напишут, что тем самым драконом был журналист Шатов, – Арсений Ильич остановил машину и вышел наружу.
«Ты тоже моя тень», – сказал дракон. И вот только что подтвердил это. Шатов огляделся. Молочно-белый туман заполонил все вокруг. Машина утонула в этом молоке, застыла в белесом хаосе. И Арсений Ильич тоже исчез. Растворился. И больше не вернется.
Была такая книга, о тумане, в котором таились чудовища. Люди ждали, когда туман рассеется, но не могли дождаться. Они пытались бороться, но щупальца из тумана настигали их.
Исчезнуть в тумане.
Шатов осторожно нащупал замок на дверце. Надавил. Тихо. Только тихо. Не скрипи. Дверца подалась почти бесшумно. Хорошо смазанная дверца.
Теперь – выбраться наружу.
Туман пахнул сыростью. Не бодрящим запахом утреннего леса, а затхлостью застоявшейся воды. Где-то рядом болото. То самое круглое болото, в котором лежит пистолет. И в котором должен лежать Шатов.
И ни звука. Сколько Шатов ни вслушивался, сколько ни напрягал слух – ничего. Уже в метре не было видно ничего, кроме белой пелены.
Как во сне, вспомнил Шатов. Как во сне. Нужно бежать. Куда? Зачем?
Ему некуда прятаться. В милицию? Ему, наверное, поверят. Или нет? Или им действительно проще будет все списать на него?
И Вита…
Шатов попытался разглядеть что-нибудь. Хоть что-нибудь.
Чего он топчется? Чего ждет?
Всего несколько шагов в сторону, и Арсений Ильич не сможет его найти. Всего несколько шагов в сторону…
Земля ушла из-под ног на втором шаге. Как в кошмарном сне – Шатов лишился опоры и закричал, всем телом вломившись в мелкий кустарник.
Ветки, холодные мокрые листья, острые сучки, снова чувство полета и удар о землю. Удар, выбивший дыхание из его груди.
Шатов, задыхаясь, открыл рот. Словно рыба.
Шатов перекатился на спину. Встать и идти. Он свалился в овраг. Болото – в этом овраге. Нужно уходить. Только не провалиться в болото.
