Виктор Мясников - Изумруд – камень смерти
– Наискосок пошинковать потоньше, пластин штук на двадцать шкатулок выйдет.
Приподнявшись на цыпочки, Вовец глянул поверх голов, пытаясь увидать в толпе рыжеватые кудряшки Валентины. И сразу наткнулся на знакомый внимательно-настороженный взгляд. Это был Саня – телохранитель Вани Кацмана. Его голова возвышалась над толпой, и он тревожно осматривался, словно жираф в саванне. Вовец стал протискиваться в его сторону и через минуту выбрался прямиком к Ивану. Тот был в светлом льняном костюме поверх цветной футболки, на шее горела плоская златая цепь в два пальца шириной, он благоухал французской туалетной водой и коньяком, возможно, тоже французским. Вовцу обрадовался, как старому другу, которого не видал сто лет.
– Понял, нету изумрудов? – широко ухмыльнулся и добавил хвастливо: – Моя работа! – Дружески приобнял Вовца, притянув его голову к своим губам: – Мы там глянули ваш кулек, короче, по весу сошлось. Давай, любое количество примем сразу и за наличку. Понял, да? – Отстранился и заговорил уже громко: – Ну, телефон друган твой знает. Пойду, поищу, может, кого не охватил еще, – Кацман прощально махнул толстой кожаной записной книжкой и, работая локтями, внедрился в людское месиво. Рослый Саня, прикрывая его со спины, двинулся следом.
Вовец, примеряясь к ритму потока покупателей, пошел вдоль прилавков в противоположном направлении. На ходу вертел головой, стараясь обнаружить Валентину. Но опять увидел знакомого, только уже совсем другого плана. В параллельном встречном потоке двигался по проходу меж прилавков подполковник ФСБ Косарев. Из толпы он не выделялся ни внешностью, ни одеждой, и Вовец его с первого взгляда даже не узнал. Но, скользнув взглядом по окружающим еще раз, он наконец вспомнил его. В груди слегка ёкнуло, и Вовец уставился на Косарева, ощущая некоторую неловкость, переходящую в испуг. Он подумал, что сейчас подполковник подойдет и спросит тихо, но строго, о чем это можно шептаться с христопродавцем и предателем Родины неким Кацманом? Но Косарев окинул его безразличным взглядом, словно не видя, и отвернулся. Вовец с облегчением подумал, что ошибся, принял похожего человека за грозного чекиста, но потом сообразил, что подполковник, занимающийся драгоценными камнями, просто не может пропустить минерал-шоу, обязан посетить и посмотреть профессиональным взглядом. А что прикинулся незнакомым посторонним гражданином, так на то он и офицер госбезопасности, чтобы менять личины и скрывать свои связи и намерения. Другое дело, что встречу Вовца с обрезанным иудеем Иваном он мог просто не заметить в такой давке. Но настроение все равно испортилось.
Неспешное движение толпы само вынесло Вовца прямо к Валентине. Она торговалась у прилавка, заполненного тонкими металлическими дисками с алмазными кромками. Хозяин всего этого пластиночного изобилия, унылый малый с вислыми, такими же унылыми усиками, не хотел уступать и рубля. Похоже, он приехал откуда-то издалека, заплатил за место положенные пятьсот рублей за день и, убежденный, что все тут с ума сходят по его дискам, пытался держать цену. Валентина хотела купить десяток маленьких пятисантиметровых дисков, но считала, что цена великовата. Вовец, прикинув в уме, предложил:
– А ты купи десятисантиметровые. Смотри, они всего процентов на тридцать дороже, а длина режущей кромки вдвое больше. Формулу длины окружности помнишь? Разрешите? – бросил вопросительный взгляд на продавца и принялся быстро перебирать тонкие кружки. Он уже знал, какой должна быть маркировка инструмента для резки драгоценных камней, а вот продавец, похоже, смутно разбирался в собственном товаре, только глазами хлопал. Вовец быстро отшелушил и отправил в сумку двенадцать дисков. Больше подходящих не было. Достал из кармана деньги. Из заработанной пачки долларов они сообща решили вложить в необходимый инструмент целую тысячу. Вчера Вовец зашел в обменный пункт и превратил их в рубли.
– Зачем нам столько? – удивилась Валентина. – Да и великоваты будут, слишком вязко пойдут, ведь угловая скорость другой будет.
– Ничего, добавим оборотов. Станки регулировать – моя забота. Ну что, дядя, – снова обратился к унылому продавцу, – в половину цены от этих пятисантиметровые отдашь? Десять штук возьму.
Унылый сделался совсем тоскливым и задумчивым, словно затеял внутренний диалог сам с собой: ругал себя за то, что взялся за малознакомый товар, и сам же винился. Вовцу пришлось повторить вопрос. Вяло махнув рукой, продавец согласился.
– Пригодятся, нам еще резать и резать, – сказал Валентине довольный Вовец, заворачивая в бумагу стопочку дисков.
Мимо них прошли два офицера милиции, их лица показались Вовцу знакомыми. Капитан и лейтенант нахально оттирали покупателей от прилавков, хватали ограненные камни и допытывались у продавцов, что это такое. Покопавшись в памяти, Вовец их вспомнил. Они приезжали на делянку после памятного ночного побоища с поджогом электродвижка и гонкой на бульдозере. И сюда наверняка неспроста явились. Может, и они озабочены сохранением национального богатства? Вообще слишком много знакомых тут сегодня собралось: Ваня Кацман, подполковник Косарев, теперь вот менты эти. Не хватает только Коли из прокуратуры, Вовец не мог сходу вспомнить фамилию, что-то шипящее вертелось на языке, а на ум не шло. Впрочем, на то оно и "Минерал-шоу", чтобы все заинтересованные лица вместе собрались. Может, и Коля здесь, если не шибко изувечился при прорыве плотины? На всякий случай Вовец стал внимательней осматриваться по сторонам.
Еще через полчаса передвигаться стало несколько полегче. Возле прилавков по-прежнему толпился народ, но проходы сделались свободны. Валентина, похоже, уходить пока не собиралась. Теперь у нее наконец появилась возможность поговорить со знакомыми, которых только на ярмарке минералов и видишь. Попутно по просьбе Вовца выясняла ситуацию на рынке с изумрудами. Получалось, что все мало-мальски стоящее скупает рыжий Ваня, причем совершенно открыто, не опасаясь ни милиции, ни мафии. В общем, или он особо наглый дурак, или имеет сверхмощное прикрытие.
И вот тут Вовец и увидел Ченшина. И хотя тот оделся весьма неприметно, а половину лица скрыл под зеркальными очками, не узнать его было невозможно. Манера держаться осталась прежней, а очки, наоборот, привлекали внимание. Вовец отвернулся, стараясь не попасть в поле зрения прокурорского работника. Подождал, пока тот отойдет подальше, и быстро протолкался к Валентине.
– Слушай, Валюш, видишь того типа в пляжных очках? Я ему на глаза попадать не могу, а вот если ты аккуратно предложишь купить у него изумруды и отведешь куда-нибудь в скверик, я буду тебе очень благодарен. Только действуй осторожно, из-за него ребята пострадали.
– Ах, вот как? – сказала Валентина с легкой угрозой. – Ладно, попробуем.
Вовец сделал вид, что разглядывает разложенные на прилавке браслеты и броши, низко склонил голову, искоса следя за Валентиной. Та как бы между прочим пристроилась вслед за Колей, подходя к тем же прилавкам, потом обогнала. Теперь тот оказался позади. Ему было слышно, как Валентина спрашивала торговцев каменным сырьем, нет ли у них для продажи необработанных изумрудов. Вовцу очень мешал какой-то продавец. Увидев человека, вроде бы заинтересовавшегося его товаром, ювелир принялся убеждать Вовца купить его уникальные изделия. Пришлось срочно менять позицию, чтобы не отвлекаться на бесполезный разговор. Он все-таки пропустил тот момент, когда Ченшин заговорил с Валентиной. Свою роль она сыграла блестяще, спровоцировав противника. Вовец оказался прав в своих предположениях, что раз прокурорский следователь утаил от остальной банды похищенные изумруды, то и сбыть их постарается тайком и как можно быстрей. А где же еще искать покупателя самоцветов, как не на ярмарке?
Они двинулись вдоль прилавков к выходу из зала. Вовец склонился ниже, ткнулся носом в распиленные агаты на прилавке. Валентина все время отвлекала Ченшина на себя, не давала глазеть по сторонам. Когда они проходили мимо Вовца, Валентина неожиданно громко сказала с капризной ноткой в голосе:
– Чего это ради я буду садиться в вашу машину? Можем пойти куда-нибудь, на лавочке посидеть.
– А чего ради я буду садиться на вашу лавочку? – возражал Ченшин.
Прячась за спинами людей, Вовец увязался следом. У Ченшина не было с собой никакой сумки, и если он приехал на машине, то мог действительно оставить изумруды в ней. Вовец был уверен, что так оно и есть. И помощник Ченшину не нужен: зачем открывать кому-то постороннему тайну похищенного пакета? А если уж явился на ярмарку с целью реализовать камни, то и товар должен иметь при себе.
Ченшин с Валентиной вышли на улицу, двинулись вдоль тесно припаркованных вдоль обочины машин. Вовец старался не отставать. Нужный "жигуленок" оказался чуть ли не в самом конце квартала. Ченшин достал ключ, отключил запиликавшую сигнализацию, сел за руль и открыл изнутри правую дверцу. Валентина села в салон на переднее место, развернулась к Ченшину лицом, забросив руку за высокую спинку сиденья. Выждав подходящую секунду, подняла шишечку дверного запора на задней дверце. Ченшин ничего не успел заметить и понять, как Вовец уже скользнул на заднее сиденье и снова заперся. Ченшин повернулся к нему и уставился как на привидение, раскрыв от изумления рот. Вовец тем временем нащупал в сумке газовик и поднял, предварительно накрыв носовым платком. Ченшин видел, что на него направлен пистолет, но ему и в голову не могло прийти, что это его собственное оружие, утерянное в шахте. Платок скрывал широкий ствол, разделенный пополам пластиной рассекателя, чтобы нельзя было пользоваться никакими иными патронами, кроме газовых. Зато платок совершенно не мешал слышать, как взводится курок.
