Андрей Дышев - Демоны римских кварталов
Проигрывать надо было с достоинством, и Влад спросил:
– Вы работаете в аэропорту или в полиции?
– И там, и там, – сдержанно ответил коллега бритоголового. – Повторяю вопрос: вы заезжали в район Esquilino?
Они подталкивали Влада к признанию. Он должен был согласиться с тем, что брал в аренду машину, что был в районе Троянского парка, что заходил в квартиру к эксперту-сфрагисту. И, собственно, этого было достаточно, чтобы задержать его как подозреваемого в убийстве.
Цокая каблуками, в зону забежала провожающий диспетчер.
– Еще есть пассажиры на рейс до Харькова?
– Есть! Есть! – закричала Мари.
– Поторопитесь, девушка! Я отправляю автобус!
Тут Мари не выдержала и поддалась охватившему ее чувству отчаяния:
– Ну что вы его мурыжите?! – крикнула она, хватая Влада за руку. – Из-за вас мы опоздаем на самолет!
– Успокойтесь, девушка! – строго прикрикнул бритоголовый. – Вас никто не задерживает! Можете идти на посадку!
– А на каком основании вы его задерживаете? Правил он не нарушал, противоправных действий не совершал! Он законопослушный турист!
– Мы хотим получить ответ, был ли он в жилом квартале у Троянского парка?
– Я плохо знаю город и не понимаю, о каком квартале вы говорите, – ответил Влад.
– Он совершенно не ориентируется в Риме! – вторила Мари. – Полный ноль! Топографический кретинизм!
– Все! Автобус отправляется! – усугубляла и без того нервную обстановку провожающий диспетчер.
– Да подождите вы! – вспылила Мари. – Вызовите сюда начальника аэропорта! Что за произвол здесь творится?
– Не болит? – пытаясь отыскать подвох, поинтересовался коллега бритоголового и осторожно коснулся плеча Влада. – Чем это вас так?
– Пулей сицилийской мафии, – ответил Влад.
– Ха-ха-ха! А вы шутник, господин турист!
– Да, иногда случается пошутить.
Тень пробежала по лицу мужчины, и он опустил глаза.
– Ладно, проходите, – разрешил он, протягивая паспорт.
Подхватив сумку, Влад побежал в зону пограничного контроля. Мари, на ходу застегивая ремень, устремилась за ним. Тяжелый, сканирующий взгляд из окошка, удар печати по странице паспорта и – свобода!
* * *– На семь минут задержался, – сказал бритоголовый, глядя сквозь стеклянную стену на CRJ-200, который с оглушительным ревом оторвался от взлетной полосы и стал набирать высоту.
– Чудак какой-то, – ответил его коллега, поправляя заколку на галстуке.
– Историк! – хмыкнул бритоголовый. – Они живут прошлым, а настоящее их не интересует. Здесь бродит лишь его тело, а душа…
Он не договорил, так как его отвлек сигнал мобильного телефона.
– Слушаю, – сказал он, ловким движением откинув панель на трубке. – Да, полковник, был… Ну да, потому что…
Он вдруг резко повернулся в ту сторону, где только что прогремел двигателями взлетающий самолет. Лицо бритоголового приобрело такое выражение, словно любимая, драгоценная жена только что объявила о своем уходе.
– Черт подери! – вполголоса выругался он. – Что мы наделали… Этого историка нельзя было выпускать ни в коем случае… Надо срочно связаться с Интерполом на Украине!
ГЛАВА 59
Они попросили у стюардессы бутылку минералки – оба умирали от жажды. За стеклом иллюминатора, покрытым, словно трещинами, сеточкой изморози, стояла непроглядная темнота. Мари пыталась что-нибудь увидеть, прикрывала глаза от бокового света, не дышала, чтобы стекло не запотевало, но так ничего не высмотрела и ограничилась своим мутным отражением.
– Ночь, – сказала она, определяя этим коротким словом не только время суток, но и состояние своей души. Лицо девушки, еще недавно светившееся здоровьем и счастьем, осунулось, стало бесцветным, а воспаленные от слез глаза наполнились неподдельным страданием и беспросветной тоской. Влад, терзая себя упреками, порывисто обнял Мари и прижал ее голову к своей груди.
– Когда же это все кончится? – прошептала она.
Скоро, очень скоро, подумал Влад. В двенадцать часов три минуты грядущего дня, когда солнечное затмение достигнет своего пика. После этой минуты поздно будет что-либо предпринимать. Все уже свершится.
– Да, очень скоро…
Она взяла его ладонь, прижала к своей щеке. И снова этот взгляд, полный любви и сострадания!
– Мари, я хотел тебя спросить… Ты видела… ты обратила внимание на ладони Адриано?
Мари коснулась пальцами его губ.
– Я все видела и все поняла, Влад… Но, пожалуйста, давай не будем сейчас об этом. Мне очень, очень тяжело… Лучше расскажи мне, как мы будем добираться до Судака?
– В Харькове мы сядем на ночной поезд, идущий в Крым. В Симферополе возьмем такси.
– Мы успеем?
Он не ответил, и Мари не стала переспрашивать.
– Ты знаешь, – произнесла она, тревожно глядя на плечо Влада, – твоя рана снова кровоточит…
– Мари, ты смотришь не на то плечо. Я был ранен в левое.
– Влад, но у тебя здесь проступила кровь!
– Да нет же, этого быть не может… Наверное, это кровь несчастного Адриано.
Мари поверила, ее тревога улеглась. Влад закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла, стараясь отвлечься и не замечать странной жгучей боли, разливающейся по его спине – казалось, будто по ней били плетью.
– В гостинице не было Интернета, и я чувствовала себя там, словно в тюремной камере. Позвонила подруге, но та смогла найти лишь несколько строчек из энциклопедии… Вот, послушай… – Мари развернула рекламный буклет, посвященный сезонной распродаже зимней обуви. На полях неровным мелким почерком было записано несколько предложений. – Христофоро ди Негро – последний консул Солдайи, погиб в 1475 году при осаде турками крепости. Был известен своей принципиальностью и неукоснительным соблюдением закона. Занимал жесткую позицию в отношении преступников и требовал сурового наказания для братьев Гуаско, которые держали в страхе местных крестьян, душили их незаконными налогами и самовольно вершили над ними суд. Но на защиту братьев встал подкупленный ими консул Каффы Кабелла… Вот, собственно, и все.
Мари спрятала буклет в сумочку.
– Это далеко не все, – ответил Влад. – Христофоро – самый загадочный консул генуэзских колоний. По закону консулов меняли ежегодно. Христофоро же командовал крепостью четыре года подряд. Историки объясняют это тем, что султан Магомет II закрыл Дарданеллы для генуэзских судов, и в Крым из Италии попросту невозможно было отправить замену. Но у меня на этот счет особое мнение.
– Христофоро не хотел возвращаться на родину?
– Он не просто не хотел возвращаться, Мари. Христофоро знал, что никто другой не удержит власть Генуи на Крымском побережье. Только он мог справиться с этой задачей, и ждал той счастливой минуты, когда сможет выжечь на ладони очертание второй половины Символа. Никто не знает, что бы предпринял Христофоро, если бы его мечта осуществилась и он стал самым могущественным правителем Земли.
– Нам бы только добраться до его могилы раньше, чем это сделают «наследники».
Влад как-то странно взглянул на Мари, отвел рукой непослушный локон, упавший ей на глаза.
– Самое скверное в этой истории, Мари, – сказал он, – что у Христофоро ди Негро нет могилы.
ГЛАВА 60
Мари отпрянула, словно вдруг перестала узнавать Влада.
– Как это понимать? Зачем же мы летим туда?
– Мы летим туда, потому что нам больше ничего не остается делать. Никакой идеи мне пока не пришло в голову. Но я знаю точно, что в час затмения «наследники» будут в Судаке. Дьявольское везение может помочь им найти вторую печать. Пока я жив, Мари, пока болят мои ладони, я буду стараться сделать все возможное, чтобы помешать им.
– Я тоже, Влад! Я тоже буду стараться сделать все возможное. Но почему ты уверен, что у последнего консула нет могилы?
– Вместе с защитниками крепости он заперся в храме, уповая на помощь Господа. Но войска Ахмет-Гедик-паши, ворвавшись в крепость, даже не предложили консулу сложить оружие и сдаться. Они подожгли храм, и все то время, пока тот горел, стояли вокруг плотным кольцом и наблюдали, чтобы никто не выбежал.
– Как жестоко и страшно!
– Дело не столько в жестокости, – возразил Влад. – Мне кажется, что Ахмет-Гедик-паша знал о Символе Власти и потому сжег консула дотла, чтобы никто и никогда не увидел узора на его ладони.
– Он так легко справился с соблазном завладеть печатью?
– Человек – слишком слабое существо, Мари, для того чтобы быть носителем Божественной Власти. Оно не только слабое. Его поведение часто зависит от настроения, а судьбоносные решения для страны и даже для всего мира он может принять, будучи нездоровым, пьяным, рассерженным на свою жену, собаку, на то, что не завелся автомобиль. Совершенно незначительный факт может заставить его радикально изменить свои прежние взгляды. Я тебе скажу, Мари, что даже весьма волевому, крепко рассуждающему мужчине запросто может свернуть мозги женщина, окутав его своими чарами. И как такому флюгеру можно дать в руки неограниченную Власть? Наверное, у Ахмет-Гедик-паши хватило ума не связываться с этой чудовищной бомбой, которая не прощает человеческих слабостей и ошибок.
