Андрей Дышев - Закон волка
— Привет блюстителям порядка! — на ходу крикнул я, намереваясь не останавливаться, но Володя умудрился подставить мне ногу.
— В тюремном дворике будешь бегать, — со свойственным ему юмором промолвил он. — Мне сказали, ты меня искал вчера.
Оттягивая с ответом, я задрал майку вверх и стал вытирать ею вспотевшее лицо.
— Так ведь ты на эту тему со мной не разговариваешь.
— Ну ладно! — проворчал Кныш. — Не шлифуй мне мозги. Что надо было?
— Хотел сообщить тебе интересную новость.
— Валяй, я слушаю.
— Леша Малыгин, которого ты вчера подвез до Судака, учился с Милосердовой в одном классе. Кроме того, был к ней неравнодушен.
— Откуда узнал?
— Я встречался с бывшим классным руководителем Милосердовой. Учительница показала мне школьные снимки, и на одном из них я узнал Малыгина.
— Это все?
— Моргун рассказал, что девятнадцатого числа, когда на Диком острове убили девушку, Леша брал напрокат акваланги и плавал с одиннадцати до шестнадцати.
Кныш достал из кармана спичку и принялся грызть ее кончик. Его взгляд словно приварился к горячему асфальту.
— Ты что, поссорился с этим Лешей? — едва разжимая зубы, спросил он.
Мне этот вопрос не понравился.
— Естественно, поссорился. Из-за стакана портвейна. Он, падла, задолжал и возвращать не хочет. Так я сразу улики против него накопал. Давай засадим засранца?
— Ну хватит! — прикрикнул Кныш. — Где он, этот твой друг херов?
— Сбежал.
— Куда?
— На кудыкину гору. Вчера вечером я рассказал ему все, что мне стало известно. Он молча выслушал, а затем неожиданно дал деру.
— Ну, ты и шляпа! — покачал головой Кныш, выплевывая спичку. — Кто ж так делает?
— Пардон, школу МВД не заканчивал, а на мои сигналы и предупреждения отделение милиции не реагировало.
— Остряк, мать твою! За твои сигналы я до сих пор с алуштинцами расплачиваюсь.
— На твоем месте я бы не расплачивался, а хорошенько копнул бы эту компьютерную фирму на Барсучьей поляне.
— Копнул бы! — передразнил меня Кныш. — А на каком основании? Если я там ничего не выкопаю, кто будет возмещать их гребаные моральные убытки? Я? Или ты? — Он пнул ко. ком ботинка маленький камешек. — Начнем с Моргуна.
— Нет, с Моргуна ты не начнешь. Моргун сдал все дела и уехал в Москву.
Кныш сплюнул и невнятно выругался. — Когда уехал?
— Вчера.
— Ну, ты даешь, парень! — Он снял фуражку, вытер платком лоб и первый раз за время нашего разговора поднял голову, глядя на бледно-синее полотно моря. — А впрочем, черт с ним! И ты можешь бежать дальше. Мне это надо? — спросил он себя. — Мне, с моей получкой, это надо?
— Интересная мысль, — заключил я. — Есть простор для размышлений.
На том мы и расстались. Кныш покатил в Новый Свет, а я сумел осилить лишь половину трассы, так как духота стояла невыносимая и мне казалось, что воздух, как тесто, не проталкивается в мои легкие.
Назад я уже не бежал, а шел. У перекрестка был готов свернуть к своему дому, как вдруг стоящая в тени абрикосового дерева у автобусной остановки белая иномарка тронулась с места и беззвучно подкатила ко мне. Через затемненные стекла я не увидел, кто сидит внутри, но догадался, что это Виктор Резоевич торопит события.
— Здравствуйте, Кирилл Андреевич! — приветливо крикнул он, высунувшись из окна. — Вас подвезти?
Предложение было несуразным — дом стоял в пятидесяти шагах от меня.
— Что вы, что вы! — ответил я. — Не хочу вас утруждать.
— А холодненькой кока-колы?
Я понял, что в машину придется-таки сесть.
Сейчас он спросит, нашел ли я подходящую кандидатуру, а я отвечу, что готов сам исполнить роль капитана «Ассоли». «А стоит ли соглашаться? — думал я, медленно приближаясь к гладко выбритому лицу Гурули. — А стоит ли?»
И снова, как очень часто случалось, во мне начали бороться два человека — один разумный, спокойный, привыкший тщательно продумывать каждый поступок, и авантюрист, который делает все наоборот и вечно лезет туда, где нормальные люди стараются не появляться. И, как всегда, авантюрист легко одержал верх.
В машине было прохладно — замаскированный в обшивке кондиционер незаметно творил свой микроклимат. Сиденье подо мной было настолько мягким, что я, как мне показалось, без труда мог коснуться ягодицами земли. Гурули повернулся ко мне с переднего сиденья и показал на большой пластиковый термос, стоящий слева от меня.
— Поднимите крышку и возьмите, что вам нравится. Если желаете, можно выпить чего-нибудь покрепче.
Я отрицательно покачал головой и выудил из термоса банку «Миринды».
— Вы занимались спортом?
Я кивнул и с щелчком выдернул кольцо.
— И как вы можете бегать в такой душный день?
Я пожал плечами.
— Гроза будет, — предположил Гурули и без перехода: — Вы подумали над моим предложением?
Я оторвался от баночки, потряс ее, чтобы выгнать пузыри, по вкусу напоминающие стекольную крошку.
— Подумал, конечно.
— Надеюсь, вы меня обрадуете?
— И я надеюсь.
— Кого-нибудь нашли?
— «Ассоль» я поведу сам.
— Вы? Сами? — На этот раз Гурули сыграл удивление безобразно плохо. Я не перенес такой откровенной фальши.
— Виктор Резоевич, ну давайте наконец говорить друг с другом откровенно: разве вы хотели видеть в этом качестве кого-нибудь другого?
Гурули принял мой вопрос-упрек достойно. Он пригладил пальцем седую щетинку под носом, кивнул, властным движением положил свою тонкую ладонь на спинку водительского сиденья.
— Хорошо. Давайте будем откровенны. Да, я хочу, чтобы капитаном «Ассоли» стали именно вы. Другой кандидатуры на это место я не вижу.
— Только на один рейс, — уточнил я.
— Честно говоря, я желал бы видеть вас у штурвала яхты более продолжительное время.
— Это ваше желание или Артура Пикова? Гурули ответил не сразу.
— Я не знал, что вам известно имя Пикова.
— Неужели вы думали, что я встану за штурвал яхты, не поинтересовавшись, кто ее истинный владелец?
— Все права по найму экипажа доверены мне.
— И с вами я буду заключать договор?
— Безусловно.
— У вас есть доверенность или какой-либо Другой документ, подтверждающий, что Пиков поручил вам сформировать экипаж?
— Есть, — кивнул Гурули.
— Мне нужна его копия.
— Никаких проблем! — тотчас ответил Гурули. — Какие еще требования, условия, пожелания?
— Помимо договора, мы с вами оформим доверенность на яхту на мое имя…
— Это обязательно.
— … и заверим ее в нашем отделении милиции.
— Как скажете. Я поручу своему референту подготовить все эти документы.
— Я должен знать о дате рейса не позднее чем за три дня.
Гурули выпятил губы, словно подкуривал сигарету, посмотрел на свои высохшие пальцы, побарабанил ими по велюру.
— К сожалению, Кирилл Андреевич, это условие я не смогу выполнить. В целях вашей личной безопасности дату рейса и маршрут я сообщу вам непосредственно перед погрузкой денег на «Ассоль».
— Вы не можете сказать даже, откуда и куда я должен буду перевезти деньги?
Снова небольшая пауза.
— Ориентировочно — из Краснодарского края на Южный берег Крыма. Протяженность маршрута — не более двухсот пятидесяти километров.
— Какая крейсерская скорость у яхты?
— Семнадцать узлов.
— С пограничниками вопрос решен?
— Обязательно.
— Досмотр будет?
— Только при погрузке и в конечном пункте.
— Охрана?
— Ориентировочно — три катера на подводных крыльях с профессиональными охранниками.
Я сжал в ладони пустую баночку, с жестяным шелестом деформируя ее бока.
— Больше вопросов не имею. Гурули с улыбкой покачал головой.
— Вы забыли спросить о самом главном.
— О самом главном? О чем же, интересно, я забыл спросить?
— О сумме денежного вознаграждения.
— Этот вопрос меня не интересует, — ответил я, открывая дверцу. Тяжелый, влажный, как в прачечной, воздух хлынул внутрь машины. Я выплыл наружу.
— Кирилл Андреевич! — позвал Гурули, выглядывая из-за двери. — Я прошу вас в ближайшие дни надолго не отлучаться из дома.
40
Колоссальный поршень, покрытый черной дымящейся смазкой, падал вниз, словно обломок извергающегося вулкана, издавая при этом низкий гул. Я стоял в самом центре подошвы пресса, стальная громада приближалась с каждым мгновением, но у меня не было сил убежать; тело словно залипло в горячем воздухе с сильным запахом разогретого металла, и я лишь медленно оседал, как догорающая свеча, с ужасом ожидая того мгновения, когда поршень без Дрожи, без сопротивления опустится на меня, займет все пространство, в котором я еще жил, превратив меня в смазку, в пар, с воем начнет Двигаться вверх, размазывая меня по стенам цилиндра, — это чудовище, этот стальной урод, этот могучий дебил валился на меня с неудержимой тупостью безграничной силы, и я, уже не в состоянии выносить нарастающий, слабеющий и снова усиливающийся вой и звон, прижал ладони к ушам и закричал…
