Виктор Доценко - Зона для Сёмы–Поинта
Валентин был в таком трансе, что не знал, что делать, куда бежать, к кому обратиться. И тут мозг выудил из его памяти одно имя из далекого детства: Валентин вспомнил о своем приятеле, с которым они выросли в одном дворе и провели детство до самого поступления в институт. Валентин поступил в Бауманское училище, а его приятель — в Омскую школу милиции, то есть пошел по стопам своего отца, который, к тому времени, уже был назначен первым заместителем министра МВД.
Пару недель назад они встречались, посидели в ресторане, отмечая защиту дипломной работы Валентина, и Александр, уже ставший капитаном милиции, и успевший занять пост начальника отдела ГУИТУ, как бы в шутку сказал ему:
— Послушай, дорогой Валентин, ты что, хочешь всю жизнь корпеть над чертежами и заработать на старости лет рак легких? — и неожиданно предложил: — Иди к нам работать!
— К вам? Охранять преступников? — невольно воскликнул Валентин с некоторой брезгливостью.
— Охранять преступников есть кому, — недовольно скривился Александр. — Перевоспитывать и возвращать стране достойных строителей коммунизма— вот задача грамотных и честных сотрудников нашего управления, для которых такие понятия, как патриотизм и Родина не пустые звуки! — несмотря на пафос, было заметно, что молодой капитан искренно верит в то, о чем говорит.
Не желая обижать своего друга детства, Валентин перевел разговор на другую тему. Но сейчас, вспоминая их разговор, Валентину уже не казалось, что работа, которой занимается Александр, унизительна и неблагодарна. Действительно, кому‑то же нужно заниматься и перевоспитанием оступившихся людей? И чем больше он размышлял на эту тему, тем больше ему хотелось попробовать использовать свои силы совершенно в другом качестве. Ему неожиданно пришло в голову: а что если этот поворот в его Судьбе не простая случайность, а знак, поданный ему свыше?
Короче, Валентин взял и позвонил Александру и тот, услышав в голосе его нерешительные сомнения в правильности своего решения, сразу поддержал его и активно включился в его профессиональное обустройство. Обратился к отцу, который, к счастью, всегда относился к их дружбе положительно и частенько ставил сыну Валентина в пример. Тем не менее должность обязывала, и генерал навел о Валентине справки в институте, получил положительные отзывы, с одной стороны, и странные недоговоренности — с другой. Копнул глубже и узнал, почему прокатили парня с «красным» дипломом.
Кто‑то из дотошных сотрудников спецотдела, узнав о том, что фамилия Черемных встречается в царских бумагах, на всякий случай перестраховался и вычеркнул Валентина из списка студентов, допущенных к работе с секретными материалами.
По существу, единым росчерком пера этот бездушный чиновник перечеркнул судьбу Человека!
Кто знает, может, он лишил страну еще одного Королева или Туполева.
С большим трудом, сдержавшись от того, чтобы не пройтись «по матушке», первый заместитель министра понял, что добиться отмены заключения заместителя начальника Первого отдела возможно, но только чисто теоретически. По существу, никто не решится отменить это решение: вдруг в дальнейшем что‑то произойдет? А потому генерал даже не стал и пытаться: плюнул и предложил Валентину встретиться у них дома.
И как только приятель его сына переступил порог их квартиры, сам вышел к нему навстречу.
— Ты посмотри, как возмужал наш Валентин! — воскликнул отец Александра, похлопывая Валентина по плечам: парень был едва ли не на голову выше него, да и в плечах Бог его явно не обидел.
— Так получилось, — смущенно улыбнулся тот
— Ладно, пока мать с сыном хлопочут по хозяйству, пойдем поговорим по–мужски! — и как только они оказались вдвоем в его кабинете, генерал сказал: — Александр просит, чтобы я организовал тебе направление для работы в ГУИТУ.
Он внимательно посмотрел ему в глаза, но Валентин выдержал и не отвел взгляда в сторону.
— Как ты понимаешь это для меня, как первого заместителя министра МВД, не проблема, но мне хочется узнать от тебя лично, чего ты сам хочешь? — продолжил генерал. — Не является ли это решение жестом отчаяния?
— Думаю, что вы в курсе того, что меня лишили допуска, — прямо сказал Валентин.
— В курсе, в курсе, — генерал вдруг подмигнул. — У нас тоже имеется свой Первый отдел, который осуществляет допуск, но это уже моя забота, — он вопросительно взглянул на него. — Я же не думаю, что ты спал и видел во сне, как бы тебе стать милиционером?
— Вы правы, товарищ генерал!
— Отставить субординацию: если ты забыл, то меня зовут Арсений Петрович.
— Не забыл! — возразил Валентин. — Вы правы, Арсений Петрович, я мечтал стать ученым, мечтал строить корабли для космоса, но так уж получилось, что судьбе было угодно, чтобы я стал помогать вернуться в строй оступившимся людям, помог им стать полезными членами общества, своей страны…
— Узнаю мысли своего сына, — улыбнулся генерал.
— Это плохо?
— Это могло быть плохо, если бы эти слова шли не от души, а в силу необходимости уговорить кого- то, к примеру меня, что‑то сделать! — прямо ответил Арсений Петрович.
— Вы считаете, что я мог пойти на такое? — с обидой заметил Валентин.
— Ну, дорогой Валентин, если бы я так считал, то давно закончил этот разговор. И должен отметить, что мне приятно, что приятель моего сына твердо стоит на ногах и не пеняет на судьбу, а смело идет вперед, пытаясь найти свое призвание на другом поприще. Вот что я предлагаю: сначала возьму тебя своим помощником по координации работы министерства с ГУИТУ, а ты, параллельно с работой, окончишь курсы повышения квалификации, а потом посмотрим, к чему у тебя будет лежать душа. Как ты на это смотришь?
— Конечно, положительно! — воскликнул Валентин.
— В таком случае, товарищ старший лейтенант, завтра к восьми часам утра ты должен быть с документами у меня в приемной! — чуть заметно улыбаясь, подытожил генерал и добавил: — Не забудь сделать фотографии для документов…
— Слушаюсь, товарищ генерал! — вытянувшись по стойке «смирно», четко ответил Валентин.
— Настоящий военный! — одобрительно заметил генерал и тут же спросил: — Ты семейный?
— Пока нет, товарищ генерал! — чуть смущенно ответил Валентин.
— Ты не тяни с этим делом: настоящего офицера должны дома ждать любящая заботливая жена и дети, которые продолжат твой род!.. — серьезно заметил генерал и весело спросил: — Все понял?
— Так точно, товарищ генерал: как только, так сразу! — воскликнул Валентин…
Валентин Черемных был исполнительным, пунктуальным и достаточно требовательным работником. И очень хорошим семьянином. До тридцати лет, занимаясь карьерой, ему было не до женщин, но после того, как первый заместитель министра взял его к себе помощником, а особенно после его слов- пожеланий о жене и детях, задумался по–взрослому. Действительно, не пора ли ему влюбиться? А он был такой человек, что если ставил перед собой цель, то старался быстрее воплотить ее в жизнь…
Свою любовь он нашел, как говорится, не отходя от кассы, на службе. Старший лейтенант Любовь Черновицкая работала, как раз в злополучном месте: в Первом отделе. Валентин пришел оформлять свой допуск и… влюбился с первого взгляда. А когда узнал, что имя черноокой девушки с огромной косой — Любовь, а ее фамилия перекликается с его собственной фамилией, решил, что сама Судьба послала ему эту красавицу. Через пару месяцев они поженились, а вскоре у них родилась Леночка, а еще через год Наташа. Службу Люба не оставила и как только девочек можно было направить в детский сад, сразу вернулась в любимый отдел, а когда Валентина назначили начальником «двойки», не задумываясь ни минуты, отправилась с ним на новое место работы и возглавила там спецотдел уже в чине майора…
Служебный рост Валентина был стремительным: уже через три с половиной года он стал майором, успел защитить диссертацию на тему «Воспитание осужденных при психологически–неустойчивых условиях жизни в семье».
Защитился на отлично, получил степень кандидата и внеочередное звание подполковника, по своей личной просьбе был назначен на должность заместителя начальника по политико–воспитательной работе знаменитой Бутырской тюрьмы. Потом после того как начальник, желая избавиться от серьезного конкурента, написал отличную аттестацию на Валентина с предложением его перевода на самостоятельную работу, ему предложили должность начальника колонии строгого режима, а позднее, повысив в звании, и предложили возглавить ту самую проблемную «двойку».
Полковник, конечно же, понимал, что колония «двойка» весьма опасный, по существу, двоякий шанс для него: либо он сломает на ней шею, либо сможет доказать всем, что он чего‑то стоит в этой жизни.
Это как в его любимом сопромате, про который у них в Бауманском училище говорили: «Сдашь сопромат — жениться можешь!», то есть назначение начальником на «двойку» — своеобразное его испытание на прочность характера и профессиональных качеств.
