Уоррен Мерфи - Пир или голод
– На нас с тобой никто и не взглянет, если мы не придумаем подходящего названия твоей безумной затее.
– Я уже кое-что подготовил, – пробормотал Перри, доставая с полки книгу в красной суперобложке.
– Что это?
– Тезаурус.
– Что?
– Ну, что-то вроде словаря, только составлен по тематическому признаку. В нем можно найти всевозможные синонимы, включая и стилистические. Сейчас поищем слово «пища»...
– Лучше уж слово «жуки».
– Стой-ка...
Внезапно глаза Перри Ното округлились и стали похожи на две большие светлые виноградины.
– Нашел! Нашел! – завопил он.
– Что?
– Жратва! Жратва?[2]
– Отличное название! Ведь точно так же называются личинки, из которых потом вырастают вполне съедобные насекомые!
Тогда почему бы не назвать наш ресторан «У Макмагота»?[3] – ехидно предложила Хедер.
– Не пори чушь!
– Ну сам посуди: какой нормальный человек станет платить сорок долларов, чтобы войти в заведение под названием «Жратва»?!
– А по-моему, очень остроумно!
– Не остроумно, а гибельно!
Хедер тотчас сняла с полки другую книгу, в желтой пластиковой обложке.
– Что за вещь? – подозрительно спросил Перри.
– Французский словарь.
– Но у нас же не французский ресторан!
– И ресторана под названием «Жратва» тоже не будет. Может, твоей затее подойдет какое-нибудь французское слово.
– Отлично! Как будет по-французски «личинка»?
– Секундочку, ладно?
Хедер стала листать карманный словарь с помощью наманикюренного пальчика.
– Вот, нашла. Личинка по-французски будет «ларва».
– А что, мне нравится! – просиял Перри.
– Да уж, куда лучше, – недовольно пробормотала Хедер, отворачиваясь от мужа.
– Попробуй теперь найти слово «жук», – подсказал ей Перри.
– Уже ищу...
– Ну и?
– Жук по-французски будет «инсект». Подожди, тут полно синонимов...
– Надо же! А я и не знал, что во французском тоже есть синонимы.
– Так... «бацили». Нет, это слишком похоже на «бациллы». Подожди-ка, вот кое-что интересное!
Перри подошел к жене и попытался прочитать страницу вверх ногами, но у него тут же разболелась голова.
– Смотри! «Большой жук» по-французски звучит «Ла гросс легум».
– Мне нравится слово «гросс».
– Слушай, точно так же они называют то, что вечно кладут в свои консоме.
– Они кладут в консоме жуков?!
– Да нет же! Бобы и фасоль!
– Ну-ка, дай мне словарь! Теперь я поищу подходящее слово!
Выхватив словарь из рук жены, Перри стал быстро перелистывать страницы.
– Вот отличное словечко – «пунез»! Как тебе?
– Хорошо рифмуется со словом «майонез».
Перри Ното задумчиво уставился в потолок и нараспев произнес по-французски:
– Ла мезон пунез...
– Дом клопов! Клоповник, что ли? Да ты с ума сошел!
– А кто поймет?
– Любой, кто откроет меню и увидит в нем пюре из навозных жуков! – выпалила Хедер.
– Короче, мы назовем свой ресторан «Ла мезон пунез»!
– А мне больше нравится «Ла гросс легум»!
– Ладно, если ресторан не будет иметь успеха под названием «Ла мезон пунез», мы воспользуемся твоим названием. Когда нам придется переехать в другое место.
– Если твоя затея кончится провалом, нам придется не переезжать, а пересматривать всю концепцию ресторанного сервиса!
– Если моя затея провалится, от нас за милю будет пахнуть тухлятиной!
– А вот это блюдо в меню лучше не ставить.
Перри Ното улыбнулся:
– Может, я и безумен, но не до такой же степени!
* * *На открытие ресторана «Ла мезон пунез» пригласили только избранных, среди которых мелькали кинозвезды и представители прессы. Самым главным для Перри и Хедер Ното было то, что гости с аппетитом поглощали предложенное угощение и оно не просилось прочь из желудков.
– Как тебе понравились муравьи в шоколадной глазури, Арнольд? – поинтересовалась Хедер у одного из приглашенных.
– Превосходно! – загрохотал собеседник, пикантно грассируя. – Я их даже не почувствовал среди отличного молочного шоколада!
– Что это? – спросила у Перри известная киноактриса, протягивая палочки с нанизанными на них темными кусочками.
– Так, позвольте взглянуть поближе... Кажется, это японские крылатые жучки.
– Японские блюда мне нравятся.
– А наше как, понравилось?
– Ничего, хрустящее такое...
В этот момент к хозяину ресторана, слегка виляя бедрами, подошла ослепительная блондинка и совершенно серьезно спросила:
– Что бы вы рекомендовали мне попробовать? Видите ли, я придерживаюсь строгой вегетарианской диеты, исключение делаю только для морепродуктов.
– Морепродукты... морепродукты... – задумчиво бормотал Перри, лихорадочно пытаясь найти выход из щекотливого положения.
– Через минуту будут поданы бабочки «золотые рыбки» в тесте! – поспешила ему на помощь супруга.
– Ах, какая прелесть! Благодарю вас! – улыбнулась блондинка и отошла к весело щебечущим гостям.
– Приятного аппетита! – улыбнулась ей вслед Хедер, отводя мужа в сторону.
– Все свои ругательства беру назад, – прошептала она. – Кажется, успех нам обеспечен!
– Как там дела на кухне?
– Все кипит и гудит, словно пчелиный улей.
– Теперь мы озолотимся!
– Не стоит делить шкуру неубитого медведя, – предостерегающе произнесла Хедер.
Шампанское текло рекой. Гости с удовольствием запивали коричных чиггеров и личинки, тушенные в утином соусе. Возникла лишь одна неловкая заминка, когда ресторанный критик из газеты «Лос-Анджелес таймс» похвалил Перри за отличные креветки, а тот, не подумав, сказал ему, что это не креветки, а личинки саранчи.
– Личинки?...
– Ну да, личинки. То, что вы сейчас съели, было личинками саранчи, а не креветками.
Критик весь позеленел и поспешил залить внезапно взбунтовавшийся желудок целой бутылкой дорогого марочного шампанского.
– Не бери с него денег за шампанское, – прошептала мужу Хедер.
– Но бутылка стоит три сотни баксов!
– Если он напишет о нас разгромную статью, это обойдется тебе не в три сотни, а в целый миллион долларов!
В конце концов открытие ресторана прошло с большой помпой. Мелкие проблемы с разрешением на торговлю спиртным и взятками санитарному контролю сошли на «нет» к тому времени, когда последние приглашенные покинули ресторан. Было уже далеко за полночь.
Сияющий от счастья Перри повернулся к Хедер и воскликнул:
– Мы выиграли!
– Да, дебютировали мы удачно. Посмотрим, как дальше пойдет.
– Да ты что, смеешься? Источник сырья, насекомые, неисчерпаем! Эти твари переживут нас всех!
Из кухни вдруг донеслось странное гудение.
– В чем дело? – недоуменно спросила Хедер.
Они подошли к железной двери на кухню – здание некогда занимал банк, с тех пор и сохранились такие двери. Открыв ее, они распахнули вторую, обычную дверь. В нос им тут же ударило чем-то тошнотворным. На вкус все эти насекомые, может, и были весьма изысканными, но вонь в процессе приготовления стояла страшная. Впрочем, толстая сейфовая дверь прекрасно защищала тонкое обоняние клиентов.
Над деревянным ящичком, из которого доносилось странное гудение, недоуменно склонился шеф-повар.
– В чем дело? – грозно спросил Перри.
– Вы заказали пчел? – нахмурившись, вопросом на вопрос ответил повар.
– Что-то не припомню...
– В этом ящике, судя по звуку, полным-полно пчел.
– Но в нашем меню никаких пчел нет! – удивился хозяин. Хедер тут же поддакнула. В крошечных телах пчел содержался яд, который невозможно было нейтрализовать никакими способами. Иметь с ними дело куда опаснее, чем с японской рыбой-собакой, которая таила в себе смерть, если съесть ее слишком много.
– Может, кто-то решил поговорить с нами о поставке пчел? Так бывает...
– Ничего подобного, – решительно отверг это предположение шеф-повар Реми, который, конечно же, был французом на тот случай, если бы затея Перри провалилась и им пришлось бы перейти на французскую кухню.
– Ладно, тогда давайте посмотрим, что внутри.
Реми взял с полки короткий ломик и принялся вскрывать скрепленный черной металлической лентой ящик. Крышка никак не хотела поддаваться. Наконец обмотка разорвалась и острым краем слегка порезала щеку шеф-повара. Из раны тут же выступила кровь.
– Осторожнее! – вскрикнула Хедер.
Реми с удвоенной силой взялся за дело. Заскрежетали гвозди, застонало дерево, и крышка ящика в конце концов откинулась. Все трое тотчас заглянули внутрь и увидели, что ящик совершенно пуст, а гудение тем не менее продолжалось.
– Интересно, откуда такое жужжание? – удивился Перри.
– По звуку очень похоже на пчел, – покачал головой Реми.
– Я понимаю, что это похоже на пчел, но в ящике-то ничего нет!
И тут невидимые пчелы загудели злее и громче. Казалось, вся кухня наполнилась всепроникающим пронзительным жужжанием.
Внезапно Перри рефлекторно шлепнул себя по правому уху. Ему показалось, что тоненький и визгливый, слово комариный писк, звук внезапно атаковал его правое ухо.
