Фридрих Незнанский - Бубновый валет
— Прыгнул, Семен Семенович, еще как прыгнул! Мог ли я тогда мечтать?
— Западная жизнь пошла тебе на пользу. Надо же, какой солидный стал! А был, как сейчас помню, такой худенький испуганный маменькин сынок. Мама тебе все какие-то баночки с едой таскала…
— С куриным супом! Значит, и вы не забыли?
В комнате Семена Семеновича они объединенными усилиями достали со шкафа хрустальную вазу «каменный цветок» и отправились в ванную комнату, чтобы набрать воды для роз. Пока Семен Семенович дожидался, когда вялая желтоватая струйка наполнит вазу хотя бы до половины, Лева оглядывал стены с проплешинами на месте отвалившегося кафеля, темный потолок, на котором шелушилась краска, отдельными чешуйками падая в раковину. Дать ему денег на ремонт? Не примет. Еще и рассердится. К тому же коммунальная квартира, нужно учитывать других владельцев… Но как же его отблагодарить?
— Семен Семенович, — принял наконец решение Лева, — как насчет гульнуть?
— Гульну-уть? — Небольшой горбатый нос и округлившиеся глаза делали Семена Семеновича похожим на растерянного пожилого филина.
— Ну да! Приглашаю вас в лучший ресторан Москвы. В какой хотите. Какой лично вы считаете лучшим? Назначайте время и место.
К изумлению Левы Ривкина, даже на это невинное приглашение Семен Семенович отрицательно помотал головой. Ай да следователь Моисеев! Неподкупный Марат какой-то!
— Ты уж прости, Лева, в ресторанах давно не пью. Ни водка, ни коньяк в горло не лезут…
Насладился видом вытянутого Левиного лица и торжествующе завершил:
— А вот по месту жительства и прописки выпиваю, и даже с удовольствием! Хочешь мне доставить радость? Сделай хорошую закупку в ближайшем пятидесятом гастрономе на Сретенке, сейчас эта лавочка именуется «Седьмой континент». Только что ж мы будем вдвоем набираться? Потерпи один день, а назавтра я тебе гарантирую славную компанию. Созову на дружескую попойку Сашу, Славу, Юрку… ну, конечно, Костика… кого бы еще… ах да, Дениску, Славкиного племянника, отличный такой паренек… Заодно и познакомитесь.
3Директор частного охранного предприятия «Глория» Денис Андреевич Грязнов, как всегда, был страшно занят. Куча дел, куча заказов. Возвращаясь поздно ночью или под утро в свою холостяцкую конуру, он падал на диван, в неубранную постель, и погружался в тяжелый сон. Сны были о работе. Впрочем, Денис не унывал и не жаловался. Фактически он должен был радоваться напряженной работе: ведь это было верным признаком того, что «Глория» процветала. Знаком того, что паренек из Барнаула, милицейский племянник Дениска Грязнов кое-чего достиг в этой суровой столичной жизни, выбился в люди честным трудом.
Сегодня он воочию увидел, что «Глория» достигла своего расцвета. Ей стали поручать дела не только особо важные персоны в дорогих пиджаках, на «мерседесах» и с «роллексами», она стала знаменита среди простых людей, которые шли в «Глорию» за защитой. Денис обрадовался: ему всегда не давали покоя лавры Шерлока Холмса.
Немолодая подтянутая женщина с седыми волосами, уложенными в высокую прическу и обвязанными черной газовой косынкой, взволнованно и напористо говорила:
— Я скопила деньги и готова заплатить, сколько скажете, но вы обязаны установить, что случилось с моим мужем. Он был профессором филологии, не имел никакого отношения к преступному миру. Уважение коллег по кафедре, любовь студентов, и вот, представьте, по дороге на дачу его убивают неизвестные хулиганы. Я знаю, это банда подростков, они в последнее время совершенно распоясались. Какая нелепая смерть! Я просто не могу оставить это так, это мой долг перед памятью Ивана Владимировича.
— Подождите! А вы уверены, что вашего мужа убили?
— Это зафиксировано в документах. Вот, пожалуйста.
Денис внимательно пролистал справки. Ситуация действительно сложилась необычная.
На первый взгляд создавалось впечатление, что Степанищев И. В., 1939 года рождения, погиб от несчастного случая. Тело было найдено под мостом возле железнодорожных путей вблизи от своей профессорской дачи в поселке Красково, что и было зафиксировано в милицейском протоколе, составленном на месте происшествия. Очевидно, покойный, который страдал болезнью сердца, почувствовал головокружение и упал с моста, что и явилось причиной смерти. Однако судебно-медицинская экспертиза не подтверждала этого успокоительного вывода. В протоколе вскрытия говорилось, что смерть наступила от перелома шейных позвонков, что по механизму не соответствовало предполагаемому способу смерти вследствие падения с высоты. По факту было открыто уголовное дело, которое в установленные сроки закрыли в связи с недостаточностью улик и неясностью состава преступления.
— Это не месть, — повторяла вдова профессора Степанищева, стискивая худые изящные пальцы с длинными ногтями, и Денис Грязнов подумал, что такие дамы остаются модницами и в шестьдесят, и в восемьдесят лет, и, не исключено, до самой смерти. — Мне нужно, чтобы виновные понесли заслуженное наказание. И еще мне нужна истина.
— Не волнуйтесь, — только и смог сказать Денис Грязнов. — Будем работать. Разберемся. Пишите заявление: «Директору частного охранного предприятия (ЧОП) „Глория“ Денису Андреевичу Грязнову…»
Ведение дела профессора Степанищева Денис поручил своим испытанным сотрудникам: Агееву и Голованову. Внешне они были совсем не похожи друг на друга: Филипп Кузьмич Агеев — маленький, щуплый любитель поерничать и поострить, и Всеволод Михайлович Голованов — крупный, обстоятельный, серьезный. Со стороны они составляли забавную пару. На самом деле общего между ними было больше, чем различий. Связывали их в прошлом и отделение разведки спецназа ГРУ почившего в бозе Советского Союза, и Афган, и Чечня, и многое другое.
— Расследуйте особенности почерка, — приказал им Денис. — С виду похоже на действия обычных хулиганов, но беспокоит меня что-то этот перелом шейных позвонков.
— Ломать шею учат во многих подразделениях, — заметил Агеев. — Десант, разведка…
— Выясню, — коротко и весомо посулил Голованов.
— Вот и я говорю: вникните, выясните. Дело может оказаться непростым.
В это время со стороны письменного стола начальника «Глории» послышался треск и скрежет, словно туда приземлилось гигантское насекомое. Двое бывших спецназовцев автоматически сделали какие-то странные, упреждающие движения.
— А, чтоб тебя! — вскрикнул Денис и принялся лихорадочно ворошить следственные материалы. Под бумагами обнаружился мобильный телефон, который трясся и светил красным дисплеем. — Не пугайтесь, это я его вчера на виброзвонок установил, — облегченно вздохнул Денис и нажал на кнопку «Yes». — Да, Грязнов слушает…
— Дениска! Это дядя Сема Моисеев тебя донимает. Как насчет выпивона с закусоном?
— Не могу, Семен Семенович, — обреченно вздохнул Денис Грязнов, косясь на часы: сегодня ему предстояло наведаться в морг и в прокуратуру. — Сегодня никак. Бегаю, как бешеный волчара…
— Дениска, таки разве дядя Сеня не знает, что ты у нас мальчик занятой? Дядя Сеня не выжил еще из последнего ума. Но, надеюсь, завтра ты выкроишь часочек, чтобы посидеть и расслабиться на моей скромной коммунальной кухне в компании старых друзей. Пирушку организует мой бывший подследственный, который объявился с честно нажитым богатством. Будут Юра Гордеев, Саша Турецкий, Костя Меркулов, опять же Слава, дядька твой… Все будут, солнце наше, тебя только не хватает.
По мере перечисления знакомых имен Денис Грязнов оживал. Повеяло теплом дружеских связей, воспоминаниями о совместных приключениях и подвигах. Да что он, в самом деле, похоронить решил себя в «Глории»? Сон — работа, работа — сон, ни с кем не видится, теряет старых друзей… А, гори все синим пламенем, может он выкроить хоть один вечер?
— Ждите, дядя Сеня. Буду. Говорите, во сколько приезжать.
Все-таки Денис, как ни старался прийти вовремя, опоздал. Возможно, это и к лучшему: приехал он в самый разгар дружеской попойки, когда все уже познакомились с Левой Ривкиным и слегка выпили, ровно столько, чтобы свободнее полились речи и градус общего настроения поднялся до нужной температуры. Незнакомый большинству до сего дня «мистер Твистер» Лео Ривкин под влиянием совместного распития отменных горячительных напитков стал в компании совсем своим: его хлопали по спине, ему исправно наполняли рюмку, с ним спорили о том, что являлось его прямой специальностью. Скромно примостившись за столом, Денис прислушался к беседе.
— Я, конечно, серый ментяра, — полушутя, полусерьезно напирал на гостя Слава Грязнов, — я, может, чего-то не понимаю, но считаю так: не пройдет у нас это авангардное искусство! Русскому человеку чего надо? Чтобы все было красиво нарисовано. Вот Кустодиев с его пышными бабами. Я смотрю и вижу: баба! Можно затащить такую бабу в койку? Охотно. А куда, скажите на милость, годятся худосочные девицы этого вашего гения, Модильяни? Личико треугольное, перекошенное, один глаз на щеке, другой на лбу… Ее, беднягу, не в койку, ее в больницу надо! Ты, Лева, конечно, скажешь, это у меня от недостатка образования…
