Сергей Соболев - Мясорубка
Со стороны трассы на площадку завернул «Фольксваген». Это была машина сотрудников РУОПа. Автомобиль остановился в двух шагах от него, с противоположной водителю стороны открылась дверца. Когда Лианозов уселся на переднее сиденье, Шальнев полуобернулся к своим коллегам.
– Мужики, прогуляйтесь пока по бережку. Заодно подышите свежим воздухом.
Когда они остались одни, Шальнев выдавил из себя мрачный смешок.
– Вадим, ты меня обеспечил работой как минимум до двухтысячного года.
– Рады стараться, – шутливо произнес Лианозов. – Откуда путь держите?
– Из Лобни. По пути наведался в Долгопрудный, пообщался с твоим Артемовым. Они там разгребли целую кучу дерьма. Можешь приплюсовать к нашей «коллекции» еще четверых.
– Гм… Неплохо. Сколько их там уже набралось?
– Да уж за второй десяток перевалило. Точную цифру смогу назвать позже, когда попаду на Шаболовку.
– Принадлежность этих четверых удалось выяснить?
– Служба охраны базы отдыха «Заречье». Находится на берегу Истринского водохранилища. Но они только числятся в штате, в санатории их ни разу не видели. Кстати, любопытная деталь. Некоторые из этих типов уже успели засветиться в Москве. Зимой, а если точнее, в середине января.
– Это когда суровые ребята принялись делить в столице казино и ночные клубы?
– И все-то ты знаешь, – с невольным уважением сказал Шальнев. – Прямо в точку попал. Тогда дело едва до открытой войны не дошло. Верно ты заметил, суровые попались мужики, даже солнцевские и этносы не могли им укорот сделать. Но тут как-то неожиданно для всех они дали задний ход и вообще растворились, словно их и не существовало в природе. Помню, мы тогда еще с коллегами удивлялись. Надо же, такая мощная группировка, и дела у них пошли на лад, а тут вдруг раз… и распалась.
– Это их Урванцев под свои знамена обратно призвал. И выдал им новую задачу. Какую, мы теперь уже знаем.
– Так вот, – продолжил Шальнев. – По этим ночным казиношным делам за ними несколько «мокрых» эпизодов числится. Этих мы можем привлечь хоть сегодня, а с остальными придется, видать, повозиться.
– Саша, сколько времени вам понадобится, чтобы распутать весь этот клубок?
Шальнев погрузился в размышления.
– Как минимум неделя. Это крайняя дата, Вадим. Да и то если нас не будут постоянно дергать и отвлекать на другие дела. Сам понимаешь, нам нужно как следует поработать со свидетелями, написать кучу бумаг – эпизодов до чертовой матери – да еще спланировать операцию по захвату. С такими масштабами нам еще не доводилось прежде сталкиваться. Если брать их, то в один день. А где я столько народу наберу?
Лианозов хотел что-то сказать, но Шальнев сделал нетерпеливый жест.
– Погоди, Вадим, не перебивай. Но все вышеперечисленное, как говорится, это еще полбеды. Я уверен на все сто, что полностью раскрутить это дело нам не позволят. Здесь замешана большая политика. Сейчас уже ясно, что какую-то часть средств они все же переводили на счета избирательных фондов. Вот если бы они присваивали всю «выручку» себе, тогда был бы совсем другой расклад. А так…
Он в сердцах махнул рукой.
– Как только до высокого начальства дойдут слухи, что мы разрыли эту большую кучу дерьма, нам тут же выкрутят руки да еще по голове настучат. Сам знаешь, как это у нас практикуется…
– Что ты предлагаешь, Саша? Оставить их на свободе?
Шальнев промолчал, лишь тяжело вздохнул.
– Давай все же будем надеяться на лучшее, – мягко заметил Лианозов. – Мы тоже не мальчики для битья. Подключим к этому делу Завидонова и Бадаева. Да и Переверзев тоже в стороне не останется. Все же речь идет не о какой-то заурядной банде. То, чем занимались эти мужички, имеет все признаки терроризма.
– По этой статье им «вышка» светит, – мрачно сказал Шальнев. – Не нужно их считать за дураков, да и на «отмороженных» они не больно-то смахивают. Так просто они тебе в руки не дадутся, поскольку чувствуют за спиной большую поддержку. Кстати, я здорово сомневаюсь, что Урванцев позволит нам произвести массовые аресты среди своих бывших коллег.
– И правильно делаешь, что сомневаешься, – поддержал его Лианозов. – Тем более что в качестве исполнителей, судя по всему, нередко использовались люди из спецгруппы Мелентьева.
– Вот-вот, – покивал головой Шальнев. – Воевать с ними у меня нет ни сил, ни желания.
– Тебе нет нужды с ними воевать, – спокойным тоном произнес Лианозов. – Мелентьева и его людей мы берем на себя… Саша, ты только что сказал, что вам понадобится на подготовку как минимум неделя. Пойми, я не хочу на тебя давить, но…
– Ладно, не прибедняйся, – сказал Шальнев. – Давить он, видите ли, не хочет. Думаешь, не понимаю, в каком положении вы оказались? Да и мне, раз я ввязался в эту драку, обратного хода уже нет.
– Три дня, Саша. За это время нужно успеть подготовиться и произвести аресты. Иначе Урванцев и Мелентьев успеют вывести своих людей из-под удара. А потом они заметут все следы, и мы с тобой останемся в дураках.
Шальнев задумчиво потеребил подбородок.
– Ладно, что-нибудь придумаем. Сейчас поеду на Шаболовку, буду с Вяхиревым совет держать. Ты прав, нет у нас в запасе недели. По правде говоря, даже три дня и то много. Уже сегодня до Урванцева дойдет слух, что мы трясем подмосковные города. Не сложно догадаться, какой он сделает из этого вывод. Опять же, никак не можем устранить эти чертовы утечки…
В этот момент на его лице появилась мрачная ухмылка.
– Самое любопытное, что он во многом перенял ваш опыт. У него везде имеются свои глаза и уши. Нет никаких гарантий, что и в нашем отделе не завелся какой-нибудь «крот»…
Лианозов, не скрывая своего удовлетворения итогами беседы, легонько похлопал Шальнева по плечу.
– Приятно иметь дело с умным человеком. Саша, у нас будет к тебе еще одна просьба. В отношении Первушина и его конторы пока не предпринимай никаких действий. А еще лучше, предоставь разобраться с «Комесом» нам. Договорились? Тогда до завтра.
Шальнев выразительно постучал по светящемуся циферблату часов – завтра уже давно наступило. Они оба невесело рассмеялись и на прощание обменялись крепким рукопожатием.
ГЛАВА 41
Несмотря на полуночное время, в окнах «президентского» номера гостиницы «Националь» горел яркий свет. Не будем называть фамилию визитера, скажем лишь, что этот человек еще в недавнем прошлом занимал в российском правительстве высокий пост, а на протяжении двух последних месяцев возглавлял избирательный штаб президента. Компанию ему составили Дэвид Ройтман и Эрвин Хейс, тут же присутствовал переводчик, который прибыл в Москву в свите Ройтмана. У него было не слишком много работы, поскольку гость бегло говорил по-английски.
– Мой дорогой друг, мы рады, что нам удалось добиться полного взаимопонимания, – с широкой, истинно американской улыбкой на смуглом лице сказал Ройтман. – Можете не сомневаться, наши общие друзья сумеют по достоинству оценить вашу позицию… Надеюсь, это досадное недоразумение уже устранено? Я говорю о слежке, которую установила контрразведка за нашими людьми.
Вместо ответа последовал молчаливый кивок.
– Прекрасно, – не скрывая удовлетворения, произнес Ройтман. – Это облегчит нашу задачу.
– У нас к вам имеется одна небольшая просьба, – вступил в разговор Хейс. – На днях один наш сотрудник встречался с Мелентьевым, это подчиненный генерала Урванцева. Нужно было утрясти некоторые детали предстоящей… Впрочем, это неважно. Так вот, он проинформировал меня, что в их разговоре возникли некоторые э-э… шероховатости. Если судить по последним событиям, русские… извините, генерал Урванцев и его люди не всегда придерживаются своих обязательств.
– У него тяжелый характер, – после длительной паузы заметил русский гость. – Последнее время он проявляет излишнюю активность, действуя при этом вполне самостоятельно и зачастую не принимая во внимание высказанные ему замечания. Конечно, мы и сейчас способны подчинить его своей воле, но амбиции этого человека заметно выросли. Я опасаюсь, что в будущем он может стать неуправляемым.
Улыбка медленно покинула лицо Ройтмана, оно приняло весьма озабоченное выражение.
– Вы сумели очень своевременно распознать исходящую с его стороны опасность. При первом удобном случае Урванцева следует сместить с занимаемого им поста, а его ведомство подвергнуть основательной чистке. Он оказался гораздо умнее, чем мы о нем думали.
– Это будет не так просто, Дэвид. Но вы правы, раз возник гнойник, придется прибегнуть к помощи скальпеля. Без хирургического вмешательства здесь не обойтись. Мы не можем позволить спецслужбам вмешиваться в большую политику и финансы.
Визитер не стал высказывать вслух претензии по этому поводу к Дэвиду Ройтману, хотя именно с его «легкой руки» Урванцев заполучил свой нынешний пост. В семидесятых годах Урванцев служил в Управлении кадрами КГБ, а с начала восьмидесятых он возглавил отдел внутренних расследований при Втором главке (контрразведка). Основной своей задачей – по крайней мере, в тот период времени – он считал искоренение инакомыслия. Нет, он не боролся с диссидентами или евреями-отказниками, для этого существовали другие подразделения и службы. Зато собственным коллегам он сумел крепко досадить. Его отдел имел широкий спектр задач: от выявления предателей в среде сотрудников госбезопасности до пресечения разного рода злоупотреблений. Урванцев предпочитал действовать очень жестко, при этом не чурался применять самые грязные приемы. В восьмидесятых годах он исправно пополнял контингент спецзон, от его произвола порой страдали невинные люди. В центральном аппарате КГБ и в целом ряде служб и управлений многие его побаивались. За свою жесткость и непредсказуемость он удостоился прозвища Бич Господень, хотя обычно его называли просто… Впрочем, это выражение не из тех, которые принято употреблять в приличном обществе.
