Стивен Хантер - Ночь грома
Казалось, прошла целая вечность, и в какой-то момент Ричард поймал себя на том, что его пальцы стиснули рулевое колесо с такой силой, словно оно было врагом и исход дела могло решить дополнительное человеческое усилие. Он заставил себя расслабиться и почувствовал, как напряжение отпускает его. Обливаясь потом, Ричард наконец почувствовал облегчение, так как понял, что то, чего он опасался больше всего, — лужа вязкой грязи, в которую колеса провалятся по оси, — ему не грозит.
— Господи Иисусе, — пробормотал старик, — кажется, у тебя получилось, мой мальчик. Кажется, у нас все получится.
Грузовик вырвался из сказочной чащи узловатых, корявых деревьев на заросшую травой поляну, и Ричард вдруг понял, что подниматься в гору больше не надо.
Он остановил грузовик. Открыл дверь и буквально вывалился из нее, обессилевший от усталости, вымотанный, изможденный, жаждущий отдыха. Ричард жадно глотнул прохладный воздух, с наслаждением ощутил его холодное прикосновение к разгоряченному лбу. Оглянувшись, он увидел звезды, вечное колесо древней энергии, вращающееся в сотнях световых лет от него. Господи, как же это здорово!
— Мы здесь, мой мальчик, у нас получилось, — пропел старик.
Из кузова выплеснулись Грамли, освободившиеся, вкушающие мгновение чистого блаженства. От ненависти к Ричарду они перешли к безграничной любви. Еще никто и никогда так не восторгался Ричардом. Под градом крепких рук Грамли, хлопающих его по спине, он чувствовал себя рок-звездой.
— Отлично, ребята, а теперь тащите деньги на крышу! — крикнул старик и, отвернувшись, заговорил по мобильнику: — Том, сажай «птичку» и забирай нас отсюда ко всем чертям. Пора возвращаться домой.
Пока Грамли вытаскивали из грузовика мешки с деньгами и закидывали на крышу, откуда их можно будет загрузить в кабину зависшего над землей вертолета, Ричард отошел в сторону, чтобы с самой выгодной точки насладиться содеянным.
С высоты тысячи футов он взглянул на громаду автодрома и цивилизацию НАСКАР, которая раскинулась во все стороны и пустила корни на равнине.
Он увидел хаос разрушений. Увидел огонь. Увидел тысячу машин чрезвычайных служб, мелькающих красными и синими огоньками. Он увидел дым, разносимый ветром в разные стороны, увидел разбитое, сломанное, искореженное, распыленное на атомы. Ричард увидел боль, недоумение, стихию, катастрофу. Увидел раненого зверя. И он испытал безумную гордость от сознания того, что эти руины — его рук дело. Конечно, можно взорвать бомбу, как поступают эти мужеложцы арабы, можно открыть пальбу из «глока», как сделал тот угрюмый, психически больной мальчишка кореец,[39] можно воспользоваться любым другим из десятка способов высокооктанового разрушения, но проехать сквозь это, давя, сминая, корежа, выражая бесконечное презрение с помощью сцепления и лошадиных сил, — ну, это уже здорово, твою мать. Это совсем в духе Грешника. Ричард испытал глубокое удовлетворение.
И пусть те, кто не поймет эту шутку, убираются к чертовой матери.
Но тут он услышал звук. Они все услышали его. Рев мотоцикла, с трудом взбирающегося по тому самому склону, по которому только что поднялись они.
— Это чертов Одинокий рейнджер, — пробормотал кто-то.
Глава 37
Боб на полной скорости несся в гору на «кавасаки». Мотоцикл мчался в атаку, то и дело соскальзывая вправо и влево, наклоняясь на крутых виражах, взбивая под колесами грязь, разбрызгивая комья земли, идя юзом в попытке нащупать сцепление. Боб поднимался все выше и выше, чувствуя под ногами вибрацию поршней. Он постоянно переключался между второй и третьей передачами и держал ногу наготове, чтобы в любой момент выставить ее вбок, сохраняя равновесие. В воздухе пахло бензином, который жадными глотками поглощал двигатель объемом триста пятьдесят кубиков.
Но когда ему навстречу устремились трассирующие пули, Боб понял, что пришло время бросить мотоцикл. Кем бы ни были эти ребята, выучка у них была из рук вон плохой. Они открыли огонь слишком рано в надежде на то, что вид неоновой смерти, летящей по параболе между деревьями (и выбивающей щепки в местах попадания) заставит незваного гостя повернуть обратно. Возможно, это и сработало бы в отношении кого-то другого, но Бобу уже приходилось видеть трассирующие пули, да и сам он за свою жизнь выпустил их немало, так что чувство, которое он испытал, когда случайные пули начали поднимать рядом с ним фонтанчики грязи, никак нельзя было назвать страхом.
Боб резко выкрутил руль и уложил мотоцикл набок, чувствуя, как колеса вгрызаются в грязь, оставляя глубокие борозды. Прежде чем мотоцикл полностью остановился, Боб соскочил с него, укрылся среди деревьев и двинулся на приступ. Пока что у него не было целей, и все же его указательный палец метнулся к прицелу ЭОТ, установленному на ствольной коробке винтовки ДПМС, и нажал на кнопку, но она оказалась защищена от случайного нажатия пластмассовой крышечкой. Боб откинул крышечку, надавил на кнопку, почувствовал, как та поддалась, прижал винтовку к плечу и с удивлением увидел на экране ярко-оранжевый кружок. Конструкция была настолько простой, что никакой специальной подготовки не требовалось: достаточно было наложить кружок на цель, нажать на спусковой крючок — и дело сделано. Боб бесшумно двинулся вперед, сняв винтовку с предохранителя и положив указательный палец на спусковую скобу, и увидел в сорока ярдах от себя, на гребне, двух человек, присевших на корточки с оружием в руках и выискивающих цель.
— Папа, кажется, мы его завалили! — послышался крик.
Боб наложил оранжевый кружок на центр массы и сделал три выстрела. Эту чертову винтовку нельзя было назвать хлопушкой; она дернулась в руках гораздо сильнее, чем стандартная М-16 калибра 5,56, но все же не так, чтобы выйти из-под контроля. Боб знал, как плавно нажимать на спусковой крючок и правильно занимать позицию для стрельбы стоя. Все три его пули попали в цель, и бедняга, которому они достались, дернулся и повалился влево. Боб сместился в сторону и развернулся, но недостаточно быстро, и к тому моменту, как он приготовился к стрельбе, второй парень уже укрылся за гребнем. Вспышки выстрелов выдали его местонахождение, как и трассирующая очередь, которая пролилась жидкой струей в сторону Боба, изгибаясь дугой и вспарывая деревья и землю. И тотчас же на гребне появились другие стрелки, и гора ожила звуком смерти. Яростно трещали пистолеты-пулеметы, наполняя воздух пулями, осколками камней и кусками расщепленного дерева, летящими во все стороны чуть ли не со сверхзвуковой скоростью. Боб отпрянул назад, понимая, что его противники не видят цель и вынуждены стрелять исключительно на звук.
Выждав немного, он осторожно переместился в сторону, взял винтовку на изготовку и стал терпеливо ждать. Вскоре высунулся разведчик, вглядываясь в темноту, и Боб сразу же всадил в него пулю, снова в центр массы. Винтовка ударила ему в плечо, задираясь вверх, вырвавшаяся из дула вспышка ослепила прицел ночного видения, озарив отлетевшую вправо гильзу калибра 6,8 мм. Еще один готов, однако тут же последовал новый цикл мегапальбы: остальные стрелки неистово разряжали магазины своих пистолетов-пулеметов в невидимого врага.
Боб переждал огневой смерч. Хватит ли у этих ребят ума двинуться в обход? Выдвинут ли они людей справа и слева, зажимая его в треугольник? Боб готов был поспорить, что нет. Им нужно было удерживать вершину всего несколько минут, и ни у кого не было желания опоздать на последний автобус.
И действительно, появился «автобус»: он прилетел из кромешной темноты, закручивая вихрь несущим винтом, огромный и неуклюжий, поднимая повсюду облака пыли. Однако Боб не смог в него выстрелить, а когда вертолет опустился, его скрыл гребень, и можно было только слышать его рев и видеть восходящие над ним завихрения. Тут новая ватага трассирующих устремилась к Бобу, едва не зацепив его. Одна пуля пролетела ближе, чем это случалось за последние пятнадцать лет, и Боб испытал мгновение страха. Даже он, великий Боб Гвоздильщик, вышедший победителем в сотне схваток, в которых, казалось, у него не было никаких шансов на успех, ощутил ужас близкой смерти и отпрянул за дерево, счастливый уже тем, что остался в живых.
Внезапно у него зазвонил сотовый.
Самое неподходящее время для звонка. Но телефон продолжал звонить, исполняя какую-то электронную пиликающую мелодию, призванную предупреждать и раздражать. К счастью, этот звук не был слышен его противникам, оглушенным ревом вертолета. Пораженный тем, что он совершает подобную глупость, Боб подчинился неписаному человеческому правилу, гласящему, что независимо ни от чего телефонный звонок имеет приоритет над окружающей действительностью. Быть может, это было ФБР, а может, Ник сообщил номер местным властям.
Боб достал телефон из внутреннего кармана жилета и раскрыл его.
