Николай Иванников - Вепрь
Вепрь присел на край кровати. Оля выключила телевизор.
— Кто это был? — спросила она.
— А ты как думаешь?
— Не знаю, что думать. Уголовный розыск? ФСБ? Или еще того хуже?
— А что, бывает хуже? — поинтересовался Вепрь. Ему ужасно не хотелось сейчас говорить с Олей на эту тему. Да и с визитом Сосунка прибавилось проблем, о которых стоило подумать. Оля оттолкнулась от подушек и села рядом с
Вепрем.
— Серёженька, — сказала она как можно нежнее, словно боялась, что следующий вопрос может обидеть приёмного сына. — Сереженька, зачем он приходил?
— Он просил о помощи, — уклончиво ответил Вепрь. — Это мой старый знакомый, и у него нашлось дело, которое под силу только мне.
— Какое дело?
— Мне не хотелось бы пока об этом распространяться.
— А ты согласился?
— Как тебе сказать… Прямо я ему не отказал, но и безоговорочно не согласился. Думаю пока.
Оля обняла его и прижалась щекой к его плечу.
— Серёженька, — произнесла она ещё нежнее и тише. — Я чувствую, что ты что-то от меня скрываешь. Я до сих пор не знаю, чем ты зарабатываешь себе на хлеб. Откуда у тебя такие деньги? Ты ведь не бизнесмен, не музыкальный продюсер… Но эта машина за двести тысяч долларов, сотовый телефон, легкость, с какой ты разбрасываешься деньгами… А знаешь, что я вчера нашла в свертке за книгами в твоей комнате?
Вепрь покосился на неё и хмыкнул:
— И что же ты там нашла?
— Сначала я не поняла, что это такое. Анька мне объяснила… Это обоймы к пистолету, пять штук, битком набитые пулями… У тебя и пистолет есть?
— Хм, знаешь ли… в наше время многие имеют оружие, и поэтому безопаснее тоже им обзавестись. На всякий случай. Не для того, конечно, чтобы убивать или грабить, а так… для самообороны. Конечно, а для чего ещё нужен простому человеку пистолет? Ну а по поводу денег… Бизнес ведь тоже всякий бывает, Оля, и это слово вовсе не означает уставленные компьютерами белые офисы, томных секретарш, стеклянные стены или брызги шампанского по поводу удачной сделки. Бывает и по-другому.
— Как это, по-другому? — заинтересовалась Оля.
— Так, как это делаю я, — уклончиво ответил Вепрь.
— Ты преступник? — вдруг без всякого пере хода спросила она.
Вепрь прикусил губу. Ужасно не хотелось продолжать дальше этот разговор… но, похоже, Оля оставлять его не собирается.
— Я хороший! — скуксившись, сообщил он. — Это все они меня заставили, негодяи!
— Всё понятно, — сказала Оля. — Как я понимаю, разговаривать со мной на эту тему ты не желаешь.
— Оленька! — он обнял ее и легонько встряхнул. — Неужели ты думаешь, что я могу быть плохим человеком?
— Чтобы идти против закона, необязательно быть плохим человеком, — возразила она. — Однако закон есть закон. Ты помнишь фильм с Фернанделем? Закон может быть плохой, глупый, его можно хаять, его можно отменить, в конце концов, но…
— Отменить? — с улыбкой перебил её Вепрь. — Послушай, а это мысль! У меня в правительстве была парочка знакомых…
— Дурачок, — оборвала его Оля. — Взрослый, здоровенный дурачок. Весь в отца.
Вепрь понял, что разговор на этом окончен. Поднявшись с кровати, он засунул руки в карманы брюк по самые локти.
— Есть хочу, — сообщил он. — Борщ. С майонезом и свиными рёбрышками.
Если он хочет есть, пусть идёт на кухню и сам себе греет.
В следующий раз не будет грубить.
Вепрь попросил прощения.
Оля ответила, что подумает.
— А Анька? Куда у нас подевалась преподобная Анна, и почему она не явилась к ужину? Оля, замочи розги в уксусе, сегодня я возьмусь за её воспитание.
— Она бродит по улицам и воспитывать её, Серёженька, поздно, так же, как и тебя. Не помогут уже ни слова, ни розги, ни пряники. Теперь она воспитывает себя сама, и не дай Бог сказать ей, что она ошибается. Скандала не оберёшься. Ты помнишь себя в пятнадцать лет? Точно такое же создание, упрямое и железобетонное.
Припомнив свои пятнадцать лет, Вепрь с облегчением подумал, что Оля не права. Аня просто не могла быть похожей на него. Не пристало это девчонке и вообще никому в пятнадцать лет организовывать вооруженную банду, иметь вес в преступной среде и женщин по выбору. Он был слишком взрослым для своего возраста, и не приведи Господи Аньке вступить на эту дорожку.
— Тебе вчера не звонили? — спросила вдруг Оля, когда они уже сидели на кухне и ждали, когда разогреется ужин.
Мерно гудел самовар, шуршал дождь по карнизу, и трехцветная кошка Муська, в очередной раз брюхатая, отчаянно мурлыкала у него на коленях.
— Вчера? А что, разве кто-то мне должен был позвонить?
— А я думала, что ты уже знаешь… — Вчера ко мне в школу, на перемене, пришла целая делегация. Две девушки, очень симпатичные, между прочим, и мужчина — черный, бородатый, страшный как чёрт. Одна из девушек называла его Ахметом, он у нее был вроде как на побегушках.
— Лизанька, — узнал Вепрь. — Лизанька Ливергант. Значит, она все-таки отыскала меня, чертяка. А вторая кто?
— Так ты с ними знаком? — спросила Оля. — Странно, я их ни разу в жизни не видела. Что же ты не дал свой адрес, если ждал их в гости?
— Я никого в гости не ждал и адреса своего никому не даю. Хочешь знать, кто она такая, Лизанька Ливергант?
— Кто? Надеюсь, не твоя незаконнорожденная дочь?
— Почти в яблочко. Она моя сестра.
У Оли вытянулось лицо, она растерялась и не сразу нашлась.
— Понимаю! — воскликнула она, сопоставляя факты. — А я еще подумала: кого она мне так напоминает? Ну конечно, я ведь видела фотографии её матери! Светлана Комова, один к одному!
— Она уже давно не Комова, — сообщил Вепрь. — Сейчас она Светлана Павловна Ливергант, совершенно чужая мне женщина.
— Где ты встретился с ними? Они живут здесь, в Городе?
Вепрь помотал головой:
— В Сочи. Я встретил их там при любопытных обстоятельствах. Но воссоединения родственников не состоялось. Скорее наоборот — как видишь, Лизанька бросила все и мотанула следом за мной. Кстати, уж не сама ли Светлана Павловна была вместе с ней?
— Нет, вторая была не твоя мать, — медленно проговорила Оля. — Она гораздо моложе, настоящая красавица. Именно она и желала видеть тебя больше всех. И назвалась она очень красиво…
— Как? — глухо спросил Вепрь, почувствовав, как вдруг похолодело у него внутри.
— Ярослава!
Муська, мяукнув, упала с колен вскочившего хозяина. Оля удивленно расширила глаза.
— Что с тобой? Ты знаком с ней?
— Знаком! — махнув в сердцах рукой, воскликнул он. — Помнишь, когда я вернулся из Сочи, сказал тебе, что этим летом едва не женился?
— Ну помню, а что? Ты хочешь сказать, что эта девушка…
— Да, Ярослава, Славянка… Расстались мы с ней не по своей воле, получилось так, что… что мы потерялись. И с тех пор ищем друг друга.
— Она нашла тебя первой. Похоже, ты не очень-то старался, — с укоризной заметила Оля.
— Не очень, — согласился Вепрь. — Я хотел сперва разобраться… с другими делами, а потом уже заняться устройством личной жизни.
— Ну и как, разобрался?
— Почти.
— Тогда не тяни. Она по-прежнему очень любит тебя, судя по настойчивости в поисках твоей особы. Знаешь, все трое мне страшно понравились, даже этот дикий Ахмет. После уроков они привезли меня домой, а когда оказалось, что тебя нет, сказали, что подождут в машине. Я утянула их в квартиру. Правда, Ахмет остался в машине, а девчонки пошли с удовольствием… Шикарные барышни. Анька потом так сказала: «Шика-арные!» Я и сама это заметила. Не знаю, как твоя Славяна, а Лиза ко всему еще и чертовски богата, по-моему. Я так понимаю: этот Ахмет либо богатый бизнесмен, либо бандит, а Лиза его по друга, потому у нее и деньги водятся. Я права?
— Нет, ты ошибаешься. Ахмет ей не друг и не любовник, он не бизнесмен и не бандит, как ты выражаешься. Он Лизанькин раб.
У Оли вытянулось лицо.
— Раб? А разве так бывает?
Взгляд Вепря красноречиво говорил о том, что в жизни случается и не такое.
— Правда, он сам об этом не знает, — добавил Вепрь на всякий случай, и это почему-то сразу же успокоило Олю. Она заулыбалась, словно говорила: «Знаю я твои сногсшибательные новости — сочинять-то ты здоров!»
Вепрь улыбнулся ей в ответ, почувствовав, как окончательно разрядилась атмосфера натянутости и недоговоренности, из любопытной мамы-следователя Оля снова стала просто мамой, а он сам из полумистического и чертовски опасного Вепря вновь превратился в Сережку Комова, которого знала и любила Оля.
— И что там дальше-то было? — весело спросил, он нарезая хлеб. — Они долго меня ждали?. Что, трудно было позвонить?
— Нетрудно. Они звонили несколько часов подряд, пока на улице не стемнело, но ты так и не соизволил ответить на звонок. Мы уж решили, что ты за пределами досягаемости сотовой связи.
