Александр Афанасьев - Бремя империи
Формирование составов удалось завершить только к вечеру. Долго — но оно и понятно, срочно сформировать большой железнодорожный состав не так-то просто, особенно если для его формирования надо расформировывать другие. Несколько исполинских спаренных электровозов — пол кабины электровоза находился на уровне пяти метров над землей — подтащили сформированные составы к пунктам загрузки и замерли. На время — до особого распоряжения. Пункты загрузки, кстати, здесь представляли собой настоящие произведения искусства, грузить можно было одновременно на три уровня, причем почти без вмешательства человека.
Никто и не знал, что дата погрузки будет зависеть от… облачности на небе. При низко висящей облачности бессильными оказывались и американские и британские системы спутникового слежения. В этот раз погода играла на стороне русских — весь день над Москвой и областью висела, низкая, серая, мрачная пелена, порой прорывающаяся мелким моросным дождем. Именно то, что нужно…
Ровно в двенадцать ноль-ноль офицер, дежуривший на четвертых воротах вместе с гражданской охраной, встал со стула, подошел к окну, вгляделся в непроницаемый сумрак. Не видно ни зги — как раз про такую погоду. В самый раз. Прослушав то, что ему говорят через наушник — наушник был самой последней модели, полупрозрачный, скрытого ношения, вставляемый прямо в ухо, офицер наклонился к висевшей на плече рации, коротко ответил «есть», повернулся к охранникам…
— Открывайте ворота…
— Не имеем права! — Мордатый отставник, старший охранного наряда, поправил на плече ремень штурмкарабина. — Согласно уставу караульной службы…
— Ты мне еще будешь за устав рассказывать, салага, — недобро усмехнулся офицер, — открывай! Если нет — звони на терминал, только не факт, что ты после этого тут работать останешься…
Еще через несколько минут на фоне обычных ночных звуков начал нарастать один, заглушающий все остальные — к терминалу шла колонна. Впереди, не зажигая фар, шли несколько колесных боевых машин поддержки, за ними в плотном строю, всего с трехметровой дистанцией между машинами, в несколько рядов шли легкие колесные боевые машины — те же «Егеря», но какие-то с легким бронированием, какие-то открытые с дугами безопасности — и все с вооружением. Самым разнообразным — крупнокалиберные пулеметы, автоматические станковые гранатометы, безоткатные орудия, автоматические минометы. Пока все оружие было либо опломбировано во избежание неприятностей, либо и вовсе снято.
— Это что… Война, что ли, начинается? — простодушно полюбопытствовал один из охранников на воротах.
— Пока нет… — задумчиво промолвил офицер, — пока…
Как и всегда в армии, на погрузку заходили быстро, шумно, часто бестолково. Офицеры быстро строили своих солдат повзводно и поротно, построив — получали номер вагона и в порядке очереди заводили личный состав на погрузку в вагоны. Кому-то не повезло — их запрягли загонять в автовозы машины, крепить их там и перегружать прибывшие вместе с колонной ящики с боеприпасами и снаряжением в грузовые вагоны. Работа спорилась, вагоны грузились, техника занимала положенные ей на платформах места, приглушенный шум и крики офицеров, частенько матерные, сливались в один сплошной, давящий на уши гул.
Чуть в стороне от места погрузки остановился внедорожник, шедший в колонне последним. Из него вышли двое офицеров — один высокий и худой, усатый, с погонами полковника, второй полная его противоположность — невысокий, но крепкий, почти квадратный. Оба они синхронно достали сигареты, полковник чиркнул зажигалкой. Немного помолчали, затягиваясь крепким сладковатым дымком.
— Хреново…
— Что хреново? — не понял майор. — Нормально выдвинулись, я по часам засекал. Норматив перекрыт.
— Да я не об этом, — досадливо проговорил полковник, — всё это хреново. Ночь, поезд… Какая-то подлянка затевается, чувствую.
— Задача поставлена, — пожал плечами майор, бросил на землю едва начатую сигарету. — Не нам ее обсуждать.
— Оно так. — Полковник помолчал несколько секунд, будто думая, что сказать. — Самому бы с вами поехать, да запрещено… Значит, так, майор Ковалев!
Тот, кого назвали майором Ковалевым, неуловимо подтянулся, хотя и не принял уставную стойку «смирно». Все офицеры хорошо понимали, где болтовня, а где…
— По прибытии немедленно связаться со мной лично и доложить — и по прибытии в Казань, и дальше. Сухпая достаточно взяли?
— На двадцать суток, как и приказано.
— Боекомплект?
— По пять на бойца.
Приказ по пять боекомплектов на бойца не предусматривал — но эти офицеры привыкли думать своей головой. Боеприпасов лишних не бывает…
— Значит, так. Из поезда выходят только офицеры, и то особо не высовывайтесь. Солдатня пусть носа не кажет, даже шторы на окнах пусть закроют. Главное — не светиться. Если что… по обстановке, ты знаешь.
— Есть!
— С нами Бог!
— С нами Бог, за нами Россия! — четко и громко отозвался майор так, что кое-кто оторвался от погрузочно-разгрузочных работ.
— С Богом, мужики… — совершенно не по-уставному проговорил полковник. Резко и красиво, как в парадном строю, повернулся и пошел прочь к машине. Не оглядываясь, чтобы не накликать беду…
Помимо прочего, на территории терминала были и гостиницы — те, кто приезжал с железнодорожными составами, иногда оставались на пару дней и не хотели ехать в Москву. Для них было построено три гостиницы, по-модному называвшихся отелями, а один — гастхаусом, по-немецки. Самый шикарный и новый из них назывался «Империал» и представлял собой облицованную стеклом двадцатипятиэтажную башню. День назад поездом из Берлина приехал некий господин, представившийся газетным репортером и спросивший номер на самом верху, на двадцать пятом этаже. Портье удивился — в окрестностях не было ничего такого, на что было бы интересно взглянуть, и люди обычно спрашивали номера пониже, и когда не хватало нижних — уже селились на верхних этажах. Но господин настаивал — и портье, недоуменно пожав плечами, выдал ему ключ от угловой комнаты. Господин заплатил за четыре ночи…
Но спать ночью он не собирался. На этаже почти половина комнат пустовала и все постояльцы уже легли спать — а он, приоткрыв окно, сосредоточенно наблюдал через профессиональный фотоаппарат с большим объективом и инфракрасной насадкой на нем погрузку техники и бойцов на эшелоны. Он делал снимки — их было уже более двухсот, пытался считать технику и личный состав, делал записи в лежащем под рукой блокноте. Свет в номере не горел, а к самой двери постоялец, поднатужившись, подтащил шкаф. Он не боялся жандармов, никто не знал о том, чем он сейчас занимается, да и особо противозаконного он ничего не делал. Ну, снимает ночную жизнь станции — и снимает…
Под утро, когда влекомые сцепками из трех тяжелых электровозов каждый составы один за другим покинули станцию, британец включил ноутбук. Шифрованное сообщение — оно выглядело как обычное деловое письмо — он отправил в числе обычной переписки, фотографии скинул на жесткий диск ноутбука и зашифровал, наложив поверх них другое изображение. Теперь для того чтобы найти искомые фотографии, нужно будет точно знать, что искать. Такие, как он, пересекали границу ежедневно десятками тысяч, и проверить, что хранится в ноутбуке у каждого, было физически невозможно. Выключив ноутбук, он на всякий случай достал карту памяти из фотоаппарата и сжег ее в пепельнице. Потом пошел спать — дело было сделано…
Через несколько секунд после того, как электронная почта была отправлена, электронное письмо британца попало в паутину сразу двух систем глобального электронного шпионажа. Британо-американской «Эшелон» скоро исполнялось уже двадцать лет, германо-российской «Невод» не было и десяти. Но за счет того, что на обеспечении «Невода» стояло более мощное оборудование, а программу анализа разрабатывали лучшие в мире российские математики и программисты, «Невод» был технически более совершенен, чем «Эшелон».
Вся система «Невод» была построена на группировке спутников двойного назначения — часть информации они перехватывали легально, часть — нелегально. Все ключевые узлы Интернета, особенно те, через которые передавалась электронная почта, тоже были под постоянным контролем.
И если технически «Невод» уступал «Эшелону» — десять спутников вместо восемнадцати, — то по возможностям и скорости поиска значительно его превосходил…
Все море информации, попадавшее в «Невод», пропускалось через тройную систему фильтров. Первый — контекстный фильтр — задерживал все виды информации, где встречались ключевые слова — например, «бомба», «героин», «взорвать». Также электронные письма анализировались на предмет соответствия количества знаков и размера файла. Слишком большой размер файла при малом количестве знаков мог свидетельствовать о том, что в письме есть миниатюрное изображение, в котором содержится зашифрованная информация или какое-то другое зашифрованное послание. Также останавливались и передавались на дешифровку все зашифрованные письма — коммерческие шифровальные системы давно были взломаны и трудностей не представляли, с военными и дипломатическими шифрами других государств приходилось повозиться…
