Евгений Сухов - Пираты офшорного моря
Даже трудно вспомнить, когда в последний раз он без сопровождения выходил на улицу, а ведь здесь происходят весьма занятные вещи.
Собственно, ничего не изменилось с тех самых лет, как он раскручивал свой бизнес и был одним из многих: в то время тоже выясняли кулаками, кто круче. Это сейчас, на его уровне, все происходит намного цивилизованнее, хотя не менее жестко. Но слова в его кругу подбирают тщательно, потому что за них следует отвечать. И всякого человека, взошедшего на «олимп», следовало уважать, вне зависимости от того – враг он или друг. А все потому, что дорога наверх трудная и невероятно долгая, и неизвестно, сколько костей находится под ногами того, кто сумел взобраться. Для того чтобы быть на самом верху, нужно иметь еще одну неотъемлемую вещицу – разум! А этому бычаре никогда не подняться даже до середины. Его удел – быть пушечным мясом.
Всего-то побыл немного со своим народом, и так вдруг захотелось наверх, к равным! Что поделаешь, успели поменяться привычки, да и от хамов как-то успел отвыкнуть, вот только рефлексы остались прежними. А ведь следовало бы помнить, что на дорогах совершенно другие законы.
– Я бы за твое плохое поведение надрал тебе уши.
– Да пошел ты на…!
А вот этого говорить не стоило.
Правая рука как-то сама собой, будто бы вопреки воле Ефимцева, взметнулась в воздух, и кулак прицельно ударил в небритую скулу. Удар получился хлестким и невероятно сильным. Кавказец рухнул будто подрубленный, но уже в следующую секунду стоял на ногах.
Тренированный, стервец!
– Ах ты, значит, так решил! – Встав в стойку, он взмахнул ногой, стараясь угодить Ефимцеву в живот.
Не попал! Еще один удар – опять в пустоту.
– Я тебя все равно достану! – наседал он.
Ефимцев молча отходил в сторону тротуара, стараясь контролировать его длинные руки.
Это молодость может позволить себе безоглядно размахивать конечностями и при этом, сбивая дыхание, лопотать что-то несуразное. А его козырь – опыт и сосредоточенность.
В какой-то момент противник приблизился на предельное расстояние, и Ефимцев, подавшись вперед всем корпусом, ударил его левой рукой. Кавказец покачнулся, но на этот раз не упал. Ефимцев запоздало подумал о том, что следовало бы добить его вторым ударом, вот тогда драка могла бы закончиться побыстрее.
Боковым зрением заметил, что народ, еще какую-то минуту назад куда-то сосредоточенно спешащий, вдруг остановился, сгруппировавшись в плотный полукруг, и принялся наблюдать за бесплатным зрелищем. Притормозили даже машины, а кто-то надавил на гудок, подбадривая сошедшихся бойцов.
Не каждый день такое увидишь!
Кавказец был тренирован, что было заметно сразу – наверняка в спортзале провел не один год; наступал грамотно, стараясь бить ногами по голеням и бедрам. Один раз достал вполне чувствительно под коленную чашечку. Увлекшись, он шагнул ближе, чем следовало, и Ефимцев, вкладывая в удар всю ярость, точно ударил его в челюсть. Противник рухнул на колени. В этот раз он поднимался куда медленнее, как бы пробуя землю на прочность. Сначала, опираясь на руки, приподнялся с одного колена, потом, так же опираясь, стал вставать со второго… Молодость быстро восстанавливается; вот сейчас он поднимется, отряхнется, и все начнется по новой. Еще не хватало угодить в отделение милиции. Вот смеху-то будет, когда все выяснится!
А ведь заберут, при себе нет никакого удостоверения!
Павел Егорович чувствовал, что симпатии не на его стороне, для всех он отвратительный тип, который избивает молодого, весьма прилично одетого мужчину. И окажись на месте потасовки милиция, так она собрала бы кучу заявлений, обличающих его скверный характер.
– Милиция! Да разнимите же их, наконец! Чего вы смотрите! – завопил отчаянный женский голос.
Подскочив, Ефимцев ударил кавказца. Понял, что удар не получился: кулак, едва коснувшись плеча, прошел в пустоту, даже не пошатнув его. И тут случилось непредвиденное: поскользнувшись, Павел Егорович нелепо взмахнул руками, но сумел удержаться на ногах. Верзила, будто бы очнувшись, распрямился во весь рост и принялся наносить по лицу Ефимцева один удар за другим.
В какой-то момент, увлекшись, кавказец подошел вплотную, и Ефимцев коротким и сильным ударом угодил ему в солнечное сплетение. Увидел, как тот на мгновение замер, и стараясь вдохнуть спасительную порцию воздуха, принялся нелепо шлепать губами.
Еще один удар – и верзила опрокинулся на асфальт. Теперь ему долго не встать. Отерев с лица кровь, Павел Егорович увидел, что народу прибавилось, но странное дело, при таком количестве собравшихся рядом не оказалось ни одного милиционера: по нынешним временам весьма редкое явление. Так что можно считать, что он легко выпутался из этой скверной истории.
Кавказец уже отдышался и теперь растирал широкой ладонью кровь по лицу. Что-то крикнул удаляющемуся Ефимцеву. Павел Егорович оглянулся: а не добавить ли?
– Я тебя зарежу, падла! – отступал тот к своей машине. – Вот увидишь, обязательно зарежу!
– Тебе адрес назвать? – любезно поинтересовался Павел Егорович.
Но кавказец уже юркнул в машину, быстро запустил двигатель и уехал. Толпа поредела, зрелище закончилось. Самое время собирать медяки за предоставленное удовольствие.
Протиснувшись сквозь толпу, Павел Егорович случайно, но очень болезненно задел какого-то здоровяка, но тот предпочел благоразумно промолчать.
Пройдя пару кварталов, Ефимцев вдруг обратил внимание, что на него как-то странно посматривают. Подошел к витринному стеклу и обнаружил, что левое ухо оттопыривается и заметно припухло. Досадно, однако. Долговязый зацепил его в тот самый момент, когда он потерял равновесие. Успокаивало лишь то, что его удар мог прийтись прямо по лицу, тогда синяк пришлось бы носить недели три, а так, глядишь, опухоль сойдет дня за четыре.
Теперь-то уж точно к нему будет цепляться всякий встречный милицейский патруль. Интересно, что сказала бы Полина, увидев его с такой перекошенной физиономией? Наверняка еще бы и порадовалась. Но Ефимцев вдруг поймал себя на том, что по-прежнему направляется именно к ее дому.
Остановившись на краю тротуара, он принялся ловить машину. Машина подъехала тотчас, едва он поднял руку, – старенький «Опель», за рулем которого сидел молодой мужчина.
– Куда? – распахнул он дверцу, подозрительно посмотрев на Ефимцева.
– Давай на Ленинградский проспект, – ухватился Павел Егорович за дверцу.
Парень подозрительно посмотрел на него. Только сейчас он обратил внимание, что на правом рукаве клиента отчетливо виднелись следы крови.
– Ты кого-то зарезал, что ли? – подозрительно посмотрел он на Ефимцева.
– Просто упал, – не стал вдаваться в подробности Павел Егорович, откинувшись на спинку сиденья. – Так чего мы стоим? Поехали!
– Послушай, мне неприятности не нужны, давай вылезай из машины!
– Парень, не гоношись ты, – миролюбиво протянул Ефимцев. – Я тебе хорошо заплачу. Сам подумай, чего мне сейчас в таком виде по городу шарахаться?
– Ты что, милиции боишься?
Заводить машину парень не торопился.
– Да никого я не боюсь, – протянул Ефимцев, понимая, что терпения у него надолго не хватит. Оно уходило по каплям, как кровь из разбитого носа, а того, что еще оставалось, едва хватило бы на пару минут подобных прений. – Только куда мне сейчас идти?
– Выходи, сказал! – ощетинился водитель. Неожиданно в его руке оказался заточенный прут. – Если не хочешь, чтобы я тебе еще добавил!
Не сказав ни слова, Ефимцев вышел. Машина, быстро набрав скорость, затерялась в плотном потоке транспорта. Подняв руку, Павел Егорович терпеливо принялся ловить следующую машину, но они, едва притормозив, вновь набирали скорость. Понять их можно: для водителей Ефимцев не самый желательный клиент, вряд ли на их месте он поступил бы как-то иначе. Если кого и можно сейчас поймать, так это патрульную машину.
Неожиданно перекресток взорвался от воя сирены. Ефимцев невольно повернулся: с левой скоростной полосы, бесстыдно подрезая следовавшие попутно автомобили, прямо к нему выкатил «Рейндж Ровер», за рулем которого сидел начальник службы безопасности. Лицо Авдеева было встревожено.
Распахнув дверь, он выпрыгнул на тротуар.
– Что с вами, Павел Егорович?
– Так, мелочь, – отмахнулся Ефимцев.
– У вас лицо разбито. На вас кто-то напал?
Забравшись в кабину, Ефимцев осмотрел лицо. Как выяснилось, оно пострадало куда больше, чем он предполагал вначале: оставалось только удивляться, в какой именно момент кавказцу удалось оставить на его щеке широкую царапину.
– Так… подрался из-за пустяка. Он на машине был, уже уехал.
– Номер машины запомнили? Мы этого урода где угодно достанем!
– Не нужно, он свое получил. Поехали! Завтра я вылетаю в Лондон. Ты все там подготовил?
– Да, Павел Егорович, – покачав головой, отозвался Авдеев. Включив левый поворотник, он быстро перестроился и уже через секунду вписался в поток машин. – Если потребуется моя помощь, я вылечу в Лондон немедленно.
