Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак
Владислав снова огляделся вокруг и приметил небольшое дощатое строение, похожее на бытовку строителей. «Подсобка», — вспомнилось ему слово, произнесенное одним из похитителей. Он подбежал к двери, закрытой на тяжелый стальной засов, и крикнул:
— Лиза!
— Папа! Папочка! Миленький! Я здесь! — донесся изнутри дрожащий детский голосишко, от которого у Владислава сердце защемило. Он рывком отодвинул засов, распахнул дверь — и из тьмы ему под ноги выкатилось чумазое существо. Лиза обхватила ручонками его за талию, уткнулась личиком в живот и громко зарыдала.
Сдерживая слезы, Владислав взял дочку на руки и бережно понес к машине.
— Выводи этого, — прохрипел он сипло. — И узи прихвати.
Сержант выволок пленника из машины и, держа его на прицеле, пока Варяг осторожно укладывал Лизу на сиденье, скинув свой плащ и прикрывая дрожащее детское тельце.
— Подожди тут, побудь с ней, — глухо попросил Варяг, беря из рук Сержанта автомат. — Я с ним прогуляюсь до… места, — он с нажимом произнес последнее слово, и Сержанта даже передернуло от той страшной интонации, с которой это слово было сказано.
Дойдя до стены с надписью, запечатленной на «полароидном» снимке, Варяг с удивлением отметил, что трупа Лены нигде нет. Похоже, этому обстоятельству подивился и Кортиков. Но сейчас Варягу было недосуг заниматься поисками убитой — он успеет это сделать потом.
— Ты первый, кого я убью как собаку, — тихо проговорил Варяг, подходя к Кортикову вплотную и одним ударом кулака бросив его на колени. — Ты сдохнешь позорной смертью, гад. Тебя послали убрать Варяга, а ты поднял руку на женщину и ребенка. Почему же не на меня? Меня убить ты струсил. Ты убил ни в чем не повинную женщину… Лучше бы тебя мать на свет не рожала, мразь!
Варяг поднял ствол узи и, глядя своей жертве прямо в его округлившиеся от ужаса глаза, нажал на спусковой крючок. Он смотрел, как прошитая раскаленными стежками грудь Кортикова, стоящего на коленях, покрывалась кровавыми пятнами. Тот разинул рот в тщетной попытке издать то ли предсмертный вопль, то ли мольбу о пощаде, то ли проклятье, но не смог крикнуть и повалился в пыль.
На звук автоматной очереди откуда-то из-за кирпичной стены вылез полупьяный бомж-негр в вонючем тряпье.
— Опять смертоубийство, — прошамкал он по-английски своим беззубым ртом.
— А кого тут убили? — Варяг подошел к нему, отбросив уже не нужное ему оружие и всем видом демонстрируя свою полную безобидность.
— Женщину убили, молодую белую женщину. — Бомж вытянул костлявую руку и указал тонким пальцем на расстрелянного Жортикова. — Вот он и убил.
— А где она? — у Варяга пересохло в горле. Только теперь он понял, что если вдруг сейчас увидит мертвую Лену, то нервы могут не выдержать.
— Пойдем… — Бомж проворно заковылял прочь. Варяг двинулся за ним.
Бездомный привел его на берег реки, заваленный обрывками старых газет, оберточной бумаги, промышленным мусором…
— Вот тут она… похоронена, — кивнул бомж на темную воду.
— Ты ее похоронил… в реке? — только и спросил Варяг.
— Мертвые сраму не имут, — важно изрек негр. — А живые должны хоронить своих мертвецов. Так в Писании сказано. В реке, где ж еще… Мало тут у нас своих каждый день убивают, так еще и чужаков нам не хватало… Копы уже были, искали — я им ничего не сказал… — вздохнул чумазый бездомный. — А она упокоилась… Река — самое ей место.
Варяг не знал, радоваться ему или печалиться. Лена приняла мученическую смерть и похоронена как-то не по-человечески: ее труп впопыхах сброшен в грязную реку чужим человеком… Но, с другой стороны, нужно смотреть правде в лицо: ну как бы он ее мог здесь похоронить «по-человечески»… Никак. Он молча полез в карман, вынул из бумажника несколько двадцатидолларовых бумажек, отдал бездомному, развернулся и зашагал прочь. Не успел он сделать и двух шагов, как вдруг поймал себя на мысли, что, роясь в кармане, рука нащупала там чужой сотовый телефон. Владислав достал аппарат и нажал на кнопку Redial. На дисплее высветился московский номер, и электронный механизм начал автоматически его набирать.
Варяг поднес аппарат к уху и стал ждать.
— Урусов слушает! — раздалось в трубке.
Владислав Геннадьевич не стал ничего говорить, а просто отключил телефон.
* * *В «Дорэл-Инн» Варяг уже не вернулся: оставаться в отеле было опасно, так как туда в любой момент могли нагрянуть копы, ведущие расследование перестрелки в «Бруклин-Грин-ярд» и в отеле «Россия», да и больно: в этом роскошном номере-люкс ему все напоминало о несчастной Лене, и он с особой остротой переживал ее утрату. Вместе с измученной Лизой и Сержантом он прямиком отправился в свой бруклинский особняк, который до недавних пор облюбовал себе Билли Лайл…
Уложив Лизу спать, Варяг и Сержант сели перед телевизором и, выключив звук, налили себе по стакану виски. Степан переживал все случившееся по-своему. Он сидел, тупо уставившись в телевизор. Его не тянуло на разговор. Скоро его все равно сморил сон — так всегда бывает. Человек, что бы ни случилось, будет спать. А потом пить. А потом есть. И жить дальше. Но Варяг не мог спать. Он погрузился в раздумья. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что Лена мертва, безвозвратно потеряна… Ему подумалось, что все трагические и страшные испытания, которые выпали на ее долю в этом году, были своего рода грозным предзнаменованием ужасной гибели в Бруклине, суровым предупреждением свыше о том, что ей не следует связывать свою судьбу с таким человеком, как он. Но ведь девушка по-настоящему любила его, искренне, всей душой, — он был дорог ей, из-за него, ради него эта простая русская девушка прошла все страшные испытания и в конце концов из-за него встретила нелепую смерть на чужбине…
Владислав пил виски большими глотками, яростно желая заглушить, притупить душевную муку. Потом его память сама собой перекинулась на другие, не менее болезненные для него темы. Он вспомнил свой звонок, сделанный наобум с найденного в кармане убитого сотового телефона. Значит, все-таки Урусов. Значит, его догадка была верна. Эти три головореза были посланы мерзким Урусовым… Но вот зачем они ввязались в эту идиотскую, совершенно бессмысленную игру с похищением женщины и девочки, которая так трагически завершилась для Лены и, главное, для самих похитителей. Тут что-то было странное, необъяснимое, алогичное. Но сейчас у него не было ни желания, ни моральных сил разгадывать эту загадку. Больше во всей этой ситуации его занимало поведение Урусова. Вдруг его осенило: теперь понятно, почему Урусов, хитрая бестия, не объявил в международный розыск Сергея Петровича Сучкова! Похоже, ментовской генерал затеял свою игру против смотрящего России втайне от высокого начальства. И почему же? Не потому ли, что Урусов сам тянет свою жадную лапу к воровскому общаку. И ведь как хитро этот мент придумал: докладывая наверх о ходе розыска Игнатова, он умалчивает о своих приватных поисках Сучкова, за которым он и послал свою бригаду ищеек. Как сказал перед смертью тот парень, «им был дан приказ Игнатову сесть на хвост, но не трогать его». Не трогать… А до какого момента не трогать? До того момента, как смотрящий найдет общак… Что ж, логично, думал Варяг.
Значит, его поджидает какой-то сюрприз. Но какой? И где? Это серьезная проблема. Оказавшемуся в кольце врагов смотрящему России в последний год, в самый тяжелый год его жизни, помогал добывать конфиденциальную информацию Сашка Турок — беззаветно преданный ему молодой вор в законе. Но Сашку предательски убили. Как убили и еще нескольких очень ценимых Варягом людей, причем отстрел провели не только в Москве, но и по России. Там опять что-то начало происходить — что-то такое, что только озлобляло людей, именно в силу своей необъяснимости и алогичности: невидимые киллеры мочили авторитетных воров, входящих в конкурирующие группировки, мир между которыми держался лишь на тоненькой ниточке взаимных договоренностей… Цель этих загадочных убийств, в общем, ему ясна: перерубить эти хрупкие ниточки, чтобы ввергнуть Россию в новую криминальную войну. Но кто это делает? Не менты же? Не сами же воры? Эго ему еще предстоит выяснить, но не раньше, чем он вернется в Россию. А вернуться без обща-ка он не может…
Это был замкнутый круг. Но надо было из него вырваться — любой ценой. Дома оставался только один человек, которому Варяг доверял как самому себе. К нему и следовало теперь обратиться за помощью.
Владислав включил свой сотовый и набрал питерский номер, который, кроме него, знали в России еще не больше трех человек.
— Слушаю! — услышал он знакомый хрипловатый голос.
— Филат, здорово, брат! Это Варяг!
Глава 30
Вот уже третий день Урусов не имел никаких известий от своей спецбригады из Нью-Йорка, и это его сильно беспокоило. В последний раз Кортиков вышел с ним на связь в тот злополучный вечер, когда, позвонив на сотовый, попал к нему домой. С тех пор ни гугу…
