Андрей Дышев - Два шага на небеса
Я тщательно вымыл руки с мылом после прикосновения к обрывку пакета, затем раскрыл сумку с медикаментами, которая стояла посреди стола, и стал перебирать упаковки с активированным углем, борным спиртом, глюкозой и прочими малополезными таблетками, многие из которых были просрочены.
Закрыв сумку, я заглянул в шкаф, в котором в одиночестве скучал совершенно новый костюм врача, и подумал, что Виктор успел надеть его всего пару раз. Дорожный набор Виктора завершала упаковка одноразовых бритвенных станков, которые я нашел под зеркалом в душевой.
Я вышел из каюты врача столь же незаметно, как и вошел. Едва перешагнув порог своей каюты, я вдруг услышал, как в коридоре тихо стукнулась дверь о косяк, намного более тихо, чем это мог бы сделать самый аккуратный хозяин каюты, закрывая за собой дверь. Прислонившись щекой к косяку, я выглянул в коридор ровно настолько, чтобы увидеть, как из каюты капитана вышла Алина и, беззвучно ступая по лестнице, быстро поднялась наверх, что-то прижимая к груди.
Удобный момент для посещения чужих кают, подумал я, возвращаясь к себе. Алина это тоже поняла. Интересно, что ее привлекло в каюту Эдди? Как бы Пыжик дров не наломала, соревнуясь со мной в использовании нетрадиционных методов расследования.
Я сел на стол, считая эту несколько вызывающую и пренебрежительную позу наиболее подходящей к сложившейся обстановке, и принялся ждать гостей. Первой в каюту влетела Стелла. Не дойдя до меня нескольких шагов, словно я был опасным и непредсказуемым зверем, она остановилась, отчужденно взглянула на меня и покачала головой:
– Ну ты чудак!
Я с любопытством смотрел на то, как девушка выворачивается наизнанку. Это была та же операция над своими принципами, как если бы легкоатлет, завершая изнурительную дистанцию, вдруг перед самым финишем развернулся и почесал в обратную сторону.
– Нет, – возразил я. – Просто у меня совесть взбесилась.
– Ты воспринял мои слова слишком буквально! – отчаянно давала задний ход Стелла. – Неужели тебя так легко сломать? Любой дурак скажет, что ты виновен, и ты даже не попытаешься защититься?
Генерал не смог зайти, не задев косяк плечом. Он первым делом выразительно постучал себя по лбу кулаком, а потом открыл барсетку и сунул туда руку.
– Ты чего в бутылку лезешь? – начал отчитывать он меня. – Тебе денег дать, чтобы ты не выпендривался? Сколько тебе дать? Сто баксов? Двести? Триста?..
Госпожа Дамира превзошла щедрость генерала широтой своей души. Она вошла в каюту с лицом активистки общества солдатских матерей и, чудом не расплескивая слезы, с болью произнесла:
– Сынок! Что ж ты так казнишь себя? Что ж ты свою жизнь хочешь загубить? Не надо так жестоко терзать свое сердце! Виктор сам был во многом виноват! Несдержан, горяч, ревнив…
Вот это да! У меня даже не было слов ответить женщине, и я молча смотрел в ее лживые мокрые глаза, крепко прижимая к груди скрещенные руки, словно хотел защитить свою душу от необъятного цинизма этой дьяволицы.
– И я виновата, – бормотала Дамира, приближаясь ко мне с таким видом, словно намеревалась заключить меня в объятия. – Не надо было просить вас связываться со Стеллой. Это был жестокий эксперимент над моим сыночком…
– Все! Забыли! – скомандовал генерал и сделал руками жест, каким дирижер останавливает музыку оркестра. – Валера забирает свои слова обратно! Парень просто недоспал и перепил. Ему надо отдохнуть! Очистите каюту, пожалуйста! И вас, девушка, это касается!
– Я на вас надеюсь, генерал, – сказала Дамира, нехотя поворачиваясь к двери. – Успокойте его, он мне сердце разрывает.
– Не бери дурного в голову, – шепнула мне Стелла и поцеловала в щеку. – Я зайду позже.
– Водка у тебя есть? – спросил генерал, бесцеремонно открывая холодильник и опускаясь перед ним на корточки. – Да-а, старичок! Поработал ты здесь неплохо!
Мои признание и раскаяние остались невостребованными. Не успел я подумать о том, что со своими соболезнованиями еще не подходили капитан и Мизин, как в каюту зашел студент.
– Я вот что хотел сказать, – произнес он, почесывая затылок. – На первом курсе я тоже как-то здорово нажрался. В общем, мозги совсем отказали… Просыпаюсь утром…
Он хлопнул себя ладонью по лбу и замолчал, так как продолжение истории, по всей видимости, еще не было придумано.
– А потому – мой совет, – по нервному движению генерала Мизин почувствовал, что здесь он лишний, и сократил выступление. – Мой совет: не надо! Все будет класс! Как в этом…
– Все сказал? – уточнил генерал, свинчивая пробку на квадратной бутылке виски. – Тогда топай!
Мизин закачал головой и, перед тем как удалиться, вскинул кулак вверх и завершил:
– Мопасаран![13]
– Я не буду пить, – предупредил я генерала.
– Не дури! – отмахнулся он, наполняя бокалы виски. – Мозги просветлеют. Может быть, поймешь, что наворотил… Давай!
Я не шелохнулся. Генерал чокнулся с моим бокалом и, не встретив ответной реакции, медленно опустил свой бокал на стол.
– Ох, не нравишься ты мне! Не нравишься! – произнес он, с прищуром глядя на меня, и вышел из каюты. В проеме он на мгновение остановился, пошарил в пустоте рукой, пытаясь нащупать дверь, чтобы крепко захлопнуть ее за собой.
Прием закончился. Я пошел к капитану, чтобы сыграть ва-банк. Последний ход, который я намеревался сделать, должен был заставить актеров снять маски.
– Валера! – окликнула меня Стелла, когда я поднялся на палубу. Девушка разговаривала с Дамирой. Извинившись перед ней, она подбежала ко мне, встала рядом, почти вплотную, опустила руки мне на плечи и пытливо заглянула в глаза: – Ты на меня сердишься?
– Валера! – крикнул с кормы генерал, пристраиваясь за столиком, где с бокалом шампанского сидела Алина. – Иди к нам!
– Господин Нефедов! – включилась в перепев госпожа Дамира. – Не уходите, пожалуйста! Мне надо с вами поговорить!
– Нет, не сержусь, – ответил я Стелле, отдав ей предпочтение, потому что остальные были далеко, а мне не хотелось кричать.
– Я сама не понимаю, зачем оговорила тебя. Прямо бес какой-то вселился.
– Но кто же тогда стрелял?
– Я, – призналась Стелла и, боясь быть неправильно понятой, уточнила: – В потолок, конечно. Можешь посмотреть – в коридоре, между двумя крайними плафонами, дырочка осталась… Меня обидело, что ты меня на Пыжика променял, и я решила тебе отомстить.
– И за Виктором, получается, я не носился по яхте?
Она отрицательно покачала головой.
– Ты боишься полиции, Стелла?
Девушка смотрела на меня своими черными глазами. Они были синхронно подвижны, напоминая красующуюся перед зеркалом негритянку.
– Боюсь.
Что-то в моей груди шевельнулось. Я коснулся пальцем ее щеки и завел за ухо прядь волос.
– Не бойся, – ответил я и, повернувшись, пошел к рубке.
Капитан с дочерью стояли на коленях перед приборной панелью и распутывали разноцветные провода, торчащие из разбитого дисплея.
– Очень сожалею, господин Нефедов, – произнес капитан, не отрываясь от дела, – но пока нет никакой возможности связаться с берегом.
Под его коленом хрустнуло стекло. Лора, просунув в дыру острогубые кусачки, освобождала провода от разбитой платы. Эдди, наклонив голову так, чтобы удобнее было заглядывать в дыру, выковыривал пальцами внутренности прибора, кряхтел и вполголоса ругался по-английски.
– У вас отказала радиостанция? – предположил я.
– Да, но не по своей воле… Give the screwdriver… Hold here!..[14] Кто-то очень не хотел, чтобы вы связались с полицией, и ударил по дисплею чем-то тяжелым… Вот, полюбуйтесь! – Капитан подцепил отверткой и вынул из дыры обломок платы.
– Вы сумеете это отремонтировать?
– Не обещаю, – неопределенно ответил капитан. – Ремонтом лучше заняться на берегу. У меня может не оказаться нужных деталей.
– Я не могу ждать, когда мы причалим к берегу.
– Что это вы такой нетерпеливый? – усмехнулся Эдди. – До места прибытия осталось всего шесть часов ходу.
– Если вы не в состоянии сами отремонтировать прибор, тогда доверьте это мне. Я неплохо разбираюсь в радиостанциях.
Капитан выпрямился, вытер руки тряпкой и, глядя на меня таким взглядом, словно я допустил бестактность, спросил:
– Значит, вы настаиваете, чтобы я как можно быстрее отремонтировал радиостанцию?
– Настаиваю, капитан.
– О'кей, – кивнул он. – Лора встанет у штурвала, а я займусь ремонтом. Но сначала… Сначала я хотел бы кое-что показать вам. Прошу!
Он показал мне рукой на дверь. Мы вышли на палубу.
– Сюда, пожалуйста! – вежливо пригласил капитан и направился к лестнице, ведущей к каютам.
За одним из столиков на корме сложилась компания: генерал, Алина и Мизин. Завидев меня, генерал поднял вверх руку, щелкнул пальцами и показал на свободный стул, а Алина послала мне воздушный поцелуй. Стелла продолжала о чем-то разговаривать с госпожой Дамирой, причем была настолько этим увлечена, что не отреагировала даже на вопиющую провокацию Пыжика.