Андрей Воронин - Пылающая башня
Водительская дверца распахнулась от удара настежь, Дорогин вылетел прямо под гусеницы бульдозера. Мелькнуло изуродованное лицо противника – пуля разорвала ему щеку, превратив ее в окровавленные клочья. Стропило пожалел, что опустил пуленепробиваемое стекло, спеша выстрелить. Теперь, задраив окно, он судорожно вставлял в автомат новый «рожок».
Падая, Дорогин выронил пистолет, и он отлетел метров на пять. Дело решали доли секунды. Не подбирая оружия, Муму метнулся к машине Стропила, чтобы голыми руками схватить его за горло. Тот уже вставил «рожок», направил ствол автомата прямо в лицо Дорогина и передернул затвор.
Стекло опустилось, но Дорогин успел толкнуть ствол вверх чуть раньше, чем сработал спусковой крючок. Схватил разогретый металл и закрутил, выворачивая противнику кистевые суставы.
Пули улетали в небо, рассыпаясь невидимым смертоносным веером. Дорогин не смог вырвать автомат. Тогда, сделав рывок на себя, он неожиданно ударил прикладом шефа в челюсть. Еще рывок на себя.., еще удар. Челюсть хрустнула…
Стропило выпустил автомат из рук. Муму нанес ему удар прикладом в висок. Стропило затих.
Просунув свободную руку в окно машины, Дорогин открыл дверцу. Пощупал пульс. Стропило был мертв.
Набрав номер телефона, Сергей позвонил и отошел в глубину оврага на безопасное расстояние.
Вышел, когда убедился, что куратор приехал один, как и обещал.
– Кто его? – с досадой спросил куратор.
– Я же говорил: меня заподозрили. Нечего было гнать лошадей, торопить меня с диктофоном.
– Ты? – недоверчиво прищурился куратор.
– Что мне оставалось делать? Расслабиться и получить удовольствие? Можете составить протокол по всей форме. Можете не составлять, посадить меня для верности еще на один крючок.
– Катись ты знаешь куда! Нужны мне такие бездарные!
– Я же с самого начала предупреждал: с талантом стукача надо родиться. Это как музыкальный слух, от страха он не прорежется.
– Куда теперь с этим трупом, что мне с ним делать? Уматывай с глаз долой. Не стой здесь, не играй на нервах.
Дорогин не заставил себя упрашивать.
* * *Она не сказала Сергею, кому была обязана чудом своего выздоровления. Сослаться на Николая-угодника – значит обидеть человека, который посвятил ей два последних года, поставил на кон все свои скромные, далеко не сверхъестественные способности. Он никогда не пропадал надолго, согревал ее своим теплом, доставал из-под земли деньги на лекарства, докторов.
Пусть думает, что ее выздоровление – это только его заслуга. Кто знает, может быть, так оно и есть? Он возьмет ее на башню, как обещал. И там, в вышине, они увидят стаю перелетных птиц в лучах восходящего солнца. Птицы пролетят совсем рядом – на расстоянии вытянутой руки. Они вместе пожелают им счастливой дороги в теплые края, а сами останутся здесь вместе встречать очередную снежную зиму.
