Виктор Степанычев - По прозвищу Викинг
Викинг ненадолго задумался.
— У них на острове есть закрытая радиорелейная станция. По моим расчетам, промежуточный передатчик расположен в Сантино. Обнаружить его можно по конфигурации антенны. Надо срочно лишить Идальго радиосвязи.
— Хорошо. Станцию найдем и нейтрализуем — это не проблема. Я сейчас дам команду для надежности отключить электроэнергию во всем районе, хотя у них могут быть и резервные источники питания. Радиосвязь выведем из строя глушилкой. Свои каналы оставим чистыми, а все остальные частоты на сутки забьем, — мгновенно принял решение полковник. — А мобильную — я уже дал команду — вообще на время операции запретим.
— Есть еще одна интересная информация. У меня на острове обнаружили удостоверение твоей конторы, и в течение суток адвокат Россета пробил данные по моей личности. Из этого следует, что в департаменте надо искать канал утечки, «крота».
Полковник выругался и потребовал подробнее рассказать, как и когда это происходило. Он сделал несколько пометок в блокноте, бросил его вместе с фотографиями в папку и резко захлопнул кожаные створки.
— Что-то не нравится мне вся эта история — слишком много запутанного. Началась с гибели вашего дипломата и начала расти, как ком, накручивая на себя всякий мусор. И я никак не могу разобраться, почему эта грязь так резко выплеснулась наружу. Совершенно непонятна роль Россета. Трудно поверить, что он связан с Лукасом и Идальго. У него мозгов не хватит, чтобы играть в те игры, в которые играют они. Используют его положение, связи брата? Сомнительно. Финансовые вливания от концерна Россетов? Вряд ли. А с другой стороны — немедленная силовая помощь от влиятельной международной террористической организации. Пока ничего не понимаю...
— Россету, возможно, это и ни к чему, а вот его жена вполне может быть завязана с террористами. Поинтересуйся, когда все закончится, ее биографией.
Викинг внезапно вспомнил еще одно имя, а вероятнее, кличку.
— Человек, которого зовут Адлер, тебе не знаком?
Насколько я понял, вся история заварилась именно из-за него.
Полковник наморщил лоб, помолчал несколько секунд и твердо ответил:
— Нет, не знаю никакого Адлера. Никогда раньше не слышал. И по оперативным сводкам такой не проходил, не помню. Ладно, не будем коллекционировать имена и клички, у нас их и так слишком много, я бы сказал даже, что излишек, а постараемся побыстрее добраться до их обладателей. Кстати, твой помощник на острове Дювалье тоже не совсем понятная личность. Ни в одном из списков иностранцев, въехавших в страну, такой не зарегистрирован. С ним тоже необходимо разобраться.
— Сначала его и женщин надо вытащить с острова, а уже потом определять, кто есть кто. Мне он тоже кое в чем показался странным, — признался Викинг. — Но с этими непонятными личностями давай разберемся позже. А сейчас вернемся к делу.
Руэнтос достал и расстелил крупномасштабный план острова.
— Когда и как ты предлагаешь начать операцию? Какие силы и средства необходимо привлечь для ее проведения? Твои предложения...
Закончив уточнять детали, коды, частоты, полковник спросил у Викинга, в какой группе он желает завтра работать, на что тот ответил, что планирует встречать десант на острове. Несмотря на видимую реальность плана и, если откровенно, гарантии личной безопасности, менять задуманное он был не намерен.
Ждать до утра и не пытаться вытащить женщин с острова, по его мнению, было неразумно. В любом случае армейская операция подвергала их жизни большей опасности, чем ночная эвакуация, которую он обговаривал с Дювалье и готовил с помощью Домингоса.
Была еще одна деталь, в которую Викинг не собирался посвящать Руэнтоса. У него не было никакого желания отдавать Христу, а именно это должно было произойти в случае освобождения женщин силами полковника. Тот не смог бы скрыть этот факт и был вынужден вручить девушку чадолюбивому папаше и страждущему жениху Францу. А из этого следовало, что путь к Хервасио Арриану закрыт и дело Осколовых с места не сдвинется.
Все это Викинг не собирался объяснять. Легенда звучала более или менее правдиво для слуха полковника: его возвращение на остров преследует цель охраны беглецов и координацию действий десанта непосредственно с вражеской территории. Звучали слова убедительно или нет, понять было трудно, но реакция Руэнтоса оставляла желать лучшего. После недолгих дебатов полковник нехотя, но все же согласился с доводами Викинга, и в план были внесены небольшие уточнения, состоящие в том, что он будет корректировать действия сил в завтрашней акции в зависимости от складывающейся обстановки.
Руэнтос настойчиво предлагал Викингу помощников из числа своих людей, но он от этого категорически отказался, аргументируя тем, что одному проникнуть на остров намного проще, чем группой. Было видно, что аргументы Викинга, независимость в действиях не по душе Руэнтосу, коробят того, однако полковник все же сдержался и скрепя сердце согласился с доводами оппонента.
— Кажется, основные вопросы решили, — сказал Руэнтос, пожимая на прощание руку, и добавил с сожалением: — Не нравится мне твоя самостоятельность. Ох, не нравится! Будь моя воля, дальше посольства ты бы у меня не высунулся. Но пока ты нужен.
— Не дал бог рог теляти, — по-русски сказал Викинг и, улыбнувшись, небрежно перевел эти слова на испанский: — Мы не всегда вольны в своих поступках.
Полковник в ответ показал кулак величиной с хорошую дыню и со вздохом сказал:
— А жаль. Крепкая порка тебе не помешала бы.
Глава 2
Все бегут, бегут, бегут...
Что-то гибкое и холодное скользнуло по его ноге. Викинг остановился и принял вертикальное положение. Концы ласт коснулись дна. Значит, глубина около двух метров. Луч маяка выхватил из темноты светлую песчаную полоску берега и совсем черную стену зарослей, подходящих почти вплотную к воде.
Викинг настороженно затих, пытаясь рассмотреть близкий берег, и начал вслушиваться. Посторонних звуков, кроме шелеста волн, лениво накатывающих на песок, и отдаленного треска цикад, слышно не было. Очередная порция света, пришедшая от маяка, заставила его нырнуть. Викинг заработал ластами и аккуратно, едва покрытый водой, стараясь случайно не плеснуть, поплыл к отмели. Когда его грудь коснулась песка и он почувствовал, что очередная невысокая волна перекатилась через тело, осторожно приподнял голову над поверхностью воды и снова прислушался. На берегу все было спокойно.
Он замер и пару минут, пережидая, ничего не предпринимал. Убедившись, что близкой опасности нет, на интервале затухшего света маяка, вслед за волной, Викинг перекатился метра на четыре поближе к берегу и снова затих.
Его чувства начали обостряться, как у зверя. Все звуки, доносившиеся до ушей, стали концентрироваться и отделяться друг от друга. Естественные шумы прибоя, звон цикад, едва различимый шелест листвы слились и словно бы ушли куда-то далеко и затихли, растворились. Барабанные перепонки начали сверхчувствительно улавливать неслышимые посторонние звуки, доносившиеся с берега. Казалось, дыхание человека, биение чужого сердца, движения век должны быть им услышаны...
Но тщетно, вокруг все было по-прежнему спокойно, и ничего опасности не предвещало.
Он скинул с ног ласты и дождался очередных секунд тьмы. Вскочив, Викинг рванул что есть сил по мелководью. Преодолев оставшийся десяток метров по воде, он перелетел через полосу пляжа и, ощутив под ногами траву, рухнул на землю. Пришедший свет маяка выхватил из мрака ночи совсем рядом с ним, в полуметре, заросли.
Он заполз в кусты и, расстегнув карабины, снял и стал распаковывать мешки. Достав из них содержимое, Викинг начал экипироваться. «Узи» он аккуратно отложил в сторону, стараясь, чтобы песок случайно не попал на затворную раму — в этом была слабость израильского изделия. От грязи и песка автомат заклинивало намертво, и в боевых условиях быстро привести его в рабочее состояние становилось проблемой. Запасные магазины и фонари загрузил в нагрудные карманы, а портативную радиостанцию закрепил на поясе. Проверив, как выходит лезвие тесака из ножен на голени, Викинг поднял с земли автомат. Оружие привычно легло в ладони. Он большим пальцем перевел предохранитель в положение для автоматической стрельбы и, по привычке, проверяя, подтянул по резьбе глушитель. Кажется, все в порядке.
Выбирая место для своего десантирования, Викинг осознанно уклонился от условленной точки встречи с Дювалье. Как говорится, береженого и бог бережет — поэтому он высадился в сторонке. Хотя в темноте ориентироваться было тяжело, он был уверен, что бывший сокамерник должен его ожидать примерно в километре отсюда.
Викинг взглянул на светящийся циферблат наручных часов. До полуночи оставалось семь минут. Как в «Золотом ключике»: «Была уже середина ночи, но в Городе Дураков никто не ложился спать». Теперь бы определить самое главное — кто дурак?
