Данил Корецкий - Антикиллер-3: Допрос с пристрастием
Клоп открыл глаза:
– Че надо, Муха?
– Вы мне не посоветуете? Тут такая ситуация… мне подбросили наркотики. Очень большое количество, понимаете?
– Ну?
– Вот. А теперь требуют, чтобы я рассказал – где взял, да от кого… Короче, чтоб сотрудничал. Иначе грозят сгноить в тюрьме… Как вы считаете, им можно верить?
Клоп резко сел и уставился в блудливо бегающие глазки. Под его тяжелым взглядом лицо Николая Николаевича поплыло, как масло у печи. По пухлым щечкам пробежала дрожащая суетливая судорога. Последние сомнения отпали. Клоп понял – и этот тоже! Он придвинулся почти вплотную, процедил:
– Верить, говоришь? Верить никому нельзя! Это я тебе точно говорю. И мне не верь. Чего ты лезешь советоваться? Ты мне не друг. Знаешь, сколько я таких, как ты, загнал под шконку? Одному ухо оторвал, другому нос откусил… Иди-ка лучше к оперу за советом!
Он замолчал, но взгляда не отвел. Словно держал трясущуюся от безотчетного страха голову фраера нанизанной на невидимый штырь. Тот застыл, как загипнотизированный кролик. Клоп удовлетворенно кивнул.
– Понял меня, мой сахар сладкий?
Штырь исчез. Николай Николаевич отвалился в сторону, чуть не плюхнувшись на пухлую задницу.
– Понял, понял, спасибо. – Он скачками улетел в свой угол и затих.
Клоп опять лег. Единственное, что в избытке присутствует на тюрьме, это время. В обычной жизни его вечно не хватает. Люди суетятся, крутятся в беличьем колесе, воруют, раскрывают кражи, ссорятся и мирятся, трахаются, пьют, дерутся, убивают друг друга, садятся в тюрьму… А здесь колесо останавливается, в тишине, за толстыми стенами, можно просто лежать и размышлять, не торопясь и не глядя на часы.
Итак, все трое – агенты! Ну и дела… За свою долгую жизнь Клоп только один раз работал в тройной спарке. По серийному убийце Байкову когда надо было установить реальную фактуру по ключевым эпизодам. Уж как они изощрялись – разыгрывали злых и добрых, дрались между собой и буцкали Байкова, постоянно вовлекая его в то и дело возникающие «непонятки»… И «сдоили» его, как положено, досуха, пошел под расстрел, как миленький!
На этот раз «тройной тягой» работали его самого. От такой целеустремленности становилось жутковато. Похоже, начнут прессовать по полной программе… Если получится…
– Эй! – Он поманил пальцем Николая Николаевича. – Иди сюда, мой сахар сладкий!
И, когда тот подошел, тихо спросил:
– «Мойка» есть?
– Мойка?
– Ну, бритва. Лезвие. Или, на крайняк, иголка, гвоздь…
Муха испуганно покачал головой.
– Нету. Откуда? Тут же все запрещено… Клоп снисходительно улыбнулся.
– Эх ты, фраер ушастый! Мало ли что запрещено! А я достану!
– Зачем вам? – робко мигнул Николай Николаевич.
– Глаза выколю Вазгену и Жабе, – буднично пояснил Клоп. – Суки они. Наседки!
– Да ну?! – У Мухи отвисла челюсть.
– Гну! Короче, ты спал и ничего не видел!
Под вечер к нему сунулся Вазген, прервав тяжкие раздумья:
– Э, брат, совсем загрустил, да? Может, помощь нужна? Тебя на этот раз за что загребли? Не, не хочешь, не говори…
Равнодушно хмыкнув, Клоп поднялся.
– Фигня полная. Мы тут с корешем одним кантовались, с Земой. А он, оказывается, – террорист! Пушка у него с глушителем, взрывчатка. Только ты не болтай. Вон, видишь, какой змей!
Он кивнул на беспокойно ворочающегося Николая Николаевича.
– Я его раскусил – это наседка. К нам его под другим именем подсадили. Короче, ночью я его кончу…
Не обращая внимания на растерянность Вазгена, Клоп зашел в туалет, помочился, напился из крана и вернулся на свое место.
В хате царила напряженная тишина, соседи настороженно лежали на своих местах. Напуганные и дезориентированные, они не станут спать нынешней ночью. Значит, завтра будут как сонные мухи. А ему это на руку.
* * *– Вы ждали сюрпризов? Их есть у меня… Вот первый! Виктор Фомич Чекулдаев торжественно положил перед Петрянским несколько фотографий.
– Это что? – заторможенно, без энтузиазма спросил следователь. – Какой-то пакет, какая-то бумага…
Чекулдаев оперся руками на стол, наклонился вперед, нависая над процессуальным противником всей своей массивной фигурой и тем самым психологически подавляя его.
– Это – распечатка снимков с фотокамеры мобильного телефона, принадлежащего гражданину Клищуку П. В. Обратите внимание на время и дату. Как видите, фотографии «куклы» сделаны непосредственно перед арестом. Вот что было у моего подзащитного вместо двадцати тысяч долларов!
– Ерунда! – отмахнулся Петрянский. – Деньги изъяты и осмотрены с соблюдением всех формальностей, при понятых. Да и свидетель имеется – наш сотрудник, проводивший оперативное внедрение… И фотографии Клищука за рулем угоняемой машины…
– Это серьезно, – согласился адвокат. – Правда, понятые являются бывшими сотрудниками вашей службы. Отставники. И свидетель сотрудник, только действующий! Вам не кажется, что у присяжных и судей такие совпадения вызовут определенные сомнения?
– Не кажется. Наши сотрудники такие же российские граждане, как и все другие, – буркнул Петрянский без особой уверенности.
– Да, но присяжные их почему-то недолюбливают… Впрочем, неважно. Тогда посмотрите второй и третий сюрпризы. – Чекулдаев выложил несколько документов.
– Показания прежних соседей Клищука, справка из ГИБДД, выписка из личного дела осужденного, справка из РУБОПа. Чтобы вас не затруднять, поясню. Водительских прав у моего подопечного нет и никогда не было. Водить машину он не умеет. Угонов никогда не совершал. Каналов сбыта автомобилей, тем более таких, как «Бентли», не имеет. Нормально, да?
Чекулдаев сел на место. Забарабанил пальцами по столу, достал сигарилу.
– Можно закурить? Спасибо. А вы не желаете? Как угодно.
Он выпустил вверх клуб сизого дыма. Сквозняк вынес его в открытую форточку.
– Вот, уважаемый Борис Константинович, какая складывается картина…
Следователь молча рассматривал документы. Вид у него был довольно мрачным.
Второй клуб дыма отправился вслед за первым.
– Итак, гражданин Клищук, ранее совершавший кражи и грабежи, неожиданно заказал сотруднику ФСБ угон редкого, очень дорогого автомобиля. Затем пришел на встречу с этим сотрудником, имея при себе пакет с «куклой». Зачем-то сел за руль «Бентли», не умея водить машину и не имея возможности ее продать. За рулем его и задержали, а бумага в присутствии понятых из числа заинтересованных лиц волшебным образом превратилась в доллары. А «Юентли», как зафиксировано в сводке происшествий УВД, никто не угонял. В эти сутки вообще не было угонов. Даже «Оки» или «Запорожца»! Это, по-вашему, уголовное дело? Нет, это абсурд! Все равно что навесить на меня заговор с целью угона стратегического бомбардировщика за миллион долларов!
Петрянский вскинул голову. Сочнев пересказывал ему эту фразу, и он знал, кто ее произнес.
– Вот официальное ходатайство о проверке всех изложенных мной фактов, – продолжил Чекулдаев и бросил на стол пачку схваченных скрепкой листков.
Теперь груда бумаг подозрительно напоминала холм на могиле служебной карьеры следователя Петрянского. Усиливая ассоциацию, виновник траурного торжества сидел с соответствующим видом.
– Кстати, я предварительно поговорил с журналистами из влиятельных московских газет, их эта история очень заинтересовала. И телепередачу «Человек и закон» – тоже. У вас есть шанс прославиться на всю страну.
«Разрушитель дел» встал, раздавил в пепельнице сигариллу и набросил плащ. На пороге кабинета он обернулся.
– Правда, если вы сами исправите свои ошибки, я не буду настаивать на наказании виновных. И не стану ничего предавать гласности. Так что, доложите ситуацию своему руководству. Надеюсь, вы примете правильное решение!
Через два дня уголовное дело об угоне «Бентли» было прекращено за недоказанностью. А гражданин Клищук Петр Васильевич не первый раз в своей жизни вышел на свободу. Причем – с абсолютно чистой совестью. Ибо так и не стал откровенничать с фээсбэшниками о мобильных телефонах. «Сливать» других – это, конечно, профессия агента-осведомителя. Но мент по прозвищу Лис был его другом. Единственным и настоящим, в отличие от Батона, Черкеса, Земы, Круглого и других блатных корешей. А друзей не «сливают».
Гусар– Установили уже его личность, вот, полюбуйся…
Мельников бросил на стол десяток черно-белых снимков, они разлетелись веером, как карточная колода.
С разных ракурсов на Гусара невидящим взглядом смотрел убитый киллер. Пуля вошла в затылок и вышла через правый глаз. От этого вид у мертвеца был не смиренный, как подобает усопшему, а угрожающий – будто он целился, чтобы произвести свой очередной «заказной» выстрел.
А вот прижизненное фото – с паспортной «Формы № 1». Треугольная физиономия, угрюмый взгляд исподлобья, плотно сжатые тонкие губы. В принципе – парень как парень, на убийцу по физиогномическим признакам Ломброзо не похож. А на фоторобот – похож.
