Евгений Сухов - Город в кулаке
— Спасибо. Можете быть свободны.
Конвоир развернулся спиной и вышел из комнаты. Началов молча указал Кулагину на стул. Леонид не заставил себя упрашивать.
Некоторое время Началов все так же стоял у окна и не торопился переходить к разговору. Молчал и Кулагин. Сигареты у него кончились еще вчера вечером, но просить закурить у полковника он не стал. Сейчас он был не в том состоянии, как тогда, когда заявился к Началову на квартиру в половине второго ночи. Теперь Кулагин многое воспринимал иначе.
Словно прочитав его мысли, Началов приблизился к столу и бросил на него раскрытую пачку сигарет.
— Угощайся.
— Спасибо, — Кулагин взял одну сигарету и закурил. — Зачем ты меня опять вызвал? Тебе нужны еще какие-то показания? Но мне больше нечего сказать…
Началов не стал садиться с противоположной стороны стола, как того требовал протокол. Вместо этого он взял свой стул, поставил его рядом с тем, на котором сидел Кулагин, и грузно опустился. Рука полковника нырнула в боковой карман пиджака, а когда появилась вновь, в ней был зажат белый стеклянный цилиндрик. Началов протянул его подследственному.
— Выпей сразу три таблетки, — быстро заговорил он, не обращая внимания на реакцию Кулагина. — Прямо сейчас. Запивать не нужно, просто разжуй их. Через час у тебя откроется рвота и выступит сыпь по всей коже. Но в этом нет ничего страшного, Леонид. В принципе препарат абсолютно безопасен… Ты вызовешь охрану и скажешь, что тебе нужен врач. Они будут обязаны отвезти тебя в тюремную больницу. За тобой пришлют машину. Повезут тебя два санитара и всего один конвоир. С последним я договорюсь. В нужный момент он подаст тебе знак и сделает так, чтобы ты смог выхватить пистолет у него из кобуры. Наручники изначально не будут застегнуты. Парня просто оглушишь, а санитаров возьмешь на мушку. Они не станут геройствовать. Затем скажешь водителю, чтобы остановился. Он тоже будет мной предупрежден… Как только окажешься на свободе, времени не теряй. Пока санитары не поднимут панику, жми ко мне на квартиру. Я буду ждать. У меня будут уже готовы для тебя новые документы и билет на самолет. Вылетишь в Германию первым рейсом. Ну, пей же, Леонид!..
Руки у Началова заметно дрожали. Было видно, что все то, что он только что выпалил на одном дыхании, далось ему нелегко. Это было похоже на отчаянный прыжок с обрыва. Полковник в первую очередь предавал самого себя и то, во что он свято верил прожитые годы. Но тем не менее Кулагин, пристально глядя в глаза собеседнику, спросил:
— Это что, шутка? Или ты меня на вшивость проверяешь, начальник?
— Да какие, к черту, шутки! — взорвался Началов, но тут же, покосившись на закрытую дверь, вновь перешел на сдавленный шепот: — Тебе надо бежать, Леня! Бежать сейчас! Иначе потом будет поздно. И я уже не смогу помочь… После суда все по-другому. И больница, и конвой… Надо сейчас!
— Я не собирался бежать, — спокойно возразил Кулагин. — Я ведь сам отдал себя в руки правосудия. По собственной инициативе. Забыл?
— Ничего я не забыл, — полковник стиснул в кулаке стеклянный цилиндрик. — Но никому не нужна эта твоя игра в благородство. Дешевый понт, Леня! Ни одному из твоих погибших друзей это уже не поможет. А Лиза… И твой сын… Ты нужен им. Понимаешь, нужен?
В глазах Кулагина мелькнуло сомнение. Началов решил дожать его:
— Ты можешь вернуться в Россию еще раз. Когда твой сын встанет на ноги. А сейчас ты должен быть рядом с ним. Он куда важнее всех тех, кто погиб в том далеком девяносто четвертом. Сделай это ради него, Кулагин! Даже не ради Лизы, а ради него! Пей!..
Кулагин опустил взгляд и сфокусировал его на стеклянном цилиндрике в ладони Началова.
— Пей, Леня!
Казалось, пауза длилась вечно. Полковник уже прикидывал, какие новые аргументы ему понадобится привести, но Кулагин все-таки дрогнул. Его рука потянулись к цилиндрику. Он взял его, раскрыл и вытряхнул уже себе на ладонь три маленькие круглые, как горошины, таблетки. Затем бросил их в рот и быстро разжевал. Никакого характерного привкуса у таблеток не было.
— Все остальное запомнил? — Началов убрал цилиндрик в карман.
— Запомнил.
— Тогда до встречи. — Полковник поднялся на ноги и громко крикнул: — Сержант!
В комнату вернулся конвоир, и Началов небрежно бросил:
— Уведите его.
После чего вновь вернулся к окну и встал на его фоне спиной к выходу. Кулагин поднялся со стула и покорно заложил руки за спину. Никаких изменений в своем организме после принятия препарата он не чувствовал. Пока не чувствовал…
Конвоир вывел его в коридор, и они тем же путем двинулись обратно в камеру. Теперь перед мысленным взором Кулагина стоял только один-единственный образ. Образ его сына. Он делал это ради него. Ради Артема. До тех пор, пока он ему будет нужен, как сказал Началов. А за ошибки молодости и за кровь своих товарищей он ответит чуть позже. Такие вещи не имеют срока давности.
2007 год. Сауна на Равской Не дайте ему уйти!
На этот раз они назначили ему стрелку сами. И в той же самой сауне, куда он сам привозил их в прошлый раз. Шумский приехал на Равскую со своим замом, но оставил его в машине. Валера, как всегда, был молчалив, сдержан и исполнителен.
Воры сидели за дубовым накрытым столом, когда Нестор вошел. К еде никто не притрагивался. Верные своим традициям, которые порой в немалой степени раздражали Шумского, они ждали его и сначала собирались разрешить наболевшие проблемы.
У порога Нестор невольно остановился. Кроме Шейха и Республиканца, к чьим лицам он за последнее время успел привыкнуть, за столом сидел еще один человек, и его Шумский прежде никогда не видел. Восточного типа лицо, черные как смоль волосы, слегка вьющиеся за ушами, крючковатый нос. Взгляд тяжелый и угрюмый. Татуировок на руках не было. Все это Нестор отметил для себя моментально, и по спине предательски пробежал холодок. Кто он такой? И что ему тут нужно? К любым нештатным ситуациям Шумский привык относиться с опаской.
— Садись, Нестор, — Шейх гостеприимно указал на скамью рядом с собой. — Уже слышал последние новости? Или мы все узнаем гораздо раньше тебя?
Шумский сел. Мужчина восточного типа оказался прямо напротив него. Нестор опустил взгляд и машинально посмотрел, стоит ли перед ним столовый прибор. Прибор был на месте. Это немного успокаивало. Но руки у Шумского все равно подрагивали, и он торопливо спрятал их под скатерть.
— Какие новости?
— Кулагин в тюрьме.
— В тюрьме?
— Да. — Шейх сидел к нему в профиль и не поворачивал головы, поигрывая столовым ножичком. — Сам сдался с повинной. Все рассказал про свои подвиги и теперь ждет суда. Кстати, про подвиги… На Кулагине теперь еще два трупа. Он замочил твоих дружков, Нестор.
— Каких дружков?
— Копнина и Горшакова.
Шумский побледнел. Дрожь в руках усилилась, но никто из воров не мог видеть этого под скатертью.
— Вот такая печальная история, — заключил Шейх. — И ты опять не справился со своей задачей. Твой долг так и остался открытым, Нестор.
— Но в тюрьме его тоже можно достать! — запальчиво возразил Шумский. — Это даже легче.
— Легче? — иронично вопросил Республиканец. В отличие от Шейха, он взглянул Шумскому в глаза. — У тебя есть возможности достать Кулагина в камере?
— Нет, у меня нет, но…
— Но они есть у нас? — закончил за него Республиканец. — Я правильно тебя понял, Нестор? Думаю, что правильно. И ты действительно прав в собственных предположениях. Кончить Кулагина на зоне — нам как два пальца об асфальт. Но ты-то опять не при делах! Ты считаешь, что мы вечно будем таскать для тебя каштаны из огня? За кого ты нас принимаешь, баклан?
— Я… я… — в горле у Шумского пересохло, и он не мог вымолвить ни слова. При этом он все чаще и чаще косился в сторону мужчины с восточным лицом.
— Ты облажался, Нестор, — опять заговорил Шейх. — А долг надо платить. Помнишь последнее условие?
Шумский вздрогнул так, будто его ударили электрическим током. Первой попыткой было вскочить на ноги и бежать, но Республиканец буквально пригвоздил его взглядом к скамейке. Ноги не слушались. В наступившей тишине резко прозвучал звонок мобильного телефона. Мужчина с восточным лицом достал из кармана компактную трубку и приложил ее к уху.
— Да… — сдержанно произнес он. — Что-что?.. Вот как?.. Это становится интересным, — его губы разъехались в улыбке. — Тогда действуйте по плану «Б». Да, и самое главное… Не дайте ему уйти! Сегодня все должно быть закончено.
Он сложил телефон, убрал его обратно в карман и некоторое время молча смотрел прямо перед собой. Шумский и все остальные нетерпеливо ждали пояснений. Шумский даже больше, чем кто бы то ни было. Он почти физически чувствовал, что этот телефонный разговор имеет к нему самое непосредственное отношение, и, возможно, в эту самую секунду где-то там, на небесах, решается его собственная судьба.
