Борис Бабкин - Сокровища мертвых
– Пустите! – пытаясь вырвать руку, закричала Маша и, ударив Бородача коленом в пах, бросилась по проходу. Двое рванулись следом. Евгений ударил стоявшего рядом мужика и тоже бросился бежать, но в другую сторону. Его встретил ударом ноги выскочивший справа Мамонт. Парень упал. Мамонт захохотал.
– Я все слышал, – сказал он Воину.
– Помогите! – вбегая в келью с большим крестом, закричала Маша.
Лежащий на кресте человек поднялся и посмотрел на нее. В келью вбежали двое и бросились к Маше.
– Помогите! – Маша бросила в них чашку и взглянула на Спасенного Богом. Тот уставился на нее. Первый мужик завернул девушке руку за спину и усмехнулся:
– Мы тебя…
Спасенный Богом кулаком сбил его с ног. Второй, вскинув карабин, отпрыгнул к выходу. Спасенный Богом неотрывно смотрел на Машу. Ей стало не по себе от его взгляда.
– Глаза, – пробормотал он. – Глаза. Ты кто?
– Мария Войцевская.
– Войцевская, – пробормотал он. – Ты меня знаешь?
– Слышь, ты! – заорал стоящий у входа мужик. – Отдай ее, а то пристрелю к едрене фене!
– Войцевская, – бормотал Спасенный Богом. – Войцевская. Нет, не помню. Глаза, я помню их. Ты знаешь, кто я? – Схватив Машу за руку, он подтащил ее к себе.
– Нет! – пытаясь вырваться, отчаянно закричала она.
– Кто я! – Он схватил ее за плечи.
Маша пнула его между ног и, схватив стоявший на плоском камне чугунок, ударила по голове. Он осел.
– Молодчина, сучка! – усмехнулся стоящий у входа охранник. – Нам его трогать нельзя, он Богом Спасенный. Пошли назад! – Он направил на Машу карабин. – А ножками лупишь здорово. – Шагнув вперед, он легко пнул напарника. – Вставай, чего разлегся? – И увидел выступившую из-под его затылка кровь. – Готов, что ли? – Присев, он попробовал найти пульс. Маша бросила в него чугунок, который попал мужику в шею. Он, вскрикнув, упал. Маша бросилась к выходу. Ее ударом кулака в грудь встретил Софрон.
– Ни хрена себе уха! Троих положила! – Софрон выхватил пистолет. – Пора тебе, сучка, на тот свет отправ… – Вздрогнув, он попытался обернуться. Сзади с ножом в руке стоял Клыков.
– Уходи, – сказал он Маше. – Вправо и сразу еще раз вправо. Потом налево. Выйдешь к речке и постарайся переплыть ее. Иди быстрее…
– Давай ее сюда! – заорал подходивший Мамонт. – Ни хрена себе! – Он увидел четверых лежащих. – Это она их? – Он успел поймать руку Клыкова с ножом и легко вывернул ее. Иван закричал. В локте и плече что-то хрустнуло, и он потерял сознание. Мамонт, посмеиваясь, пошел к Маше.
– Кончайте их! – раздался голос Штейна. – Туристов! Сюда всех староверов! Всех до одного! – подчеркнул он. – И приготовьте лошадей и трактор!
– Ну вот, – усмехнулся Мамонт, – велено всех.
– Войцевскую ко мне! – приказал Штейн.
– Пошли, сука! – сказал Мамонт. Клыков пошевелился и поднял пистолет Софрона. Его ударил по голове подошедший Воин.
– Веди ее к Туристу, – усмехнулся он.
Замычав, Спасенный Богом встал, стер со лба кровь и потрогал рассеченную бровь.
– Твоя мать Ирина Войцевская? – спросил он Машу.
– Да, – испуганно ответила она.
– Ты что, Прапор, – усмехнулся Мамонт, – маманю ее трахал?
– Я не служил в армии. Денов я, Людоедом меня кличут. Слыхал?
– Что?! – уставился на него Мамонт.
Денов коротко ударил его в кадык костяшками согнутых пальцев. Всхрипнув, здоровяк зашатался. Денов впечатал кулак ему в низ живота. Мамонт упал. Денов, прыгнув вперед, приземлился ему на грудь. Потом повернулся к изумленной Маше.
– Иван Денов я. Мать говорила обо мне?
– Да, вы спасли ей жизнь, она…
В проходе дважды прогремели винтовочные выстрелы. Ответно загрохотал карабин. В келью впрыгнул Митяй с винтовкой в руках.
– Привет, Денов, – кивнул он. – Ты вроде как в себе. Уводи ее к реке, я тут придержу…
– А ты кто? – спросил Денов.
– Митяй. Ее мать моего отца спасла от оленьих бандитов. Уводи ее, – повторил он. – Я же тебе говорил – уходи, Маша.
– Я помню, кто-то говорил, – согласилась Маша.
– Пошли! – Денов подхватил карабин одного из мужиков. – А это возьми, мало ли что, – протянул он ей пистолет Софрона. – Просто нажимай на курок.
– Я умею, – сказала Маша.
– Глаза у тебя материнские, – сказал Иван.
– У вас кровь течет, – испуганно произнесла Маша. – Это я вас ударила…
– Зато вспомнил, кто я. – Денов шагнул к занавешенному проходу и сорвал простыню. – Вперед! – кивнул он.
Митяй лег и, высунувшись, увидел троих мужиков, двигающихся по проходу, плотно прижимаясь к стене. Подняв ствол вверх и резко опустив, он трижды выстрелил. Все трое упали. Митяй получил пулю от выстрелившего из пистолета Воина в правое плечо. Отдернувшись назад, выругался. Услышал топот, попробовал взять винтовку здоровой рукой. Его в упор расстрелял подбежавший Гвоздь.
– Нет ее тут! – крикнул он. – И Прапора нет! Тут ход!
– Значит, видел, сука, как к нему входили, – процедил Воин.
– Складывайте все в мешки! – послышался крик Штейна. – И несите вниз, к лошадям и трактору. Воин! Поставь там людей!
– Ладно! – Подгорных поднял тяжелый рюкзак. – Мне вполне хватит. А им, похоже, не уйти. Ты остаешься? – посмотрел он на стоящего на коленях Старца.
– Все угодят в ад, – тихо ответил Старец, – в ад на земле. Оставь все, тогда спасешь и тело, и душу.
– Иннокентий дурак, – усмехнулся Подгорных. – Зачем искал это захоронение? Здесь вполне хватит на три жизни. – Он с трудом поднял рюкзак. – Тяжеловато, но тяжесть приятная. Наверное, так и воду в пустыне несут: чем тяжелее, тем больше шансов выжить. Прощай, и спасибо тебе, Глухов. – Подгорных медленно пошел вперед. Старец снова стал читать молитву.
* * *В гроте с гробами раздавался шум драки. Злые крики, возгласы боли, звуки ударов.
– Мать вашу! – заорал Воин. – Прекратите! – Он выпустил из автомата очередь поверх голов схватившихся мужчин и женщин. – Каждый получит то, что захочет. Погрузите все это на лошадей и трактор и берите что душа пожелает. Тьфу, даже про Бога забыли.
– Слышь, Воин, – подошел к нему Пушка, – а что, с ним делиться будем? – кивнул он на Штейна.
– Здесь на всех хватит. А он нас вывезет из России, ксивы сделает, и уйдем. Где мент?
– У Старца.
– А Фекла?
– Хрен ее знает, где она, – пожал плечами Гвоздь. – Шевелитесь вы, мать вашу!
Прекратившие драку староверы складывали в мешки золото и алмазы.
– Богато жило семейство, – пробормотал Пушка. – А этот спасенный, оказывается, не так уж и болен. Ловко он, сука, с Мамонтом разделался. Сразу видно – прапор…
– Это Денов, – перебил его Воин, – людоед. Он когда в речку с женой бросился, утопил ее. А там раньше в воду трубы входили, под землей проложенные. С заваренными железом концами. На этих заслонках дыры были. Раньше на месте поселка золото добывали, вот и сделали насосы, а трубами воду в мониторы подавали, через другие вода с промприбора уходила в речку. Он небось сумел пробить ржавое железо и туда голову совал, чтобы дышать. Поэтому морда вся в шрамах. Так и двигался подо льдом. А подальше от поселка вроде заводи образовалось, лед не успел намерзнуть – из бани туда воду спускали. Он там вылез и пошел по льду. Его какие-то два оленевода подобрали. Он убил их. Один его успел по башке чем-то шарахнуть, вот он и потерял память. На упряжке добрался до священного озера и потерял сознание. Олени убежали. Сильная пурга была, поэтому следов не увидели. А тут Старец со своими на рыбалку приехал. Они и выловили Денова.
– А почему ты этого раньше не говорил? – удивился Пушка.
– Я сам это сегодня узнал от Старца.
– Хватит болтать! – рявкнул Штейн. – Занимайтесь погрузкой. Чего-то Надька молчит, да и Шут тоже. Быстрее!
– Слышь, Турист, – сказал Воин. – А может, хватит? Не уйдем мы с таким грузом.
– Закопаем, – ответил Штейн. – Возьмем, сколько сможем, а за остальным позже вернемся. Тащите!
– Во, блин, – покачал головой плотный бородач, – и не знали мы, что тут столько добра. Теперь заживем. Мне эти дела староверские как шли, так и ехали. Пересидеть тут решил с годок, неприятности с ментами были. А тут гляди, как фортуна улыбнулась! – Он подмигнул троим стоящим у трактора с прицепом вооруженным мужикам. В прицеп бросали мешки женщины и мужчины в темной одежде.
– А сколько тут староверов? – шепотом спросил плешивый мужик.
– Да человек сорок, если не более, – ответил бородач.
– Вертолет! – подняв голову, закричал плешивый и бросился вверх по прорубленным в скале ступеням. За ним рванулись остальные.
– Молимся, братья и сестры! – раздался сверху громкий голос Старца. Он стоял на выступе, подняв руки вверх. Черный широкий балахон и развевавшиеся по ветру седые волосы делали его похожим на персонаж из фильма ужасов. Мужчины и женщины встали на колени.
– В молитвенную! – обратился к ним Старец.
– Попались, твою мать! – Воин передернул затвор автомата.
