Данил Корецкий - «Сандал» пахнет порохом
Саббах вынырнул из запутанных и неприятных размышлений. Следовало заниматься делами и, в первую очередь, отправить шахидку с сопровождающим. Акция в Москве поправит его пошатнувшийся авторитет, а заодно решит и щекотливую личную проблему…
Амир, в утепленном камуфляже, сидел в своей излюбленной беседке, под навесом, поэтому срывающийся с неба редкий снег на него не попадал. Касаясь и без того мокрой земли, крупные снежинки тут же таяли, делая ее еще мокрее. Стоявшая в отдалении Мадина, даже в длинном, ниже колен, пуховике серого цвета с отороченным искусственным мехом капюшоном, выглядела, как ребенок. Джамалутдин стоял рядом с ней. Обычно амир сам отправлял шахидок в последний путь. Однако в этот раз он приказал, чтобы подошел только инструктор. И когда он поднял руку, тот точно выполнил приказ.
– Капюшон накинь и жди! – сказал Джамалутдин. – И веди себя так, как будто ты под наркотиком!
Он повернулся, и пошел в сторону беседки. Мадина не пошевелилась. Она отрешенно смотрела куда-то вдаль. Снег ложился на ее непокрытую голову и каплями стекал по щекам. От платка решено было отказаться – подозрительных лиц кавказской внешности на каждом вокзале проверяют. А так она выглядит обычной студенткой, да и в висящей на плече синей, спортивной сумке нет ничего запрещенного. Зачем привлекать к себе лишнее внимание?
– Мы готовы выполнить волю Аллаха и исполнить приказ своего амира! – подойдя к беседке, доложил инструктор под тяжелым взглядом амира всех амиров.
– Ты все знаешь, Джамалутдин, – Саббах впервые назвал его по имени. – Ты мой лучший ученик. Надеюсь, таким и останешься. Я буду молиться, чтобы Аллах помог тебе. Иди, и возвращайся с победой, если на то будет воля Аллаха! А потом я пошлю тебя на операцию «Серебряный поток» и ты покроешь себя славой!
Амир движением руки сделал отсылающий знак. Джамалутдин поймал себя на мысли, что больше не боится Саббаха. Возможно, потому, что за ним теперь стояла мощная невидимая сила, которую сам амир если и не боялся, то опасался. Он сдержанно поклонился, и вернулся к Мадине. Она по-прежнему неподвижным взглядом смотрела перед собой. Именно так ведут себя одурманенные и потерявшие волю смертницы.
– Пойди, проверь свои вещи – ничего не забыла? – почти шепотом сказал Джамалутдин.
– Какие у меня вещи? – словно вернувшись из небытия, встрепенулась она. – Все со мной.
– Пойди, и проверь! – настойчиво повторил он. – Так надо.
Мадина покорно побрела к рыжей от ржавчины железной двери с потертым до блеска рычагом блокировки. Саббах, двумя руками опираясь на свою трость, мрачно смотрел ей вслед. Черты изуродованного шрамами лица были неподвижны, а что происходило в душе, знал только он.
– Куда? – у самого входа в отсек путь шахидке преградил Умар.
– Инструктор приказал проверить, не забыла ли я что-нибудь? – вяло ответила девушка. Притворяться особенно не приходилось – она действительно была будто под действием наркотика: запуганная, сбитая с толку резкими поворотами судьбы, не знающая, что ей предстоит – жить или умереть.
– Там, куда ты отправляешься, тебе ничего не понадобится! – сурово ответил охранник. Умар был недоволен Мадиной, считая, что именно из-за нее младший брат перебаламутил жизнь всей семьи.
– Я хочу попрощаться с Зухрой, – сказала она, недоумевая – почему один начальник препятствует в выполнении приказа другого начальника.
– Она на тактических занятиях, – Умар повторил запрещающий жест. – На выход, скоро придет машина!
Мадина растерянно обернулась на Джамалутдина, но тот не смотрел в ее сторону. Она молча развернулась и пошла обратно. Саббах отвернулся. Вся эта унылая картина ему порядком надоела.
Через пять минут Джамалутдин с Мадиной, в сопровождении Умара, вышли через КПП. Они прошли через минное поле и точно в назначенное время оказались в условленном месте. Почти сразу подошла попутная «Газель», в которую и сели молодые люди. А тот, кто постарше, пошел обратно в гору.
– Отправил? – спросил Абдаллах.
– Да, – кивнул Умар. – Доложить амиру?
– Не надо. Я сам доложу. Ему не до тебя!
Действительно, Саббах сидел в своем бункере и разговаривал с Амманом. Несмотря на ровный тон Калифа, чувствовалось, что он раздражен.
– Почему ты, в обход меня, отдаешь приказы группам американского сектора? Это вообще не твоя зона!
– Извини, брат, – тоже спокойным тоном ответил Саббах. – Но мои группы работают по всему миру, а очень часто акции, которые планируются тобой, проваливаются… Зато сейчас все прошло успешно!
– Что ты хочешь этим сказать? – голос Калифа стал ледяным.
– Я думаю, что в твоем окружении завелся предатель. Только и всего.
– И ты решил меня обойти? Но я руководитель Организации! Или ты хочешь меня заменить?
– Ничего такого я не хочу. Я только сказал то, что есть!
– Но ведь у тебя тоже провал за провалом! На Кавказском фронте, и вообще в России, не произведено ни одной заметной акции! В движении моджахедов нет единства, кафиры заняли всю республику и загнали вас в горы! Как мне это понимать? Что и тебя окружают предатели? Или еще как-нибудь?
– Намекаешь на то, что я сам предатель? – угрожающе спросил Саббах.
– Нет. Только перечисляю то, что происходит у тебя на самом деле!
Саббах вдруг вспомнил про «бешеную собаку»: а ведь она действительно не бешеная, а тщательно выдрессированная! Все амиры перессорены, а его задача – наоборот: их сплотить! Убит Бамбук, убит Султан – лучшие саперы, которых он планировал использовать в операции «Серебряный поток»! Разгромлен отряд Борза, людей которого он собирался использовать в тех же целях… Странный самоподрыв в Москве… В общем, неудача за неудачей, провал за провалом! Его хоть сейчас можно вызвать в Центр и обвинить в предательстве… Вот оно, значит, как!
– Послушай, а та группа, о которой ты говорил, она уже здесь? – спросил Саббах.
Калиф помолчал. Молчание длилось дольше, чем нужно, чтобы ответить на простой вопрос. Значит, вопрос непростой!
– Да, – наконец последовал ответ. Слышимость была отличная, как будто сигналы не проходили через космическое пространство. Можно было даже разобрать, что собеседник тяжело дышит.
– Почему же они не вступили в контакт с нами? Почему командир не представился мне? Ведь он должен поступить в мое подчинение! Тем более, что мне сейчас нужны опытные люди…
– Группа действует автономно и подчиняется непосредственно Центру! – сказал Калиф своим обычным – жестким и непререкаемым тоном. – Если командир найдет нужным, он сам выйдет на контакт с тобой…
Теперь помолчал Саббах.
– Я понял тебя, Калиф! Ты только за этим звонил?
– Звонил, чтобы узнать обстановку.
– Я ее доложил. До свидания!
Саббах отключился. Сырость и промозглость бетонного каземата его угнетали. Отвалив тяжеленную дверь, он вышел на улицу. Внутри все клокотало от ярости. Ясно было, что Калиф хочет его заменить! А чем заканчиваются такие замены, он тоже очень хорошо знал. Пулей в голову – вот чем! Командир присланной группы занимает его место, его отряд составляет ядро нового подразделения, собирает вокруг уцелевших моджахедов – вот и готов сильный кулак для борьбы с неверными…
Дул холодный ветер, срывался легкий снежок, но это ему даже нравилось: он жадно хватал широко открытым ртом свежий горный воздух, и это понемногу успокаивало бушующий в душе пожар. Когда Саббах почти успокоился, к нему подошел Абдаллах. Иорданец хорошо знал своего амира и умел выбирать нужный момент в его настроении.
– Умар отправил Ссыкуна с женщиной, – доложил телохранитель.
– Ну, ладно, будем ждать результата! – хмуро ответил амир. – А то у вас все хорошо, все гладко, а потом ничего не получается…
Чечня, окраина Черного леса, дорога на Мухаши, декабрь 2004 г
– Граф, по обычной дороге не проезжайте, тут засада! – донесся из эфира напряженный голос Джигита.
– Не понял, повтори! – Аюб переложил рацию из одной руки в другую.
– Повторяю: когда проезжали Мухаши, нас обстреляли! Мы ответили огнем, прорвались, Болек легко ранен…
– Стой! – скомандовал Аюб, и Монтана затормозил.
– Кто стрелял? Сколько их?
– Не знаю. Тут большое движение, как будто все жители вернулись, и еще родственников с собой привезли. Только все спрятались и устроили нам засаду!
– Где вы сейчас?
– Поднялись в лагерь, находимся в боевой готовности. Мухтарыч связывается с Центром.
– Понял. Через десять минут доложу обстановку!
– Что случилось? – спросил сзади Алха.
– Первую машину обстреляли в Мухашах, Болек ранен… Нам советуют по этой дороге не ехать…
– А что, по воздуху лететь?! – спросил Магомед.
– Лететь я не могу, но отсюда по-любому уезжать надо! – сказал Монтана. – Давай, Граф, командуй!
– Налево поворачивай! Найдем место для ночлега, а там видно будет! – приказал Аюб.
